Shin-san - Уровни Глубины [AT]

– Подруги – они пока где-то там, а вот я – прямо здесь.

И канмусу каким-то хитрым образом гибко извернулась в моих руках так, что одна моя ладонь оказалась на ее груди, а другая – немного пониже пупка.

– И что же мне, с тобой такой, прямо тут делать? – тут же дав волю рукам, спросил я.

– Что делать, спрашиваешь? Ну, раз схватил – то уж делай, – в голосе девушки смешалось веселье и снова нарастающее возбуждение. – Слышал поговорку: «Взялся за грудь – говори что-нибудь»?

– Как ты думаешь, Рэм, сколько мне лет? – спустя какое-то, ни мной, ни ей не контролируемое, будто снова выпавшее из восприятия время, спросила «Атланта». В приютившей нас железобетонной коробке было достаточно светло от висящего над океаном «волчьего солнышка», а порывы ночного бриза, задувающего через щербатые проемы бункера, приятно обдували голую кожу.

– Ну, не знаю… Вопрос, как мне кажется, с подвохом. Но выглядишь ты где-то на восемнадцать, не больше. А если оценивать наощупь… – и моя рука не спеша скользнула по закинутой на меня ноге вверх, до приятной округлости, а затем по спине и боку до ее груди, – то если и немного больше, то это только к лучшему.

– Я знаю, – расслабленно прикрыла глаза Сэнди, слегка покрывшись мурашками от ласки. – И еще я знаю, что это не обычная лесть парней, опасающихся получить от девушки в лоб за слова о ее возрасте. Но мне скоро будет двадцать четыре.

– Чего? Ты хочешь сказать, что, став канмусу…

– Ага. В бытности аватарой боевого корабля есть плюсы не только в виде силы, твердолобости, умения бегать по воде и прочей чертовщины. Но радости от этого отчего-то немного…

– Погоди… Но если тебе почти двадцать четыре, а нашествие Глубинных началось… Тогда, выходит, ты…

– Да. Уже пять лет, как я в море… Пять лет – на войне в море…

И лицо «Атланты» из довольно-мечтательного-счастливого стало слегка отстраненным, с внезапно обретшими темную глубину глазами.

– На войне, где враг везде и нигде, где он – лишь твое кривое отражение, и ты сама имеешь неплохие шансы стать такой же, не помнящей ничего дочерью Бездны. На войне, где окончательной победы не видно даже на горизонте, а героизм и потери – лишь цена за сохранение «статус-кво». И даже когда моя мама три дня умирала в больнице, попав в автокатастрофу, я тоже была в море…

Секунду помедлив, я молча подгреб девушку к себе, мягко запуская пальцы в волосы на затылке. Тоже не говоря ни слова. А что я должен был говорить? Стандартное «Извини» при упоминании об умерших родственниках? По-моему глупо – я-то тут при чем… Так что уж лучше вот так.

Спартмайер повозилась, устраиваясь поуютнее, вдобавок к закинутой ноге обняв меня еще и рукой, и, немного помолчав, продолжила:

– Я стала канмусу в числе первой сотни появившихся в США. Боже, знал бы ты, какой же тогда творился бардак… Сведения по аватарам, поступавшие от японцев, были обрывочны и поверхностны – они и сами еще только изучали эту чертовщину, просто начав первыми, раньше всех. Отсюда, кстати, и вся эта укоренившаяся японская терминология – «кантай мусуме», «химе», «они» и прочее…

Никто тогда ничего толком не понимал – ни кто мы, ни наши потребности, ни пределы наших возможностей. Никто не знал, чему нас учить и чем вооружать.

Первые варианты обвеса – силовой каркас и боевые модули, – появились только месяцев через семь, а первых канмусу выпускали в море с тяжелыми пулеметами Браунинга и магазинными противотанковыми ружьями. Да и это начали делать только после того, как канмусу крейсера «Пасадена» перестреляла несколько глубинников, где-то стащив два «Кольта» 1911 с парой магазинов к каждому. И там где сплоховали корабельные пушки и ракеты, пули 45-го калибра из пистолетов в руках канмусу стали подобны снарядам, дав нам всем хорошую такую подсказку…

И вот тогда мы смогли хоть что-то противопоставить низшими Глубинным, которых в Первую волну было просто не счесть. А потом, когда присутствие этих тварей в океанах внезапно ослабло, мы получили небольшую передышку. Данных по канмусу стало куда больше – спасибо опять же японцам – хотя потом и выяснилось, какой ценой они были получены.

– В смысле?

– Ты же знаешь, что эти самураи вообще крепко на голову стукнутые, – дернула уголком рта «Атланта». – А перед лицом смертельной угрозы для их империи вообще делаются фанатиками. Ну а тут угроза была такая, что на их островах даже продовольственные карточки ввели, по которым гражданские чуть ли не горсть риса в день получали. Так что некоторые японские канмусу добровольно ложились под нож ради исследований этого феномена. «Долгих лет Императору!» и все такое…

– И что, их заживо потрошили? – недоверчиво нахмурился я.

– Нет, конечно! Ну, по крайней мере, я о таком не слышала. Да и не вышло бы у них обычным скальпелем кожу канмусу вскрыть, это только потом нашли методы… И вообще мы, Девы Флота, все же весьма ценные зверушки, чтобы нас вот так разделывать на органы. Если интересно – попытай Мэг, она точно знает больше, все-таки почти год в исследовательском отделе в Курэ провела. Хотя с этими подопытными кроликами джапы все равно обходились жёстко…

Но так или иначе, но ко Второй волне мы были готовы куда лучше – уже было разработано спецпитание, системы вооружения, по миру открыто несколько школ. И все равно мы и тут лажанулись…

Правы те, кто говорили, что все генералы и адмиралы всегда готовятся к уже прошедшим войнам. Так и тут – вместо ожидаемой тупой саранчи, берущей лишь числом, мы на этот раз столкнулись с тактикой стай, возглавляемых весьма смышлеными эволюционировавшими тварями. А потом появились и полностью разумные Химе… Яйцеголовые просто бились в истерике и чуть чердаком не поехали, пока признали это. Шутка ли – за какие-то три года на Земле, по сути, возник новый, разумный и враждебный людям вид!

– Пять лет… Так ты, получается, ветеран?

– Получается, что так… – и Спартмайер с вздохом положила голову на мое плечо. – Из той сотни девчонок, с кем я начинала выходить в море, в живых осталось дай бог если пара десятков. А новички… Я выгляжу такой же соплюшкой, как и они, но эта война уже так засела у меня в костях, что порой мне кажется, что кроме нее и Глубинных я уже ничего в своей жизни и не помню…

– Ох ты ж твою мать!.. – у Сэнди внезапно расширились глаза, и она подскочила с нашего изрядно измятого ложа, как от резкого укола шилом пониже спины.

По идее, мне тоже следовало бы подняться, но я только привстал, опершись на локоть, с удовольствием разглядывая красивую фигуру девушки, что, сверкая в полумраке старого ДОТа незагорелыми ягодицами и грудью, скакала на одной ноге, пытаясь впрыгнуть в трусики.

– Ты что лежишь? – пропыхтела «Атланта», торопливо натягивая топик. – Поднимайся и одевайся! Быстрее!