Анастасия Гжельская - Некролог

Стены плыли и надувались, как мыльные пузыри, краска с них большими пластами осыпалась и падала на пол. Варя чувствовала тошноту, прикосновения к собственной коже причиняли боль. Она встала на ноги, немного постояв, снова упала на ступеньки, ей в руку вонзился осколок стекла. Одна из оконных створок была разбита, и ветер бросал Варе в лицо мелкие капли дождя. Сигарета выпала из ее трясущихся рук, и на минуту девушке показалось, что все пришло в норму, но это было не так, наклонившись за ней, она снова почувствовала дурноту и горечь во рту. Вдруг ее волос коснулась чья-то ледяная рука, Варя с трудом обернулась и увидела перед собой Смок. Она была одета длинное черное платье с кружевом, как одна из теней, по ее плечам спадали локоны ухоженных черных волос, и на общем фоне выделялось только ее белое восковое лицо. Губы и рот ее оставались неподвижными, но глазами она улыбалась, при этом в ее улыбке присутствовала долька жалости.

- Ты по Его следу пришла сюда? - Смок протянула ей другую сигарету. - Живым здесь не место…

Варя закурила и воздержалась от ответа, ей не хотелось посвящать подругу в детали происходящего, а в двух словах ей было не объяснить причин, по которым она находилась в этом городе. Ее мысли заглушались криками ненависти к Нему, сменяющимися скулежом любви и преданности - неустранимые противоречия. Курить Варе было все сложнее, грудная клетка с трудом поднималась вверх и с хрипом опускалась вниз, сердечный ритм замедлялся.

- Ты мне ответишь? - Смок стала серьезней. - Что ты здесь делаешь? Как ты сюда попала?

Варя помотала головой, не желая ничего комментировать.

- Ты умираешь! Где осталось твое тело?

- В Тверской области… Его, должно быть, цыгане хоронят в одной могиле с беглецом Сигмы. - Варя истерически засмеялась, но от этого ей стало еще хуже.

Само ее существование рассыпалось в пыль, жизненные силы покидали ее, и реальность происходящего в который раз уже не имела для нее никакого значения. Варя вспоминала минуты близости с Ним, краткие мгновения, когда Он был рядом - это все, что ей осталось, пересчитывать сначала, вглядываться в свои сны. Он забрал ее жизнь еще до того, как смерть приблизилась к ней. Внутри нее бурлило болото, а тени метались вокруг него, как обезумившие - скоро они вырвутся из тюрьмы разума и разлетятся по миру, всюду служа живым тусклым напоминанием о том, что существовала маленькая девочка Варя, которая бесследно исчезла, предпочтя жизни смерть. В ней затаилась страшная обида на своего Любовника, ревность и бесконечная тоска по Его взгляду - Варя боялась Его.

Я, должно быть, все испортила, заставила Его усомниться в моих силах и уме - обидела своим недоверием, попытками узнать о Нем правду, которую мне попросту лучше никогда не слышать. Да почему же я сама к Нему прилипла? Навязалась к нему в собеседники! Я - обуза, Демону со мной не по пути, и Он не нуждается в спутнице. Он будет говорить мне, что это слишком опасно, что у меня не останется дороги назад… Но и я сама уже не верю в то, что могу хоть как-то Ему помочь и от чего-то уберечь… Мне не по силам залечить Его раны. - они слишком глубоки, и мне не изменить Его. Но я и не стану стремиться к этому! В это удрученный опытом Демон уже не поверит… Он воротит взгляд не от меня самой, а от памяти, к которой я заставляю Его обратиться - от ошибок и поражений, не желающих бесследно сгорать в памяти Его пылающего сердца.

