Array Журнал «Аконит» - Аконит, 2020 № 07-08 (цикл 2, оборот 3:4, февраль)

Киса прижала уши и зашипела.

Тик-так. Тик-так. Тик-так.

Мальчик на велосипеде пренебрежительно фыркнул и, прислушавшись, сказал:

— Они тикают. Ваши часики. Возвращайтесь в пансион.

И тут Медведь подошёл к нему, к этому вздорному мальчику, и откусил ему голову вместе с бескозыркой. Девочки зааплодировали. Жуя, Медведь радостно зарычал, и его морда окрасилась кровью.

— Возвращайтесь, — сказал мальчик в розовой матроске и помчался дальше, усердно крутя педали.

Солнце над Катинградом палило радостно, крона дерева, под которым сидели девочки, покачивалась зелёным зонтом.

Девочка в жёлтом вытерла Медведю рот платком.

— Вот мой Медведь будет управлять Вселенной. Есть ли ему дело до всяких глупых мальчишек?

— Нет. Нет дела, — квакнул Пучеглаз, хватая чашку и глотая игрушечный чай. Его лягушачьи глаза вылезли из орбит, будто стремились заглянуть за край бесконечности.

— Мы признаем его главенство, — подняла лапку Киса.

— Великий Медведь! Достославный Медведь! Непобедимый Медведь! — возгласили девочки, кланяясь Повелителю Вселенной.

— Летал Медведь в Пустоте Великой, когда не было ни тверди, ни жидкости, ни газа. И создал он всё это, потому что стало скучно, — проговорила девочка в жёлтом.

— Воистину, — сказали ее подруги.

Тик-так. Тик-так. Тик-так.

Чиновник по особым поручениям, одетый в нарядный сюртук и панталоны, остановился у парковой ограды.

— Не подскажете ли, сколько времени, юные барышни? — спросил он елейным, очень противным голоском, точно задумал недоброе.

— Мы не знаем, — сказала девочка в жёлтом. — И нам всё равно.

— Тогда у меня для вас поручение, особое поручение, как вы понимаете. Служба всё-таки.

— Уходите, — сказала девочка в синем. — Иначе Медведь вас проглотит!

— Я должен передать вам уведомление! — настаивал чиновник по особым поручениям.

Он улыбнулся алым ртом с толстыми губами и перебросил через ограду лист бумаги. Лист перевернулся в воздухе, раскрылся и лёг рядом с девочками.

Было на нем написано следующее:

«Тик-так! Тик-так! Тик-так! Время идёт. И оно близко!»

Рассердились девочки.

— Да какое нам дело до вашего времени? — спросили они чиновника. — У нас в карманах Вечность.

Чиновник снова препротивно улыбнулся.

— Так ли, барышни? Так ли? Ха-ха. Позвольте откланяться, ибо дела-с.

Он помахал девочкам шляпой. Тотчас к нему подкатил громадный, начищенный до блеска самовар и, открыв в его боку дверцу, чиновник забрался внутрь.

— Н-но! — крикнул, взмахнув бичом, сидевший на вершине самовара кучер — глобус мира с единственным островом посреди Океана, и самовар помчался прочь изящным аллюром.

— Послушайте! Беда! — вдруг прошептал с испугом девочка в жёлтом. — Вечность пропала! Мой карман пуст!

Она показала, насколько он пуст. Совершенно пуст. На его дне плескалась космическая чернота, от которой стыли девочкины пальцы.

— И у меня, и у меня пропала… — заголосили подружки. — Невероятно! Куда она подевалась, наша вечность? Кто ее украл?

Стали они озираться в надежде увидеть вора, способного на такой мерзкий поступок. И увидели, да не одного, а троих — крысолюдей, сгорбленных, с длинными голыми хвостами и горящими алым огнём глазами. Эта дерзкая хихикающая троица стояла поодаль, никуда не собираясь уходить, тем более бежать.

— Отдайте! Отдайте нам нашу Вечность! — закричала девочка в жёлтом. — Медведь, помоги нам!

Медведь двинулся к крысам, но те стояли и смеялись над ним, издевались, святотатственно подзуживали, словно Медведь не был Повелителем Вселенной, а всего лишь игрушкой.

Медведь очень старался настичь воров, но не смог. Чем быстрее он мчался, тем сильнее прирастал к одному месту.

— То, что упущено, не вернётся, — сказал один крыс, подкидывая на ладони вечность девочки в синем.

Его ужасные жёлтые резцы сверкали, подобно карающим мечам.

— Ни один Император не восполнит потерянное. — Другой крыс бросил в рот Вечность девочки в зелёном.

— Всё тлен! — хихикнул третий крыс, превращаясь в могильного червя, который тут же зарылся в землю и исчез.

Его сообщники, желая, очевидно, ещё сильнее расстроить девочек, растаяли в воздухе, оставив облако трупного зловония.

Тик-так. Тик-так. Тик-так.

Теперь и девочки слышали этот звук, словно неподалёку от них, рядом с городом, с планетой стояли громадные часы.

И часы эти планомерно, неумолимо отсчитывали каждый миг.

— Не могу подняться, — слабым голосом произнёс девочка в зелёном. Из-под ее подола полилась кровь, нижняя белая юбка мигом стала влажной. — Умираю…

Девочка в синем засмеялась стеклянным дребезжащим смехом. На лице ее выступили сине-жёлтые пятна, одна сторона опухла, на шее появились следы чьи-то пальцев.

Через миг она уже висела, покачиваясь, над пледом с игрушечным сервизом. Верёвка сдавила ее шею, язык, влажный, вывалился между губ.

Тик-так. Тик-так. Тик-так.

Девочка в жёлтом повернулась, чтобы обнять своего Медведя, но тот исчез. Вместо него стоял рядом с ней мерзкий господин. Глядя на неё, он презрительно кривил жирные от щей губы и что-то говорил.

Тик-так. Тик-так. Тик-так.

Из девочки в жёлтом один за другим лезли окровавленные младенцы. Оказавшись снаружи, они ползали туда-сюда, точно черви, и повсюду оставляли кровавые отпечатки своих ручонок.

И они кричали — вопили, как могут вопить только новорождённые.

Тик-так. Тик-так. Тик-так.

Девочка в жёлтом оплыла, словно комок теста. Младенцы облепили ее, продолжая вопить, а жирногубый господин хлопал, довольный, и хохотал беззвучно.

Облетало дерево.

Умирала трава.

Времена года неслись галопом.

Солнце то жгло, то налетала метель.

Чугунная ограда парка рассыпалась в прах. Следом унесло ветром то, что осталось от пансиона, от домов по соседству, от улицы, города, мира.

Всё стало тленом.

А потом явилось Время. Печальное. Скорбное. Утешающее.

Однажды художник изобразил его скелетом, вооружённым косой, и нарёк Смертью. Так и повелось с той поры.

Взглянула Смерть на подруг и тяжело вздохнула. Взмахом косы отрубила девочке в жёлтом уродливую голову, другим взмахом избавила от агонии девочку в зелёном, осторожно сняла девочку в синем с дерева. Ее голову Смерть положила в корзинку вместе с другими.

— Я их честно предупреждал, — сказал мальчик на велосипеде.

— Я сделал всё, что мог, — поклонился чиновник по особым поручениям.

Он взял корзинку с головами девочек и с подобострастием всякого опытного служаки взглянул на Смерть.

— Всё тлен, — сказала она.

Втроём они пошли через парк, которого уже не было, оставив Пучеглаза, Кису и Медведя сидеть в траве, чья память сгинула навечно.

— Жаль всё-таки, — квакнул Пучеглаз. — Тик-так.