Павел Брыков - Томас

Томас продолжал сражаться, где-то на периферии своего сознания удивляясь тому, как он вообще ещё держится? Никогда ему не было так плохо, как в эти сначала часы, потом минуты и секунды. Даже когда в его печень вонзился клинок Шульца-старшего, боль была слабее...

Что там говорил бай-батыр? — я сильный, я тебе помогу. Ну, и где эта помощь? Ведь уже мочи нет стоять на ногах. Спина не гнется, руки не слушаются, пальцы дрожат, в коленях слабость — вот-вот подкосятся, и он с грохотом упадет на сцену. Это со стороны, наверное, красиво, когда актер, корчась, теряет последние силы и плашмя валится на доски, разбивая лицо в кровь... Пот ест глаза, в виски бьют кувалдой, уши заложило, и такое ощущение, что в желудке засела бетонная балка с торчащими в стороны ржавыми арматуринами. Как ни странно, но Томас терпел все эти мучения благодаря сумасшедшему бредовому фантастическому образу: если ему так плохо, то что могут ощущать его соперники — простые люди? Какие мысли роятся в их головах? Наверное, они проклинают всё на свете! Чем плох вариант игры в дартс или городки? Бросай себе дротики или бей по деревяшкам. Кстати, могли выбрать местный вариант — клё-клё, это когда большими палками пытаются попасть по консервным банкам. Вот! Отлично! И никому не надо страдать, доказывая, что они достойны большего. Это и так понятно — их выбрал Случай, и они нашли в себе силы прорваться через тенета во Дворец Труда. А боулинг? Отличное изобретение, пришедшее к нам из седых времен. Уходящий век довел эту игру до совершенства, с ровными дорожками, автоматическим возвратом шаров... Отличная забава для городского современного человека. Или электрические автоматы, с музыкой, мигающими лампочками и летающими шариками, которые запускают пружины-катапульты. Шарики бьются о стенки и набирают очки. Всё переливается, звенит, жужжит, музыка орет, электронное табло подмигивает победителю. Вот где нереальное удовольствие! Бильярд можно предложить... Это же настоящая игра джентльменов. Берешь кий и гоняй шары до умопомрачения на вылет. Пиво и фисташки прилагаются... Чем не вариант? В дурака неплохо бы переводного сразиться или домино... Но зачем, зачем, зачем было тащить в Городок этот проклятый стол с этими проклятыми бирюльками? Почему мы должны терпеть эти муки?

Томас отчетливо слышал доносящиеся из концертного зала мысленные вопли: «Verdammte Russen! Cursed fucking Russians! Russes maudits! Rusos malditos!». Странно, но эта злоба и общее непонимание замысла подстегивало Томаса, придавало ему сил, укрепило волю, а следом пришла разгадка истинного значение слов бай-батыра! Конечно же, силач не придет сюда, чтобы подставить плечо, и король Лир не придержит его дрожащую руку; разбойник не поднесет к потрескавшимся губам флягу с холодной родниковой водой. Томасу все это ни к чему! У него и так в крови кипит алтайская мощь и натиск, кавказская сила и гордость. Голядь поделилась с ним лихостью и бесстрашием, а чухонцы — терпением. Отец даровал волю, мать — неуступчивость, Антонина Петровна научила коварству, Князь — самолюбию и жажде знаний.

Поняв это, Томас, когда наступила пора для настоящей боли, готов был её принять...

Рома Смехов.

Глоток свежего воздуха перед глубоким погружением в ад. Смахнул не гадая, и живительный адреналин потек по венам, и рот наполнился слюной, мышцы окрепли, руки перестали дрожать. Как будто полотенцем начали размахивать у лица.

Катерина-Катя-Катюха и её дети. Вот они все лежат, связанные воедино. Виноградная гроздь «эким кара». Черные ягоды. Зеленая веточка. Вся семья. Томасу даже и присматриваться не надо было — и так понятно: не ведая, не желая того, а токмо по воле баронессы Антонины Петровны, сняла Мать с души Тихони столько грехов, сколько могла унести на своих плечах и хрупких детских спинках. Не пройдет и трёх лет, как убьют её любимого мужчину, а она ни с кем больше не сойдется. Без любви зачахнет и начнет пить. Очень сильно... Умрет в сорок, почти молодой...

Снял гроздь, осторожно опустил в карман и, зажмурившись, сжав зубы, напрягшись всем телом, ударил ладонью по лацкану окровавленного смокинга...

.

.

.

Он кого-то упустил и готов был принять заслуженную кару...

Кого-то упустил недавно...

Знал, что придется ответить...

Но вот чтобы так? Сверла дрели по костям, кипяток на содранную кожу, кислота по спине...

.

.

Сейчас он умрет...

Нет... жив... и уже стоит на своем месте... Кто-то другой склонился над столом и держит себя за руку, чтобы она не тряслась в падучей...

Второй, третий... Снова идти... А на острове сейчас...

Заткнись! Заткнись, сволочь! Нет никакого острова! Всё это у тебя в голове! Ты сидишь за столом, а на руках самая гнилая карта из всех возможных — одни семерки и не прикрытые десятки — поставщик двора Его Величества — вот ты кто! Раздаешь взятки налево и направо... Поэтому терпи, недолго осталось... Будь мужчиной.

Алена Сак.

Вот до кого не дотянулись мои загребущие ручонки... А все равно девка пропала! Сидит, кропает по ночам листик за листиком, листик за листиком: « В нашем грешном мире нет ничего слаще приятных воспоминаний: оникак бесконечная сосательная конфета — вкусная до одури — но ещё, я вам скажу, слаще делиться ими ». Ох, бедолага, и ты туда же? Зачем тебе оно? Зачем? Хвосты, пятачки, рога эти... Держалась бы подальше от всего этого... Хорошо, что есть на белом свете такие добряки, как Томас... Поднимут стеклянную чернильницу, спрячут и прихлопнут ладошкой, при этом забив миллион гвоздей в свое сердце...

...Луна на небе, но при этом она в Тельце...

Так бывает. Правда, Томас? Яйцо-утка-гусь...

Что говорила Тоня? Это хороший знак? Как там пишут в желтых газетках? «Знак материальной стабильности, настойчивости и усердия, поэтому это самое благоприятное время для проведения финансовых операций и сделок». Сделок... Да, мне нужна сделка... Хорошая, выгодная... И я готов терпеть... Потерплю чуть-чуть... «Вложение в ценные бумаги обязательно приведет к получению дохода». Посмотрим... Мы же оптимисты...

Стеклянная белка. Рыжая. С хвостиком и кисточками на кончиках ушей. Это — Костя Иванов, человек с самой русской фамилией из всех возможных. Он достроит свой бункер... и... Надо же, подвал пригодится! Только не от наводнения или мародеров спасёт, а от...

Снарядов, мин, «карандашей»...

В построенном Костей убежище спрячется вся его семья: детки, супруга, мама, любимая теща. Под бетонными перекрытиями, глубоко под землей они окажутся в безопасности...

Нет, этого не может быть! Скорее я поверю в летающие над Городком мешки с мукой, чем в далекое завывание «градов» и через минуту треск-гром-смерть с небес... Это уже бред смертельно уставшего Томаса... Израненного, истерзанного, умирающего от потери крови... Всё это сон — подобное не может быть реальностью в наше время. Все подвиги уже совершены! За сто лет перед Томасом прошло столько горя и страданий простых людей... Обычные людишки своими животами, душами, тихим героизмом и ратным трудом заслужили право чтоб их внуки и правнуки не знали войны... Это — бред, сон, усталость! В голову просто лезут давние самые потайные страхи. Они всему виной...