Варя почувствовала резкую боль в грудной клетке, и ее сердце бешено заколотилось: Сигма ввел ей «Spiritus», и она просыпалась. Повернув голову, поморгав глазами, она стала различать силуэты цыган, стоявших прямо перед ней с воткнутыми в землю лопатами. Сигма приценился к вырытой ими яме и плюнул в нее, после, как по сигналу, могильщики скинули в нее труп беглеца. Варя чувствовала все разочарование Сигмы: он рассчитывала, что ее поимка займет больше времени и станет захватывающей игрой в кошки-мышки, но пленница пока что не собиралась его разочаровывать - готовилась удрать. Вот только она практически не могла шевелиться: ментоловый холодок бегал у нее по всей коже, движения ее были мягкими и тягучими, картинка в глазах расплывалась.

Стали проявляться побочные действия препарата: кора деревьев и земля потрескались, и из них стали выбираться на свет малюсенькие насекомые, внешне напоминавшие тлю. Они светились и подскакивали в воздух, как блохи, далеко не улетали, а садились на травинки и на каждый волосок на Варином теле - она снимала их даже с бровей. Девушка открыла у себя перед глазами ладонь, чтобы рассмотреть насекомое вблизи, но рука оказалась пустой, но зато рисунок ладони и линии отпечатков пальцев быстро менялись: удлинялись, пропадали, проступали новые и более замысловатые узоры.

- Вокруг тебя поднялась такая шумиха! - обратился к ней Сигма и за шиворот поднял ее на ноги. - Владислав уже обещал мне за тебя выкуп, нехилую такую сумму европейских, модных денег! Не стану называть сумму - это неуместно, ты же в конце концов дама, и цена твоя должна оставаться неназванной.

- Можешь и назвать! Он не первый мой покупатель, судя по всему. - Варя едва стояла на ногах.

- Значит, эта рыжая сука протрепалась? Не упустила возможности сдать меня. - Он засмеялся. - Ну, что уж там! Невелик секрет! Она просила доставить тебя к ней живой, открыть перед тобой «экран», что я и сделал. Технология тем более тебе уже известна: снотворное плюс стимулятор - ничего нового я не придумал. Зачем я сделал это? Она мне заплатила. Зачем ей нужно было это? Я не уточнял.

В этом Варя нисколечко не сомневалась: Сигме не хотелось знать никаких подробностей сделки, и даже если эта обиженная стерва в порыве гнева и собиралась рассказать ему весь свой замысел, то он не стал бы ее слушать и быстро бы заткнул. Навык не лезть в чужие дела и отсутствие интереса до чужих нужд и тревог некогда сделали его доверенным лицом Сатарова Владислава. Сигма интересовался только тем, что касалось его напрямую, и Варе следовало этому у него поучиться. И он явно что-то ей недоговаривал, несомненно, его планы заходили куда дальше, чем выдать ее Владиславу за выкуп. При других обстоятельствах Сигма попросту не стал бы с ним ссориться и требовать от него денег за возврат той, о которой все говорят как о его супруге и главном компаньоне.

И действительно, Сигме было что скрывать от нее - историю его таинственной встречи с Ниной. За несколько дней до побега одного из бойцов у Сигмы была беспокойная ночь, он не находил себе места в кровати, а потому пошел на кухню заливаться виски. Когда он выпил около трехсот грамм, то решил покурить и вышел на балкон, прикрываясь одеялом, в этот момент позади него раздались громкие шаги и цоканье каблучков по кафельному полу. Сигма вернулся в кухню и застал там девушку ангельской красоты с миловидным и сияющим лунным светом личиком, в которое он сразу же влюбился, стоило ему только на нее взглянуть. Она была не одна, а в окружении трех вооруженных солдат, одетых в потрепанное советское форменное обмундирование периода Второй мировой войны. На их рубахах виднелись дыры от пулевых ранений и следы крови на воротниках, но Сигма не стал более всматриваться в детали их костюмов, все его внимание привлекала к себе призрачная дева. У нее были золотистые локоны, голубые глаза и влажные, слегка припухшие губки. Она хмурила брови и пыталась казаться серьезной и властной, и у нее это неплохо получалось. Сигма не мог угадать ее возраст и видел в ней совсем еще юную прелестницу.