Исин Нисио - Тетрадь смерти. Другая тетрадь

— Наоми Мисора, — послышался после короткой заминки голос из динамиков. Голос был синтезированный, он принадлежал скорее машине, чем человеку, но именно по этому голосу L узнавал любой отдел расследований по всему миру. Мисора слышала его несколько раз и раньше — но теперь он впервые обращался лично к ней. Это было странно, как услышать собственное имя по телевизору — не то чтобы у неё имелся подобный опыт, но она почему-то решила, что чувство будет именно такое.

— С вами говорит L.

— Здравствуйте, — начала было Наоми, но тут же поняла, что пытаться общаться с ним таким образом бесполезно. На её компьютере не было микрофона, и L бы её не услышал.

Вместо этого она напечатала:

«Это Наоми Мисора. Для меня большая честь говорить с вами, L.»

Если связь хорошая, он должен получить её сообщение.

— Наоми Мисора, вы знакомы с делом об убийствах, расследование которого сейчас идет в Лос-Анджелесе?

Он перешел сразу к делу, никак не ответив на её слова. Возможно, потому, что должен был закончить этот сеанс связи ровно в 9:05, но его поведение и отношение задели Мисору. Как будто это само собой разумеется, что она станет с ним сотрудничать — что конечно правда, но своим поведением он выказывает полное неуважение к её гордости. Мисора забарабанила по клавиатуре — гораздо громче, чем требовалось:

«Я не настолько вездесуща, чтобы уследить за всеми расследованиями, которые идут в Лос-Анджелесе».

— Да? А я настолько.

Её шпильку он отбил собственной бравадой.

И тут же как ни в чем не бывало продолжил:

— Я говорю о серийном убийце — вчера была найдена его третья жертва. Думаю, она не последняя. В новостях это дело называют убийствами Вара Нинго.

«Вара Нинго?»

Она не слышала о таких. В отпуске она сознательно избегала новостей подобного рода. Мисора жила в Японии до окончания школы, и сам этот термин был ей знаком, но сейчас, произнесенный по-английски, приобрел незнакомую нотку.

— Я хочу раскрыть это дело, — сказал L. — Мне нужно арестовать убийцу. Но без вашей помощи мне не обойтись, Наоми Мисора.

«Почему я?» — напечатала она в ответ. Этот вопрос можно было понять двояко: «Почему вам нужна моя помощь?» либо «Почему это я должна вам помогать?», но L, не раздумывая ни секунды, взял первый вариант. Любой адресованный ему сарказм только пропадал даром.

— Разумеется потому, что вы опытный следователь, Наоми Мисора.

«Но я в отпуске».

— Я знаю. Но ведь так еще удобнее, разве нет?

Три жертвы, сказал он.

Конечно, зависит от того, какие именно жертвы, но из того, что сказал ей L, она заключила, что это дело ещё не разрослось до таких масштабов, когда к нему подключается ФБР. Видимо поэтому он и обратился к ней, а не прямиком в Бюро. И почти не оставил ей времени на раздумья. Но все же ей хватило времени на то, чтобы спросить себя, а почему вообще L занялся делом, слишком мелким для того, чтобы на него обратило внимание ФБР. Но, разумеется, она не надеялась, что он ответит на этот вопрос сейчас, через компьютер.

Она взглянула на часы.

Оставалась ещё одна минута.

«Хорошо. Помогу чем смогу», — напечатала Наоми.

L ответил немедленно:

— Спасибо. Я знал, что вы согласитесь.

Особой благодарности в его тоне она не уловила. Но может быть причиной тому просто его «машинный» голос.

— Давайте я объясню вам, как вы сможете связаться со мной в дальнейшем. Времени мало, так что буду краток. Прежде всего…

Прежде всего, ей нужно было ознакомиться с подробностями дела о лос-анджелесских убийствах. 31 июля 2002 года в Голливуде, в спальне небольшого дома по Инсист-стрит был убит мужчина по имени Билив Брайдсмейд. Он жил один и работал независимым писателем. Он писал статьи для нескольких десятков журналов, скрываясь под множеством псевдонимов, и был довольно хорошо известен в этом бизнесе — что не значит ровным счетом ничего, но в этом деле похоже сыграло свою роль. Брайдсмейда задушили. Сначала его напоили каким-то наркотиком до бессознательного состояния, а потом задушили сзади чем-то похожим на веревку. Следов борьбы не было — всё предусмотрено, в общем, чисто сработанное преступление. Второе убийство произошло через четыре дня, 4 августа 2002 года. На этот раз в центре, в квартире на Третьей Авеню, а жертвой оказалась особа женского пола по имени Куотер Квинер. Она была забита до смерти, а череп проломлен спереди чем-то длинным и твердым. Опять же, жертву, по всей видимости, чем-то опоили, и в момент смерти она была без сознания. А что касается того, почему полиция решила, что оба убийства совершил один и тот же человек… то любой, побывавший на месте преступления, сразу же заметил нечто общее.

В обеих квартирах к стенам были прибиты соломенные куклы вуду. Эти куклы были известны как Вара Нинго.

Четыре на Инсист-стрит.

Три на Третьей Авеню.

Прибитые гвоздями к стенам.

Про Вара Нинго упоминали в новостях, так что существовала вероятность того, что кто-то другой мог скопировать почерк первого убийцы, но некоторые другие детали тоже совпадали, и полиция заключила, что имеет дело с серийным убийцей. Но если дело в этом, то оставался один очень большой вопрос — потому что Билива Брайдсмейда с Куотер Квинер ровным счетом ничего не связывало. Они не обменивались ни номерами мобильников, ни визитками. Да к тому же у Куотер Квинер ни мобильника, ни визитки вообще не оказалось — ей было всего тринадцать лет. Какое отношение она вообще могла иметь к сорокачетырехлетнему писателю-фрилансеру? Если и имела, то разве что через мать, которой на момент убийства не было в городе, но если учесть разные места проживания и жизненные обстоятельства этих двоих, то все равно было очень сложно увидеть здесь какую-либо существенную связь. Пользуясь оборотом из старинного детектива, отсутствовало связующее звено — то есть ничего общего между жертвами не нашли. Расследование сосредоточилось на этом обстоятельстве, а ещё через девять дней (к этому времени пресса уже стала называть это дело «убийствами Вара Нинго»), 13 августа 2002 года произошло третье убийство.

И две куклы Вара Нинго на стене.

С каждым убийством количество кукол уменьшалось на одну.

Третье убийство произошло в западной части Лос-Анджелеса, в коттедже возле станции метро, которую называли Стеклянной, потому что она представляла из себя застекленный павильон, а жертву звали Бэкйард Боттомслэш. Снова женщина, двадцати шести лет — на полпути между первой и второй жертвами, — банковская служащая. И снова никакой связи с Биливом Брайдсмейдом или Куотер Квинер. Даже случайно они вряд ли могли где-нибудь пересечься. Причиной смерти третьей жертвы была потеря крови — обширное кровотечение. Удушение, избиение, ножевая рана — каждый раз другой способ убийства, такое впечатление, что с каждым разом убийца пробовал что-то новое. И ни на одном из мест преступления он не оставил никаких улик. Единственное, что оставалось для расследования — связующее звено, но поскольку его не нашли, что для убийств подобного рода очень странно, то третье убийство завело полицию в совершеннейший тупик. Убийца явно был намного умнее полицейских. Я не собираюсь здесь превозносить Бейонда Берсдея, но в этом случае надо отдать ему должное.