Макс Мах - Альв

— Это так, — кивнул в ответ Яков. — Но ты, ярл, хочешь спросить о другом. Спроси!

В конце концов, чего тянуть быка за хвост! Хотят поговорить об Альв, так пусть о ней и говорят.

— Вижу, ты не всегда был учителем, Якоб! — усмехнулся ярл. — Лейтенант или капитан?

Ну, что тут скажешь! Этот крупный, расплывшийся с возрастом мужчина был не дурак. Умел смотреть и правильно понимал увиденное.

— Капитан, — коротко ответил Яков, стремительно соображая, как выкрутиться, если начнут расспрашивать про войну. — Но эту страницу своей жизни я перевернул и, не обессудь, ярл, даже вспоминать о войне не хочу.

— Ну, я так и подумал, что капитан, — покивал ярл. — Или полковник. Ведь может так быть, что ты, Якоб, полковник? По осанке глядя, по манере говорить, не простой ты человек, Якоб! И говор у тебя любопытный. Так на Севере только в Скулнскорхе говорят.

— Так я и не скрываю, что родился в этих самых местах, — пожал плечами Яков. — В Скулнскорхе, только давно.

— Где?

Вопрос, как вопрос, но Якову начало не нравиться направление, в котором пошел разговор.

— На севере, в верховье реки Юснан, в Сигтуне, — эти подробности они успели обсудить с Альв, еще находясь в пути. — Но я там давно не живу. С детства на континенте.

— А твоя жена?

— Она из Штирии.

— Отчего же ты, женщина, носишь боевые спицы в волосах? — неожиданно повернулся ярл-барон к Альв. Но та на его вопрос никак не отреагировала. Если и поняла, ничем этого не показала. Стояла рядом с Яковом, смотрела спокойно, и ничего не говорила.

— Моя жена не говорит на норвед наал, — пояснил Яков. — И спицы у нее никакие не боевые. Я, господин мой ярл, про такое и не слышал никогда. Про боевые спицы, я имею в виду. Спицы эти я ей сам купил. В подарок. У нас в Штирии многие женщины носят в волосах спицы. Иные и по три штуки.

— Хочешь сказать, она не из дев Труд?

— Я даже не знаю, кто они такие, эти девы, — пожал плечами Яков. — Это, наверное, у вас, в холодных землях, такие есть. А моя жена молодая и выросла далеко от этих мест.

— Ты говоришь по-германски, женщина? — А этот вопрос задала жена ярла, заговорившая на северогерманском наречии.

— Я говорю на бавариш, — спокойно ответила Альв, — а ты, госпожа, говоришь, как говорят в Шверине. Я тебя понимаю, но на поморском диалекте говорить не умею.

— Что она сказала? — сейчас женщина смотрела на Якова. Видно, ничего она в речи Альв не поняла — слов не разобрала.

Яков перевел.

— Скажи ей, я хочу посмотреть поближе тот кинжал, что висит у нее на поясе слева, — выслушав перевод, попросила женщина. Вот только просьба ее скорее походила на приказ.

— Альв, дай мне, пожалуйста, твой кинжал, — попросил Яков и, получив его из рук в руки, передал стражнику, чтобы тот, в свою очередь, передал кинжал своей госпоже. В таких вопросах мелочей не бывает.

Жена ярла взяла оружие, внимательно осмотрела рукоять и клинок и снова посмотрела на Якова:

— Спроси, Якоб Свев, откуда у твоей жены этот кинжал?

— Тут и спрашивать нечего, моя леди, — сдержанно улыбнулся Яков. — Его ей дал я. Это мой кинжал.

К удивлению Якова, его ответ вызвал у жены ярла весьма бурную реакцию.

— Откуда у тебя родовой клинок Ицштедов, человек? — подалась она вперед, и только в этот момент Яков понял, на кого она похожа.

Какое-то смутное беспокойство преследовало его с того момента, когда он увидел эту женщину, но Яков объяснял это общим напряжением момента. Однако сейчас он увидел то, о чем просто не позволял себе думать.

