Арт Богданов - Последний храм. Наследник

На особицу стояли Рыцари смерти и Паладины. Эти два противоборствующих класса были некими гибридами, полувоины-полумаги, причём обе школы им были доступны в каких-то пропорциях. Выходило довольно убойное сочетание, если бы не одно, как всегда, большое но. Паладинам требовалось вести уж очень благочестивый образ жизни. Не воровать, не бить в спину и прочие заветы. У рыцарей смерти обратная ситуация. Им просто вменялось убивать мирных и не очень игроков и НПС из фракции света, приносить кровавые жертвы и прочие злодеяния.

Наконец, самые сильные и трудные, две изначальных школы магии. Хаос и Порядок. Школы магии богов. И как всегда НО.

Прокачать жрецов этих направлений было… дорого. Очень. И дело даже не в донате. После третей ступени развития любое заклинание порядка или хаоса использовало не только манну, но и благодать. А с пятой только благодать.

Что такое благодать? Тут открывается ещё один аспект магии, да и жизни в этом магическом мире. Каждый день у любого игрока разгорается Искра Творца. Накапливается она только до семи единиц, не более. Если отдать эту искру другому, то тот игрок получит благодать. Вот только… игрок этот должен быть выше уровнем. Это исключало взаимообмен. Благодать, сама по себе, накапливалась уже в больших количествах и зависела от величины духа. Ее тоже можно было передать другому и тоже только тому, кто выше уровнем. Сверху вниз благодать передавали лишь несколько человек в клане, имеющем благословение кого-либо из богов. И верховные жрецы богов.

А чтобы не было, так сказать, спекуляции на искрах они приходили к игроку в виде благодати рандомно, в течение двенадцати часов. Так что и угрозами, и деньгами их получить было если не невозможно, то очень сложно. Поди узнай, передал ли тебе ее игрок или сделал вид. Даже количество искр невозможно было увидеть у другого.

За разговорами мы распилили шесть брёвен и теперь по очереди кололи дрова. Моя бодрость уже не улетала вмиг, как поначалу. Да и характеристики поднялись ещё на пару единиц. Даже ловкость дали одну и на пять единиц повысился урон дробящим оружием. Что и говорить, полезное это дело — труд.

Уже сидя за столом и уплетая довольно вкусную гречневую кашу с прожилками мяса, и запивая пивом, я попытался продолжить ликбез.

— Кир, я вот самое важное не спросил. А что будет, если меня убьют тут?

— Плохо будет! — Усмехнулся парень с набитым ртом. Должен сказать, чувство голода и жажды, по ощущениям, не сильно отличались от реальных. Как и чувство холода и жары. Так что уплетали кашу мы с аппетитом. — Во-первых, потеряешь весь шмот, что на тебе надет. И то оружие, что в карманах. Если оно, конечно, не зачаровано на тебя. Но зачаровывать стоит только очень классные вещи. Ибо дорого. А потом ещё и платить за снятие чар, иначе не продашь. Ещё денег немного может выпасть и что-нибудь из мешка. Это уже от удачи зависит и твоей, и того, кто тебя убил. Ну и 33 процента опыта потеряешь.

— Ну, с вещами понятно. А 33 процента… вроде и не много. Почему тогда, все так бояться умирать?

— Угу, немного. Есть нюанс один. Как всегда. Сейчас тебе вроде, как и нечего терять, да?

— Ну да! — Я старался угадать, где тут подвох. Не так и много этих потерь. Вещи, безусловно, жалко, но если дорогие, то зачаровать можно. Да и облачаться недолго. В слот кинул и одет. Снимать так же. Так что, за пару секунд, можно самое дорогое скинуть в сумку, если уже видно, что запахло жареным.

— Так это только сейчас. — Парень важно поднял палец вверх. Похоже, ему понравилось быть учителем и он во всю заливался. Даже добавилась некая театральность. — Но уже на уровне после сотого, тебе для поднятия уровня придётся набирать… ну, пусть будет девятьсот тысяч очков. От них эти проценты уже приличная сумма. Но и это ещё не все. Вот предположим, ты перевалил сотый уровень и погиб в самом начале. И все, уровень слетел. Ты снова девяносто девятый. Пять распределённых тобой очков характеристик, которые ты распределял последними, погасли. И появятся только когда ты снова, возьмёшь сотый уровень. Но если тебя убьют ещё раз, то все равно ты потеряешь те же триста тысяч. Потому как де-юре ты сотый, а де-факто девяносто девятый. И если тебя убьют десть раз подряд…

— То я буду терять каждый раз по триста тысяч, и слетать с меня в конце уровни будут уже пачками.

— Воооот! — Кир явно был доволен моей догадливостью и приписал эту заслугу себе, как учителю.

— Теперь понятно. — Я задумчиво почесал подбородок

— Но и это ещё не все. Улетев на перерождение, ты ещё и получишь посмертный дебаф. Он снизит все твои основные характеристики на половину. И будет длиться три часа. Если ты будешь так беспечен, что за это время успеешь погибнуть ещё раз, то повторный дебаф снизит их ещё вдвое. И время увеличит ещё на три часа.

— А вот это уже совсем плохо. Где я хоть воскресну?

— Обычно там, где привязался. Если нигде или привязка истекла, то в ближайшей роще богов или церкви. Но можно купить маячок и привязаться к нему. Только нужно прятать его качественно и никому не говорить где он. Иначе, поймают агры и смогут спустить тебя до десятки. После такого можно смело перса удалять. Ну, это если уровня с сотого спустили. Хоть, уже с полтинника будет не сладко.

— Зачем им это?

— Да, агры, они немного того, — Кир покрутил пальцем у виска, — психи и маньяки. Нет, тут всякое случается. И правила не запрещают убивать, кого хочешь, но все равно, больных тут хватает.

— И что, их за это даже не наказывают?

— Наказывают, а толку? У них вся жизнь такая. Я же говорю психи. Многие из них сбиваются в стаи. И полный слив перса у них как медаль. Чем выше был игрок и чем ниже его смогли спустить, тем они себя круче считают.

— А наказывают как?

— Да покраснением ника. Пока ник красный с тобой и торговцы, и мастера общаться не будут. Стражу позовут. Да и стража в город не пустит, арестуют. За каждое убийство ник краснеет на 12 часов. В это время можно и агра валить без затей и штрафов, и барахла из него выпадает больше. Даже зачарованное на него и то, может упасть без чар, если ПК-счётчик высокий.

— Ладно, Арториус, приятно было познакомиться, но мне пора просыпаться. — Парень протянул руку.

Вот так изменилась наша жизнь. Пора просыпаться. Пора покидать дрим — мир снов. Или почти снов.

Многое изменилось со времён моей молодости. Теперь люди и не спали почти. Им сны заменили нейрококоны. Конечно, это был не совсем сон. При погружении в дрим мозг замедлялся. Да и как-то там все было хитро устроено, что 16 часов дрима вполне заменяли восьмичасовой сон. Тем не менее, врачи рекомендовали каждый четвёртый день просто спать.

— Приятной яви! — Пожал я его руку и повторил заученную по сериалам фразу.