Андрей Васильев - Снисхождение. Том первый [СИ]

— И то — Вика покивала — Лучше в редакции побудь, чем в этой игре сутками торчать. Небось, все выходные тоже в ней будешь куковать?

— Фиг — помахал вилкой я — Точнее — пол-фиги. Про воскресенье не скажу, но завтра я собираюсь посвятить тебе. В кино пойдем.

— Да кто нас в кино отпустит? — невесело спросила Вика.

— Так ты сама говорила — тут кинозал где-то есть, для своих — напомнил ей я — Вот в него и пойдем. Может, там даже попкорн продают. Я его не люблю, он на зубах скрипит, но традиция, однако.

— Тооочно! — Вика захлопала в ладоши — Я про него и забыла! А потом пойдем в кафе, будем пирожные есть! Эклеры и «картошку».

— Слабая замена фаст-фуду, после кино хорошо крылышек навернуть под картошечку- «фри», если уж мы о студенческих забавах заговорили — критично заметил я — Но — хорошо, пусть будет так.

И все вышло очень и очень здорово. Кинотеатр тут на самом деле обнаружился, на третьем этаже — маленький зальчик на сорок мест, но зато оборудованный по последнему слову техники. И с очень приличным репертуаром.

В кафе мы тоже сходили, где крайне душевно посидели.

А вечером плюнули на предупреждения Жанны. Елки-то-палки, один раз живем. И в нашем конкретном случае есть еще и неизвестность со сроком этой жизни. В моем — так точно. Если сегодня ничего от бытия не возьмешь, завтра такого шанса может и не быть.

И, что следует отметить, все это мое подвижничество оказала благодатное воздействие на Вику, по крайней мере когда я полез в воскресенье в капсулу она ничегошеньки мне по этому поводу не сказала. Да оно и не странно — к ней в гости пришла привычно сонная в это время дня Генриетта и они сейчас в две ложки препарировали очередную банку варенья из наших нескончаемых запасов.

Ведь вот что примечательно — мы эти банки и раздавали, и сами ели, а они все не кончаются. Может, тетя Света втихаря сюда приезжает и пополняет наши запасы?

Но все это вылетело из моей головы, как только я оказался в Агбердине. Какое варенье, о чем я!

Город был забит народом до предела — горцы, игроки всех мастей, рыцари Ордена, невесть чего тут делающие, я приметил даже мелькнувшую в толпе черную рясу, которая несомненно принадлежала одному из бухгалтеров брата Юра. Это и неудивительно — он подобное мероприятие не пропустит, оно на все сто процентов в зоне его интересов.

— Н-на редкость шумно т-тут нынче — раздалось у меня за спиной и от неожиданности я даже подпрыгнул.

Ну вот что такое! Почему они всегда подходят сзади, что за голливудские шаблоны? И еще — помяни черта. Хотя — если совсем честно, то я соскучился по этому невысокому человеку с умными глазами и сединой в волосах.

— Так мероприятие — повернулся я к казначею Ордена Плачущей богини — Знаковое.

— И это п-плохо — с недовольством оглядел толпу брат Юр — С-серьезные решения приним-маются в тишине, а не в таком г-гвалте.

— Так гвалт — тут, а решения — вон там — я показал на здание, в котором давным-давно доказывал бейрону Фергюсу что я в самом деле есть я.

— Н-не знаю — брат Юр покачал головой — Н-не уверен, что на с-совет не проникнут лишние люди. Г-горцы вообще, знаешь ли, отличаются редкостным неб-благоразумием и рас-схлябанностью. Да, мы же не поз-здоровались. Х-хейген, рад тебя видеть. Совсем т-ты меня забыл.

— Как можно — возмутился я — Просто дела, дела…

— П-понимаю — тактично ответил брат Юр, но явно остался при своем мнении.

— Ура, ты пришел! — с небес на меня свалилась Трень-Брень, подтверждая мое мнение о том, что она явно «кара господня» — Тут такое! Здрасьте, дядя Юр.

— Добрый день — к моему великому удивлению, брат Юр улыбнулся, глядя на фею, притом — искренне — Т-ты все хорошеешь, дев-вочка. Скоро совсем в-взрослая будешь.

— Это да — вздохнула фея — И старая. Не знаю — есть ли жизнь после двадцати пяти лет? По-моему — нет. Все, что после них остается — русские сериалы и кулинарные шоу. И — все.

— Ничего не п-понял, но заранее не сог-гласен — брат Юр продолжал улыбаться — Н-напомни мне потом, я п-познакомлю тебя с княгиней Ан-ной, нашей общей с т-твоим отцом знакомой. Она тебе м-много чего по этому п-поводу может порассказать. Но это — п-потом. Сейчас нам, пож-жалуй что и пора.

И то — у здания, где должен был проходить совет кланов кипение толпы достигло предела, а значит — надо было поспешать. Опаздывать не хотелось, а внутрь еще надо было попасть, и в свете текущих событий это было не самое простое дело.

— Н-нет, туда мы не п-пойдем — брат Юр неодобрительно посмотрел на галдящее скопление народа — Т-там нас затопчут. М-мы пойдем другим п-путем.

И он целеустремленно двинулся в обход народных масс, причем к нам как-то незаметно присоединилось человек пять в черных балахонах, явно страхующих своего патрона, да и меня заодно.

— Вы обязаны меня пропустить! — донесся до меня пронзительный женский голос — Я — представитель прессы и согласно соответствующему закону имею право присутствовать где хочу.

Любопытно, это что здесь за пресса такая? Здесь я пресса, и другой вроде нет.

А, нет, есть. Причем это была действительно она, пресса, без обмана.

Перед угрюмыми воинами, которые незыблемо стояли на входе в дом бейрона, махала руками, грудастая эльфийка с невероятно растрепанными волосами. Только по ним одним можно было догадаться, кто это такая. А если учесть еще и листок пергамента с золотым стилосом, добросовестно зажатыми в руках, то личность представительницы пятой державы не представляла из себя загадки.

Шутки шутками, — но молодец Соловьева. Выходной, между прочим, а она тут, в гуще событий. Мало того — отследила, все узнала, пришла вовремя, не поленилась. Вот правда — молодец.

Только вот пускать ее внутрь точно не стоит — мне там выступать. Она меня может и не узнает, но вот остальные, особо глазастые. Один раз пронесло, тогда, с пауком, а вот второй — не факт. Если и не узнают, то будут об этом языками мести, а умеющий уши — да услышит. Та же Шелестова расскажет о странном сходстве ее начальника с неким Хегеном свой сестричке, та ухватит знакомый ник и сразу столько странных деталей всплывет. Вот оно мне надо?

Хотя — ее и не пустят. Ну да, так оно и будет.

— Никому ничего мы не обязаны — лениво ответил ей один из гэльтов — Будь ты хоть кто. Это Пограничье, здесь свои законы. Так что — присутствуй отсюда.

— А что такое — «пресса»? — любознательно поинтересовался другой охранник, помоложе и полюбопытней.

— Я буду освещать это событие — немного нервно ответила Мариэтта.

— А, фонарщица — понятливо кивнул молодой — Не, этого точно не надо. Там и так светло, мы не дикари какие, у нас светильники свои есть.