Дем Михайлов - Подземелья Альгоры

Пусть чисто психологически, но я сразу почувствовал, что висящий за плечами мешок резко полегчал, да и шагать стало не в пример легче. Пункты жизни тоже качнулись чуть выше, давая мне призрачную уверенность, что неожиданный удар из темноты переживу с куда более высокими шансами, чем прежде.

И все это благодаря слиму, сражающемуся с червями. Сам я не сделал ровно ничего, чтобы заслужить повышение уровня. Но благодаря крохам опыта, падающим «со стола» Ползуна, я поднялся на четвертый уровень.

— Спасибо, Ползун! — с чувством произнес я, погладив угнездившегося в треснутой супнице питомца. — Спасибо, друг!

— Ур! — буркнул слим, устало поводя слизистыми боками и примериваясь к следующему червю, которых осталось всего три штуки.

А я неожиданно обнаружил, что мой питомец резко увеличился в размерах — не меньше чем в два раза! В супнице он пока помещался, но если рост продолжится такими же темпами…

— Ну ты даешь, Ползун! — фыркнул я, с обожанием папули глядя на ворочающегося красного слим. — Молодец!

— Ур!

— Ура, товарищи, — согласился я. — Ну, вперед! К светлому будущему! А вернее, к крышке ближайшего канализационного люка! Ползун, подпевай! Я — Кипелов, а ты на подпевке! Только потихоньку! И-и-и-и… Эй, жители неба, кто на дне еще не был?!

— Ур-ур-хур!

— Не пройдя преисподни, вам не выстроить рай.

— Ур-хур-хур!

— Эй, жители дна, гром смеется над вами! Чтоб быть с ним на равных!

— У-у-у-ур!

— Есть один путь — наверх!

— Хур-хур-ху-у-ур!

— Есть один путь — наверх!

— Ур! Ур-р!

— Святой кокон неописуемый!

— Ур!.. Ур?

— Черт, — уже осмысленней высказался я, глядя на распростертые у моих ног очередные два трупа. — Помолчи-ка, Ползун, тут уже не до песен.

Давно сгнившие останки представляли собой два человеческих скелета, лежавших крест-накрест друг на друге. Рваные куски посеревшей ткани, обрывки кожи и вкрапления чего-то еще «красиво» оформляли желтые кости. Нижний покойник лежал поперек колонного зала, с вытянутыми по швам руками и уткнувшись «лицом» во влажный камень пола. Ног в наличии не имелось. А вот лежащий поверх него скелет на первый взгляд был в целости и сохранности — во всяком случае, все четыре конечности наличествовали. И расположены эти самые конечности были несколько странно — ноги выпрямлены, руки вытянуты над головой и соединены ладонями. Этакая… стрелка… «ногами» расположенная в ту сторону, откуда я пришел, а руками указывающая в темную и пока еще не изведанную мною колоннадную глубину зала. Хотя какой к чертям зал… это широченный коридор с двумя рядами одинаковых колонн! И практически нескончаемый!

— Живописненько, — процедил я, внимательно озираясь по сторонам. — Ползун, чуешь, чем пахнет?

— Ур-гур?

— Не, не падалью, — не согласился я, делая вид, что понимаю ворчание питомца. — Тут пахнет чем-то загадочным. Ползун, ты книги любишь?

— Ур!

— Нет, не лопать вкусные страницы, а читать их!

— Уф… — пренебрежительно отозвался слим.

— Ясно, — кивнул я, опускаясь на колено и ставя супницу на пол. — Ты не из клана читателей. Ты из клана пожирателей. А вот я читать люблю. Особенно про профессиональных воров-ловкачей и про пиратов… А что? Романтика! Правда, со скелетами вперемешку, но все же романтика! Ползун, хочешь стать вороватым морским волком со мной на пару?

— Гур!

— Вот и хорошо, — фыркнул я. — Тогда пока дожевывай червей и готовься распускать паруса, а папочка осмотрит останки павших.

— Хр-р…

— Почему я спрашивал про пиратов? — переспросил я. — Да потому, что в книгах про пиратов, что не скелет, так обязательно указывает костистым пальцем на скрытые сокровища! Вот почему! Или на выход! В светлую вышину… Ну-ка, глянем, что нам послала судьба-злодейка… Ну, иногда скелет указывает пальцем на большие проблемы, но мы с тобой оптимисты, Ползун, и верим в свою удачу… да?

— Хр-р-р…

— Не слышу бодрости в голосе!

— Ур!

— Вот, так-то лучше, рядовой! Итак…

«Итак» оказалось так себе. То есть вообще никаким.

Два черепа, оскаленных в застывших на века ухмылках, груда пыльных костей и немного разнообразных лохмотьев. Еще горсть не опознаваемой трухи, в прошлом могущей быть чем угодно, начиная с деревянного оружия и кончая остатками ядерной бомбы. Больше тщательный обыск ничего не выявил.

— Куда же вы шли, ребят, а? — обратился я к одному из глядящих на меня черепов. — И что с вами случилось? Чего вы мрете как мухи в этом проклятом коридоре?

Череп не ответил, зато факел часто замигал, сигнализируя, что вот-вот уже, еще совсем чуть-чуть и…

Чертыхнувшись, я достал из мешка еще один факел и поджег его от испускающего последние искры собрата. Обугленная деревяшка отправилась в желоб, еще в полете превратившись в труху, с шипением упавшую в жидкий ручеек. Законы уничтожения Вальдиры. Которые, судя по всему, не действовали на эти вот скелеты… почему?

Сидящий в супнице слим заворчал, и, заглянув внутрь посудины, я со скорбью убедился, что питомец подожрал последнего червя и остался единственным обитателем глиняного убежища.

— Пока терпи, — велел я Ползуну и, достав его из супницы, опустил на пол. — Погуляй пока, разомни косточки… э-э-э… то есть разомни свои студенистые бока.

Питомец послушно уркнул и медленно-медленно, со скоростью беременной улитки, начал движение. А я почесал в затылке и с разочарованием принялся собирать в мешок все могущее оказаться полезным. И оказалось, что полезного имеется всего три штуки — два лоскута непонятно как сохранившейся побуревшей ткани, едва-едва не расползшейся у меня в руках, и жемчужина. Да-да, крохотная жемчужина с ноготь мизинца, обнаружившаяся меж ребер «верхнего» скелета. Махонький перламутровый шарик, внешне ничуть не пострадавший от безжалостного времени.

— Видишь, — нравоучительно изрек я, зажимая жемчужинку меж пальцев. — Вот и первые сокровища! А ты не верил, Ползун! Оп-па… Ползун? Ползун, ты где?

— Гур! — приглушенно донеслось до меня.

Я уставился в ту сторону, и меня едва не хватил удар — один из черепов ожил!

В том смысле, что внутри черепа ворочалось нечто мутно-красное, выпирая сквозь пустые глазницы и меж оскаленных челюстей. Мне потребовалась с полминуты, чтоб убедить свое запаниковавшее подсознание, что это не внезапно появившийся у черепа мозг пытается вытечь наружу, а просто мой питомец забрался внутрь и сейчас колыхается внутри, вовсю выражая свое безудержное веселье.

— Ползун! — возмущенно взвыл я. — Я чуть не помер от страха! Че творишь!

— Ур-ур?

— Да не весело нифига! Страх какой! Черт, надеюсь, с моего кокона сейчас не капает приятно желтая жидкость! Тьфу на тебя!

— Ур-р-р…

— Ладно, ладно, только не обижайся, — спохватился я и скомандовал: — Выбирайся оттуда! Это тебе не погремушка. Ко мне, Ползун.