Антон Лисицын - Черные мастерские дайсы

вот, где справедливость, еж твою медь?! Всякие девственники попадают к наставникам, а такой чудесный я, с очень веселым классом, попадает во фронтир, где не то, что учиться магии не у кого, так каждый встречный хочет отделить твою голову от тела за горсть презренного металла?! Погоревав о тяжкой судьбинушке себя горемычного, продолжаю расспрашивать этого доморощенного демонолога. Да, осознал и очутился он в классической Темной Империи, правда расположенной на некрупном острове — жертвоприношения всего и вся, никакой запретной магии. Я бы сказал идеально, но что-то мне подсказывает, хотя этот Сакамуро видимо не понимает этого, что там царит настоящий закон джунглей, право сильного, хотя чем отличаются леса, где я нахожусь? Сейчас демонолога защищает авторитет наставника, но что будет потом? Все это не хорошо и не плохо, это жизненно, без налета и обертки гуманизма, как было в том стихотворении: ««Всё куплю», — сказало злато; «Всё возьму», — сказал булат». Это обыденно, но это не мои проблемы, пусть этот Сакамуро сам разбирается со своими будущими неприятностями и угрозами для жизни. Хотя, чувствую, что не диплом он там получит или, что там вручают демонологам по завершению обучения, а станет новой жертвой — ведь именно так развиваются демонологи, сильная жертва подходящему демону — новая способность или заклинание. Например, возможность метать сгустки огня, он получил уже здесь, принеся в жертву бездомного. Парнишка не страдает от чистоплюйства и остального, в отличие от меня. Хотя есть повод задуматься и пересмотреть свое поведение, хотя я уже говорил это, еще после встречи с купцом. С географией этот Сакамуро знаком был слабо — этот остров расположен где-то на севере, все одеты тепло, даже красивые человеческие девушки в мини- и микро-юбках с топиками отсутствуют, как и сногсшибательные волшебницы в правильных нарядах, пожаловался этот чудак, зато есть демоны женского пола... Понятно, что отсутствуют человеческие красотки: в Средние века здесь таких называли ведьмами и отправлялись для очищения на костер, там же, скорей всего, на каменную глыбу и ритуальным кинжалом по горлу — в жертву или живьем какому-нибудь демону.

Какой хороший мальчик, полученные в том мире знания, он записывал здесь в толстую тетрадь, обложку которой он изрисовал пентаграммами и прочими символами, вперемешку с пафосными надписями. Вроде уже не ребенок, а занимался такой ерундой! Хотя это я реквизирую: может быть, мне еще пригодится. Если нет, то пусть Сакамуро по памяти восстанавливает — полезное дело, закрепляет знания. Проверенно на собственном опыте и подтверждено «отлично» по «Физике» в институте!

Теперь осталось решить, что делать с этим горе-демонологом. Оставить в живых — так продолжит приносить в жертву всех, до кого сможет дотянуться, убить — не дошел я еще до этого, да и старушки на лавочке меня запомнили, надеяться на их склероз с маразмом глупо: они еще всех нас переживут, в нормальном состоянии рассудка и на своих двоих!

— Слушай меня, милчеловек, — в подтверждение своих слов и для привлечения внимания этого хныкающего субъекта, отвешиваю ему пару пощечин, — я сейчас уйду, но если узнаю, а я обязательно это сделаю, о странных смертях, или ты попытаешься отомстить мне, то я тебя препарирую, как лягушку на уроке биологии! Ты понял меня, ошибка природы?!

Сакамуро что-то лепечет, непрестанно кивая, как пресловутый китайский болванчик.

— Тогда живи, можешь не провожать.

Не знаю, правильно ли я поступаю, оставляя ему жизнь и даже ничего кроме носа не сломав, не знаю. Такси везет меня по городу, что за столько лет успел стать мне родным. Я не хочу, чтобы его поглотил страх из-за всяких маньяков, но еще больше я не хочу становиться тем самым героем, что будет охранять его сонный покой! Я следую свободе воли и принципу, что «каждый сам кузнец своей оградки». Хотя Сакамуро, ну что за имя, не словом не соврал — если последует то, о чем его предостерегал, я действительно его убью, не ради всех этих обрюзгших и заплывших жиром обывателей — ради собственного спокойствия и безопасности тех, кого я считаю своими. Может, все же нужно было сделать это превентивно, не дожидаясь ничего такого? Он же уже убил человека здесь, и ради чего? Ради спасения своей или чьей-то жизни? Три раза «ха-ха» — всего лишь ради возможности бросать огненные сгустки!

Действительно, характер у меня, пусть и с оговорками, истинно нейтральный — считаю, что добро лучше зла, но не следую путем добра, ведь это потребует от меня каких-либо затрат! Буду защищать то, что мне дорого, но маловероятно, что добровольно отдам за это жизнь. Нужно становиться злее, только как?

Руки до тетради демонолога так и не доходят: сначала принял душ, чувствовал себя искупавшимся в нечистотах, затем готовил ужин, а там уже и время подошло ложиться отдыхать — меня ждал тот мир и охота на гоблинов, все во имя уровней!

Может написать книгу на тему этой «галлюцинацию», размышляю, ворочаясь на кровати. В школе у меня хорошо выходили сочинения — «пятерка» по содержанию, «тройка» за грамотность. Стоит подумать, но сейчас нужно все же поспать…

Удобно лежу — головой на коленях Златы. Беспокойство так и плещется в ее светло-карих глазах, что внимательно изучают мое лицо, почему-то так и хочется добавить — с гастрономическим интересом. Плакала — вон темные дорожки от потекшей туши. Еж твою медь, какая тушь здесь, откуда? Кровь это, темная вампирская кровь, которой они, оказывается, плачут! Хотелось бы думать, что это из-за беспокойства за такого чудесного меня, но, как мне кажется, причина несколько другая — клятва! Действительно, ехал на Буцефале, а потом раз и сплю, ни на что не реагируя! Неизвестно, как эта клятва может отреагировать на подобное!

— С добрым утром, Злата, — решаю прервать молчание.

— Добрым? Да ты! А я! Не реагируешь, я даже… А ты… — эмоционально, но совершенно не понятно, отвечает девушка.

Вроде вампир, а истерики закатывает, точно живая девушка! Обнять и, нет, не рыдать вместе, просто гладить по роскошным волосам, нашептывая на ушко всякую успокоительную чушь.

Вроде успокоилась, а может, просто надоело устраивать представление, но все же Злата рассказывает о произошедшем. Если кратко, то я спал, вцепившись мертвой хваткой в шею Эдварда, видимо так упыря зовут, и ни на что не реагировал, хотя она старалась привести меня в чувство, могла бы мои штаны после этих попыток застегнуть! Стоит все же поблагодарить, что не обратила в вампира, а всего лишь вот так…

— Извини, забыл предупредить — со мной такое случает под конец каждой второй ночи и меня нельзя разбудить.

— Ты болен, ищешь лекарство?