Shin-san - Уровни Глубины [AT]

…Несколько позже очевидцы этой сцены долго спорили о том, что же именно в ней для северянок было самым неожиданным. То, как Ре-класс – вся в светящихся разводах и вражеской крови – наконец, остановилась посреди учиненного ею же побоища, и вполоборота поглядела на настороженно смотрящих и направивших на нее все стволы канмусу; или же то, что произнесла затем. Обращаясь пусть и к видавшим виды, но сейчас тоже весьма потрепанным, нервным и разгоряченным боем девицам:

– Не бойтесь, не трону… Флагман сказал, вы – созю… созюн… Тьфу ты!.. – и впервые увиденная северянками заговорившая Глубинная недовольно наморщила курносый нос и произнесла слово по слогам: – Со-юз-ни-ки, вот! В общем, не в стае, но свои. И вас бить и есть не надо… Чего молчите-то?!

И Рейна, теперь развернувшись к канмусу лицом, слегка зубасто улыбнулась, уперев в бока заляпанные черной и синей жижей руки. А массивная голова вынырнувшего из воды вслед за этим Хвоста – из чьей пасти сейчас тоже обильно капало то, что осталось от его недавних жертв – нависла над ее плечом…

Было совершенно неясно, что же именно вогнало молодых скандинавок в такое состояние: факт того, что им на помощь пришел вот этот Глубинный линкор, в одиночку и чуть ли не врукопашную уничтоживший как минимум пятнадцать боевых единиц врага – но при этом и не подумавший трогать их самих. Или же смысл сказанного ею. Причем, сказанного понятно и внятно. И даже с демонстрацией явственных эмоций, а где-то и легкого нетерпения…

В итоге и те, и другие спорившие все же сошлись на том, что в это мгновение на лица обычно непробиваемых северянок, ничего не боящихся и не робеющих ни перед врагом, ни перед разгневанным начальством, действительно стоило посмотреть. Как-никак: двадцать четыре вытаращенных глаза, двенадцать полуоткрытых ртов – и даже опущенное вниз оружие.

– Сестры… Я же не сошла с ума, верно? Оно…

– Ага. Оно говорит…

– …И не нападает…

– Эй, какое это я вам «оно»?! – обидевшись, надула щеки Глубинная. – Я – Рейна! Мне флагман имя дал, самое лучшее! И я – девочка! «Оно»… Букварь вам надо почитать, вот!

Сам факт того, что Глубинный линкор-рейдер Ре-класса, – гроза и ужас конвоев и ночной кошмар многих канмусу, – вот так запросто стоит сейчас от них в десяти метрах, обижается и посылает их – их самих! – подучиться грамоте, окончательно доконал SG-18. После многочасового лютого напряжения нескончаемого боя, опасности, физического и морального истощения и сразу нескольких невероятных чудес начавших сначала неуверенно фыркать, затем все явственнее хихикать, а потом и вовсе натурально ржать, сгибаясь пополам и от души хлопая друг друга по орудийным башням.

– «Э-эй!.. SG-18, вы там живые?!..» – осторожно поинтересовался кто-то из тоже пришедших в себя, и уже вновь почуявших неладное канмусу связи конвоя.

– «Живые!.. Ха-ха! Живые, клянусь чреслами Ньёрда!.. – отсмеявшись и кое-как переводя дух, ответила Ингвильд. – Один и Фрейя! Слышишь меня, Вэл?.. Будь я проклята, но это действительно настоящий линкор Ре-класса! И она не нападает!.. И умеет говорить!»

– «Чего?! Глубинная – и говорить???»

– «Представь себе!»

– «У меня сейчас мозги закипят… Как такое может быть?!»

– «Значит, не убившая всех нас Химе, которая как бы «парень», – это для тебя уже норма?»

– «А может, это у нас коллективная галлюцинация? Ну там, новое оружие Глубины и все такое…»

– «А «Андреа Гейл», которую сейчас несет обратно в шторм – это тоже галлюцинация?»

