Стивен Кинг - Книги Бахмана

– Послушайте…

– Нет, это вы послушайте! Спасайтесь, пока не поздно. Стареть – это все равно что ехать на машине по снегу, который с каждым ярдом все глубже и глубже становится. В конце концов вы увязаете по самую крышу, а колеса лишь беспомощно прокручиваются, буксуя на месте. И надеяться вам не на кого – никто вас не откопает. И это жизнь . Готовых рецептов вам не подарят. И ни один конкурс вы просто так не выиграете. И никто не будет сопровождать вас повсюду с камерой, чтобы запечатлеть каждый ваш шаг. Все только наблюдают, как вы барахтаетесь. Вот в чем закавыка. Понимаете?

– Но ведь вы даже не представляете, что здесь творится! – вскричала она.

– Верно. Но зато я слишком хорошо представляю, что творится здесь!

– Вы за мою жизнь не отвечаете.

– Я вам вышлю пятьсот долларов – на имя Оливии Бреннер, Лас-Вегас, почтамт, до востребования.

– Меня уже здесь не будет. Вам перешлют деньги назад.

– Нет, я не оставлю обратного адреса.

– Тогда лучше выбросьте их.

– Они вам пригодятся, чтобы найти работу получше.

– Нет.

– Тогда используйте их вместо туалетной бумаги, – отрезал он и положил трубку. Руки его дрожали.

Пять минут спустя телефон зазвонил снова. Телефонистка спросила:

– Вы примете звонок…

– Нет, – перебил он и положил трубку.

В тот день телефон звонил еще дважды, но звонили уже другие люди.

Около двух часов дня Мэри позвонила ему от Боба и Джанет Престон, которые почему-то всегда напоминали ему Барни и Вильму Флинстон [90] Персонажи известного комедийного сериала «Семейка Флинстонов». . Как он себя чувствовал? Прекрасно. Соврал, конечно. Что собирался делать вечером? Сходить в ресторан – отведать индейку. Опять соврал. А не хочет ли он лучше приехать к Престонам? У Джанет осталась куча всяких вкусностей. Нет, он не голоден. Правда, как ни странно. Поскольку он был уже навеселе, то вдруг ляпнул, что приедет к Уолтеру. Мэри обрадовалась. Спросила только, знает ли он, что к Уолтеру каждый приходит с собственной выпивкой? Он ответил, что это и ежу ясно, поскольку у Уолли иначе и не бывает, а она рассмеялась. Они распрощались, и он вернулся к неизменному коктейлю перед телевизором.

Телефон зазвонил снова уже в половине восьмого. К тому времени он был уже не просто навеселе, но почти в стельку пьян.

– Д-да?

– Доус?

– Доусс, – еле выдавил он. – А эт-та х-хтоа?

– Это Мальоре, Доус. Сэл Мальоре.

Он заморгал, тупо уставившись на свой стакан. Потом перевел взгляд на экран телевизора, где показывали какой-то дурацкий детектив про семейку, собравшуюся в канун Рождества у постели умирающего патриарха, в то время как кто-то поочередно убивал их всех. В самый раз к Рождеству.

– Мистер Мальоре, – старательно выговорил он. – С Рождеством вас, сэр! И наилучшие пожелания в Новом году!

– Если бы вы только знали, как я страшусь его наступления, Доус, – мрачно промолвил Мальоре. – В 1974 году страну захватят нефтяные бароны. Иначе и быть не может. Если не верите, посмотрите журнал моих продаж за декабрь. Только вчера я продал роскошный автомобиль «шевроле-импала» выпуска 1971 года всего за тысячу баксов. Представляете? За тысячу! За один год цены рухнули на сорок пять процентов. А вот «вегасы» того же года уходят за полторы тысячи, а то и за тысячу шестьсот. А что такое «вегасы», по-вашему?

– Маленькие автомобильчики? – осторожно спросил он.

– Жестянки из-под собачьих консервов! – заорал Мальоре. – Консервные банки на колесах. Так вот, эта дрянь у меня в минуты разлетается, а роскошный «шевроле-импала» причиняет убыток! А вы еще говорите – наилучшие пожелания в Новом году! О Господи Иисусе! Пресвятая Дева Мария! Старый Иосиф-плотник!

– Сейчас просто по времени принято поздравлять, – смущенно пояснил он. – Новый год на носу.

– Ладно, Доус, я вообще-то не за этим звоню, – усмехнулся Мальоре. – Я сам хочу вас поздравить.

– М-меня? – недоуменно переспросил он.

– Да. С вашим маленьким фейер-бах-бах-верком.

– А, вы имеете в виду…

– Не по телефону, Доус, спокойно.

– Ну да. Фейер-бах-бах-верк. Ха-ха! Ладно.

– Это ведь ваших рук дело, Доус?

– Вам бы и в дате собственного рождения не признался.

Мальоре громко расхохотался:

– Да, как это здорово. Вы молодец , Доус. Чокнутый, конечно, но хитрец. Это мне нравится. Люблю хитроумных людей.

– Спасибо, – сказал он и хитроумно опрокинул стакан с коктейлем себе на брюки.

– Заодно, Доус, я хотел вам сказать, что работы продолжаются с опережением графика.

– Что?

Стакан, который он успел подобрать, вывалился из онемевших пальцев.

– У них все продублировано, Доус. Причем кое-что даже многократно. Конечно, им придется потратиться на приведение в порядок бухгалтерии, но в остальном все тип-топ.

– Быть не может.

– Чистая правда. Я хотел, чтобы вы это знали. Я же говорил вам, Доус, – победить в этой войне невозможно.

– Вы скотина! – взорвался он. – Вранье! Я вам не верю. Только на кой черт вам сдалось звонить мне в Рождество и пичкать своим враньем?

– Я говорю правду, Доус. Вам придется начать все сначала. И сейчас, и потом, и всегда.

– Я вам не верю.

– Эх, бедняга! – вздохнул Мальоре. Голос его звучал искренне, и это было хуже всего. – Боюсь, вам Новый год тоже радости не принесет.

И повесил трубку.

Так начались рождественские праздники.

Словно в подтверждение слов Мальоре, в тот же день он получил письмо от них (именно так он теперь рассматривал людей из городского управления – в виде личного местоимения, напечатанного курсивом, наподобие шрифта на афише фильма ужасов).

Он повертел белый конверт в руках, рассматривая его со смешанным чувством отчаяния, ненависти, страха, гнева и опустошенности от сознания своего поражения. Его так и подмывало разорвать конверт с письмом в клочья и выкинуть в снег не читая, но он сдержался. Вскрыл конверт, едва не разодрав его надвое, и вдруг осознал, что его обвели вокруг пальца. Оставили с носом. Поимели, грубо говоря. Он уничтожил их машины и бухгалтерскую отчетность, а они нашли всему замену. Это было все равно что сражаться в одиночку против всей китайской армии.

Я говорю правду, Доус. Вам придется начать все сначала. И сейчас, и потом, и всегда.

В другом конверте прибыло стандартное напоминание из Управления дорожных работ:

Дорогой друг!

Скоро наш большой кран доберется и до Вашего дома. Не пропустите это торжественное событие, и Вы увидите собственными глазами, КАК МЫ УЛУЧШАЕМ ВАШ ГОРОД!

Но это письмо пришло из городского управления и было адресовано лично ему. В нем говорилось вот что: