Shin-san - Уровни Глубины [AT]

И началась дегустация блюд. Какой только гадости в меня не пытались влить эти трое, но методом проб и ошибок, украсив все вокруг россыпью разноцветных фольгированных, жестяных и пластиковых контейнеров и прочего мусора, они подобрали то, что мой организм впитывал как губка, мгновенно прекращая посылать в мозг сигналы, что ему дробят кости, одновременно поджаривая на медленном огне.

А потом, слегка оклемавшись, я попросил сам тех самых «шоколадных бисквитов», с ложки которых какой-то техник базы чуть не ушел в стратосферу. Просимое было тут же предоставлено в виде целой коробки на тридцать порций, но уже после шести брикетов я почувствовал, что отрублюсь вот прямо сейчас. На сушу не хотелось категорически, и я, повторяя героический путь доисторических эволюционирующих рыб, выполз до половины на прибрежный песок, перевернулся на спину и отключился.

Очнулся – или проснулся? – я почти перед самым рассветом, вынырнув из глубокого забытья, полного каких-то странных, смутных видений, жутковатых и манящих одновременно. Очнулся – и через несколько секунд вздрогнул от неожиданно резко развернувшегося совершенно незнакомого восприятия мира.

Лежа с закрытыми глазами, я совершенно ясно ощущал «свою» группу Глубинных – с точностью до метра зная расстояние до них и глубину, на которой рыскали эсминцы. И то, что они, оказывается, все очень хотели есть.

Также в этой зоне заработавшего у меня в голове глубинного «радара», накрывшего часть моря и всю прибрежную зону с разрушенной базой радиусом где-то в полтора километра, высветились, помимо моих личных Глубинных, и еще какой-то неясной живности почти на границе чувствительности, еще и восемь канмусу – одна рядом и семь в отдалении.

Они воспринимались, как отметки переливающегося красно-розового огня, тогда как Глубинные имели светлый зеленовато-голубой оттенок. Было ли это так на самом деле, или это мой мозг столь своеобразно интерпретировал получаемую информацию от не положенных человеку органов чувств, было неясно. Но работало это вполне просто и понятно, напоминая что-то вроде кругового зрения в ночном лесу – вокруг темнота и смутно виднеются контуры деревьев: ближе – четче, дальше – расплывчатей, а между ними – несколько хорошо различимых разноцветных светлячков разных размеров.

Самая ближайшая, яркая и крупная засветка, мгновенно опознанная как «Хьюстон», наверняка оставленная наблюдать за мной, находилась совсем неподалеку, шагах в тридцати. А еще семеро – пять эсминцев и две субмарины, были обнаружены наверху одного из бетонных бункеров где-то метрах в двухстах.

Открыв глаза и уставившись на светло-синее небо раннего утра с еще проглядывающими звездами, я осторожно пошевелил руками-ногами и прислушался к ощущениям. Вроде все было как свое, ничего лишнего не отросло и даже не болело. Приподнявшись на локтях, я осмотрелся. Как оказалось, мое бренное тело все же извлекли из моря и устроили на берегу совсем рядом с водой, уложив на термоизолирующий коврик и подсунув под голову надувную подушку.

Я встал, потянулся и, сняв с себя мокрую одежду, остался в одних трусах. Несмотря на дующий с моря свежий, соленый ветер, холодно не было. Хотелось войти в океан и бездумно куда-то поплыть, просто слившись со стихией… Но, подойдя к воде, я лишь вылил пару пригоршней себе на голову, разложил сушиться вещи и не спеша направился к своей сиделке. Глаза в рассеивающихся утренних сумерках видели все четко и ясно – бодрствующая Хелен устроилась на вырванном из какой-то техники кресле, поставленном под одной из уцелевших пальм, рядом с которой подмигивала алым светодиодом небольшая камера на треноге, направленная в мою сторону и работающая на запись. Похоже, «Вестал» решила подойти к вопросу изучения моего феномена максимально серьезно.

– Привет, – издалека поздоровался я, подняв руку. – А где Сэнди?

То, что тяжелый крейсер сидит тут снова в повседневной одежде и без боевых модулей, можно было расценивать и как жест доверия, но одновременно я помнил, что средняя канмусу и «на кулачках» была способна если не накостылять средней Глубинной, то хотя бы выйти баш на баш. Другое дело, что тутошняя война в море рыцарских поединков как-то совершенно не предусматривала.

– Я сменила их пару часов назад, они с Мэг и так почти всю ночь просидели тут, с тобой, – ответила «Хьюстон», внимательно меня разглядывая. Вряд ли она просто любовалась полуголым парнем подтянутых пропорций – ну а где вы видели жирных курсантов военных училищ? – скорее, интересовалась на предмет возможных изменений моей анатомии. Хотя, мало ли… Куча молодых девчонок на острове посреди океана, а мужики все почти в два раза старше, да и тем наверняка под роспись доведены только служебные взаимоотношения. И ведь если эсминцы и подлодки еще однозначно тинейджеры, то вот крейсера… Блин, да о чем это я вообще? Хотя с другой стороны радует, что все эти чудесные превращения меня не выхолостили напрочь.

– Мэг? – переспросил я.

– Мэгги Тиллерсон, которая «Вестал», – пояснила Хелен, чуть поморщившись и отводя взгляд, так и не обнаружив у меня свисающих ласт или тентаклей. – Та просто из штанов от возбуждения выпрыгивала. Ох уж эти яйцеголовые… Видать, потому ее к нам и направили, что она джапам в Курэ весь мозг выела. Но все же, если бы не она, то «Фусо» еще позавчера отдала бы концы. Так что нормально, пусть будет…

– Ясно, – кивнул я. – Что ж, спасибо за помощь. И за помощь, и за то, что не прибили сгоряча, или не просто выкинули в море… Хотя я так и не понимаю, зачем вы мне помогаете. Я, конечно, ни вам, ни людям не враг, но…

– Но по факту ты почти состоявшийся Глубинный, причем ранга Химе, – произнесла блондинка. – Поверь, для канмусу ты воспринимаешься именно как они, с некоторыми заметными различиями, но в основном почти так же. А уж эти твои глазки… Видел бы ты себя сейчас в зеркале. Но все же ты не стал монстром и сохранил разум. А Глубинные тебе подчиняются. И если есть шанс, что такой, как ты, сможет хоть как-то помочь нам в этой войне… Да и просто нам всем, застрявшим на этом острове… Риск точно того стоит.

– Ну что ж… Постараюсь вас не подвести…

Я взглянул на сидящую девушку, моргнул – и мое новое зрение внезапно словно сменило диапазон с оптического на какой-то иной.

Мир вокруг сохранил формы и четкую картинку, но выцвел, полностью уйдя в серо-черно-синие тона, на фоне которых Хелен ярко светилась в теплой красно-оранжевой гамме, как фигура, отлитая из жидкого, текучего стекла. Также отлично была заметна и камера, видимая как конгломерат бордовых и желтых пятен. А еще я легко заметил, что она не просто снимает, но и ведет трансляцию по направленному радиоканалу, чье излучение вызывало у меня легкий зуд. А если бы я встретил военный корабль, набитый работающей, активной аппаратурой по самый клотик? Брррр… Я всего-то пару дней как «породнился» с Глубинными, а уже, кажется, начинаю понимать, отчего они с таким остервенением кидаются на корабли. Походу, дело тут не только в голоде…