— Ты Фагра? — удивленно спросил он. Только его младшая сестра Фагра настолько сильно походила на их мать — леди Сванхвит.

— Да, я леди Фагра супруга ярла Герпира, — нахмурилась женщина, — и это знают все в этом городе и на Суровом берегу. А кто ты, человек?

Все эти годы Яков полагал, что из всей их семьи уцелел лишь он один, ведь, если барон Хойе не побоялся напасть на его отца здесь, в Скулне, оставшиеся в замке Бодвин беззащитные дети — его младшие сестра и брат — тем более не могли тогда выжить. Но, похоже, он ошибался, и это сильно меняло его планы. Хранить инкогнито становилось трудно, если возможно вообще. Но и "воскресение из мертвых" отнюдь не сулило легкой жизни. Однако делать нечего, придется продолжать.

— Если ты Фагра, — медленно, с осторожностью подбирая слова, сказал Яков, — то должна помнить, как я таскал тебя на закорках.

Женщина вздрогнула и уставилась на Якова с таким видом, словно увидела приведение. Но так, собственно, все и обстояло. Приведение. Тень отца Гамлета. Что-то в этом роде.

— Мы вышли под парусом, — напомнил он, чтобы расставить все точки на "i". — Ты, я и Блетанд. Озеро было спокойно, а потом налетел шквал, и нас понесло на скалы.

— Арбот? — Изумление. Сомнение. Даже страх. Всего понемногу.

— Так и есть, — кивнул Яков. — Я думал в Бадвине не осталось живых…

— Вот так история! — искренне опешил ярл Скулны. — Ты Арбот Ицштед? Старший из Ицштедов?

А вот это было нехорошо. Живой претендент на занятый трон — это головная боль не только для того, кто уже сидит на этом троне, но и для претендента. Живой наследник, возникший из неоткуда через тридцать пять лет после своего исчезновения, опасен самим своим существованием, даже если ни на что не претендует.

— Давай-ка, ярл, внесем ясность, — поднял Яков руку в успокаивающем жесте. — Кем бы я ни родился, я давно уже Якоб Свев. Это не моя земля. Больше нет. Я живу в Граце со своей молодой женой и мне совершенно не интересно, кто теперь правит побережьем. Последний Ицштед, которого я знал — это Ратер Богсвейгир. Его жена Ланца Сванхвит и оба старших сына — Дагрим и Арбот — погибли вместе с ним. И это все!

— Но ты жив! — гневно возразила Фагра.

— И ты жива, — кивнул Яков. — Но что это меняет? Ты жена ярла Скулны, а я в Скулнскорхе чужой человек. Прохожий, идущий своей дорогой. Пусть так все и остается!

— Ты, верно, не знаешь, что переворот не удался, — уже без ажитации произнес ярл. — Твой двоюродный дед Гуннар отстоял замок. Сейчас в нем правит твой брат Блетанд.

— Рад слышать, что хоть кто-то уцелел, — кивнул Яков.

— Ты даже не пытался узнать, что с нами стало? — нахмурилась леди Фагра.

— Не забывай Фагра, — покачал головой Яков, — мне было десять лет, и на меня охотились, как на дикого зверя. Что я должен был думать о тебе и Блетанде, и что я мог сделать для вас, один, не имея за спиной ни армии, ни друзей? Я спасался. И в результате оказался далеко отсюда. Очень далеко. А когда прошли годы, и я перестал быть беззащитным мальчиком, сама идея возвращения в Скулнскорх уже не казалась мне такой уж убедительной, чтобы попробовать воплотить ее в жизнь. Вот и все.

Соблазн был велик, — за место старшего в роду на этих суровых берегах любой мужчина пролил бы столько крови, сколько понадобилось бы, — но правда заключалась в том, что Яков не Арбот. Уже нет. Возможно, он — выросший и состарившийся Йеп, но никак не Арбот Ицштед. Вот в чем дело.