– «Что?!.. Действительно. И почему молчит «Артемис»?! Нирен! Ты ближе всех – проверь со своими, что с кораблем!..»

– Черт возьми, Джо! Ты и твои парни вообще хоть что-то можете?! – капитан пассажирского судна Бен Биттербак сейчас был весь на нервах, и потому очень зол. – Что значит «можно вылить всю эту жидкую срань за борт – пусть глубари ей подавятся»?!

– А то и значит, сэр. Что бы мы не делали, и как бы не пытались заставить дизеля работать – на той дряни, что у нас в цистернах, работать они не будут.

Флегматичный стармех «Андреа Гейл» – крупный, жилистый австралиец лет пятидесяти, стриженный под бокс, – сейчас был одет в мешковатый комбез и остро смердел мазутом на все помещение.

– Моя команда пытается восстанавливать трубопроводы и распылители вручную, запас фильтров закончился. Максимум, что я могу вам обещать – это до часа хода на двух оставшихся двигателях, с нагрузкой в треть мощности, или еще какое-то время поддерживать в работе всего один, с нагрузкой пятнадцать процентов и интервалами в пару часов. Больше ничего – другие два до прихода на базу мы уже оживить не сможем: просто нечем. Это все, сэр.

– Но, ради всех святых – почему?!! Ты же знаешь, что творится сейчас снаружи! Если не будем готовы дать ход сразу же по команде эскорта, нас либо сожрут, либо волнами размелет в труху вместе с полутора тысячами гражданских! Ты этого хочешь?!

– Я ничего не хочу, сэр, – сейчас этот упрямый чумазый здоровяк спокойно смотрел офицеру прямо в глаза, перекатывая во рту окурок давно погасшей сигары и по-прежнему неторопливо пытаясь оттереть промасленной тряпкой руки.

– Если вас что-то не устраивает, можете уволить меня и моих ребят прямо сейчас, и нанять других. Вот только надо было заливать горючее сразу на весь рейс, а не пытаться сэкономить, чтобы потом в суматохе искать возможность дозаправиться хоть чем-то.

– Джо, я тебя уже предупреждал! Флот ничего не сможет для нас сделать, а наниматель не будет оплачивать расходы сверх расчетных, и все лишнее хозяева вывернут из наших карманов, так что хватит!..

– Сэр, хозяевам все равно: они сейчас дома, в тепле и под крышей, а не здесь и не с нами. И их убытки вместе с нашими похоронками будут оплачивать страховые компании. Вернее, на тех из нас, чьи имена удастся установить. Но это не поможет ни мне, ни вам, ни гражданским на палубах, сэр. И не подарит нам хотя бы сотню бочек нормального топлива.

– Но тогда почему «Звезда Юга» и «Колумб» не пострадали? Ведь они тоже брали топливо!..

– Они пострадали, сэр. Но они брали топливо на Фиджи в качестве резерва, не особо надеясь на собственный запас. К которому теперь вернулись, когда уже получили повреждения и разобрались в причинах. Только у нас не было и этого.

– Святой Ботульф, да что не так с этой горючкой, Джо?! – уже чуть ли не взвыл капитан. – Ты можешь хотя бы объяснить?!!

– Сэр, хороший механик просто обязан знать химию, – и закончивший мучить тряпку мужчина оперся плечом о стену. – А дело в том, что ваши спешные поиски соляра сперва в Порт-Морсби на Новой Гвинее, а потом и в том, что осталось от Нанди и Лаутоки на Фиджи, привели лишь к тому, что нас заправили кустарным дерьмом. И теперь не помогут ни фильтры, ни молитвы, сэр: то, что плещется в наших цистернах, через четверть часа работы убивает топливную аппаратуру. Готов поспорить на десятку, что еще после Первой Волны эти доходяги как-то пытались возместить нехватку снабжения – и начали лить в свои старые нефтяные скважины, которые у них еще оставались, органическую химию, чтобы повысить отдачу. У них это получилось – отчасти, вот только теперь мы можем выкинуть наши движки: аппаратура из-за хлорида аммония превращается почти что в камень.