Алексей Григорьев - Ходок. Новый Мир

Слай обернулся и увидел мелкого, по плечо ему паренька. Худой, субтильный, ещё и в очках пацаненок выглядел его ровесником и вёл себя, как девица на выданье. Отрок переминался с ноги на ногу и невнятно мямлил что-то.

— Чего тебе надо? — спросил мнехалу Слай.

— Я… мне… ну… как бы сказать… уважаемый… — продолжал бубнить потешный паренёк.

— Лучше говори, как есть. А не то по носу тресну! — продемонстрировал мямле когтистый кулак парень, продолжая отыгрывать роль бывалого забияки.

— Я пройти не могу. Вы завалили мою дверь! — выпалил юнец и весь сжался от страха. Казалось, что сейчас он упадет в обморок.

— Так ты мой сосед, что ли?! Ну, раз так, то тебя обижать нельзя. Давай, помогай, лучше! — Слай ухватил коробку с камнями и поволок ту к другому простенку, освобождая вход в келью трусишки.

— Что вы, что вы!! Не нужно! Там же проживают другие люди!! Нам позже влетит за то, что мы разместили «дары» возле их комнат, — заморыш был первым и единственным в Велграде, кто назвал Слая на «вы».

— Не выкай мне тут! Дары? Вот эту рухлядь ты называешь дарами?! Почему вообще нельзя вынести все это во двор и сжечь? — задал Слай давно мучивший вопрос.

— Как можно!? Это же результаты труда многих поколений одаренных. Все эти предметы были получены с помощью их таланта в процессе долгих тренировок. Уничтожив их, мы можем оскорбить богов, и они покарают нас. Такое уже случалось. С тех пор выкидывать что-то запрещено, — поправив на прыщавом носу очки, пояснил мальчишка.

— И что, везде такая грязь? — вытаращился на него Слай.

— Не везде. Только в нашем крыле и на входе.

— А почему именно в этих местах?

— На входе — с разрешения мастера Ефима. А у нас… Ну мы самые мирные здесь… Вот остальные и используют наше пространство, как склад для даров, — втянул голову в плечи плакса.

— Понятно. Меня зовут Иван, но обращайся ко мне по прозвищу, Слай. А тебя как?

— А меня Сидор, прозвище — Лукошко, — совсем смутился собеседник.

— Лукошко?? А-ха-ха, Лукошко. Ладно, Лука, слушай мою команду, хватай вот этот ящик и показывай, где тут живут чистоплюи. Мы перенесем им часть наших «даров».

Услышав подобное предложение, очкарик яростно замотал головой:

— Такого делать нельзя! Нас поколотят!

— Поколотят? Мы ещё посмотрим, кто кого! — хлопнул по плечу нового товарища Слай, сунул ему в руки поклажу и подтолкнул пониже спины, — Веди, давай, повторять дважды не буду.

Сидор совсем поник, но все же подчинился. Едва не падая от натуги, новоиспечённый Лука потащил груз в дальний конец длинного, с множеством дверей по бокам коридора. Туда, где в полутьме виднелся расширитель.

[1] Дивия- богиня-луны в Славской Империи.

Не все то золото, что блестит.

Народная пословица.

Сидор сидел на полу и чуть не плакал. Все тело ломило от боли. Никогда ранее не увлекавшийся физическими упражнениями парень не носил тяжести целых два часа подряд. Что там говорить, он вообще никогда их не носил. И толку от изнурительной работы ведь не было. Наоборот Лукошко уже мысленно потирал бока, представляя, что будет, когда ушедшие в поиск вои вернуться.

— А все этот ирод виноват… — Сидор с досадой посмотрел на нового знакомого, который все ещё тягал рухлядь.

Возмутитель спокойствия, казалось, нисколько не устал. Поджарый горбач таскал и таскал коробки, как заведённый. Ещё и лыбился, как объевшийся сметаны кот.

Вид новоявленного соседа пугал Сидора чуть ли не до икоты: без волос и бровей, да ещё с когтями на руках и клыками в глотке. Он даже подумал было, что это нечисть, а не человек.

— Не молчи. Рассказывай, давай, как здесь все устроено. С сегодняшнего дня я буду тут жить, — сообщил очкарику Слай «благую весть», когда заметил, что тот сполз по стене и больше не в силах поднять и перышка.

Сам же продолжил начатое дело. С очередной поклажей шествовал по коридору, призывно махнув новому товарищу рукой. Не смотря на робость, слюнтяй не был туп. Он мигом сообразил, что от него хотят, пристроился в кильватере и стал просвещать Слая об особенностях местного житья — бытья. Временами «кладезь знаний» замолкал и тихо поскуливал. То ли от ломоты в натруженном теле, то ли от страха скорого возмездия. А может, от того и другого вместе взятого.

Что-что, а уж говорить Сидор любил и умел. Паренек был единственным сыном бывшего архивариуса, а ныне жалкого пьяницы. Мать юноши умерла. Она шла дорогой возвышения и однажды не вернулась из поиска.

В лучшие времена родители поощряли увлечение книгами. Из-за курьезного случая в детстве отрока и прозвали Лукошко. Маленький Сидор сложил в корзинку для грибов множество книг и хотел вынести их из Архива, чтобы прочитать на досуге. Над наивным мальцом посмеялись, немного поругали за попытку стащить из храма науки столь ценные вещи и «крестили». С тех пор прозвище и приклеилось.

Стремление Сидора к знаниям было настолько искренним, что на него обратил внимание Сварог [1]. Бог наделил парня даром. Да не абы каким, а умением наносить увиденные заклинания на свитки.

Юноша и сам не понимал, как это происходило. Но стоило ему увидеть волшбу, как руки, что называется, чесались, а символы древнего позабытого алфавита просились на бумагу.

Поначалу все шло хорошо. Но вскоре Сидор упёрся в потолок. Для того, чтобы записывать поистине мощные заклятия, необходимо было развивать инф. А парень от природы отличался трусоватостью. Лукошко чуть ли не падал в обморок во время охоты на монстров. Гибель матери же усугубила страхи стократ, превратив те в панический ужас.

С таким характером и детской травмой подняться в среднюю, а тем более высшую инфосферу, стало недостижимой мечтой. Посему, на нем вскоре поставили крест, как на бесперспективном. А уж когда спился отец, развитие парня и вовсе остановилось. Деньги для найма погонщиков растворялись в горле родителя, как снег весной. Помочь Сидору в поиске было некому. Лукошко успел открыть два луча начал, но развить в полной мере даже один не удалось.

В общем, жизнь парня не задалась. В Доме Одаренных Сидор отбывал номер и с нетерпением ждал, когда же богиня перестанет посылать его в бессмысленный поиск. Он жаждал занять пост архивариуса. К сожалению, на эту вожделенную должность брали только свободных от повинности людей. Она требовала постоянного присутствия «в мире» и оседлости.

— А ты складно глаголешь. Далеко пойдёшь. Держись меня, не пропадёшь! — выслушав очкарика, хлопнул того по плечу Слай, — Увидимся на обеде, бывай.

Разохотившийся Лукошко говорил почти часа. Он не только полностью описал структуру и распределение сил в Доме Одаренных, но и излил душу, поведав о своей горькой судьбе. Отрок и не подозревал, что излишняя болтливость полностью изменит его последующую жизнь.