Юрий Чучмай - Ведьмы танцуют в огне

— В таком случае, её нужно осмотреть. Айзанханг и… Кляйн, — Фёрнер указал на одного из стражников, потому что Дитриха не было рядом. — Отведите её в этот зал. Вы, Пауль, пойдёте с нами. Остальные — разойтись.

— Что вы делаете? — запричитала подозреваемая, но крепкие руки уже схватили её за плечи.

Фёрнер, тем временем приказал нескольким стражникам разыскать судей: Герренбергера, Шварцконца и Айнвага.

Готфрид с Германом привели её в просторный зал суда и усадили на стул. Вскоре появились судьи, и герр Фёрнер с Гансом Шталем, своим личным секретарём.

— Ну что же, давайте приступим, — сказал викарий, когда все расселись по местам и перестали скрипеть стульями. — Вот вы… хм… как вас зовут?

— Пауль Фаульбире, — ответил красивый молодой мужчина.

— Итак, Пауль Фаульбире привёл сюда эту женщину и утверждает…

Викарий сделал паузу и посмотрел на Пауля, ожидая продолжения.

— Что? — смутился он, но быстро опомнился. — А, я утверждаю, что эта женщина — ведьма.

— Извольте предъявить доказательства.

— У неё пять сосков на груди!

Судьи переглянулись и озадаченно покачали головами.

— Что вы на это скажете? — обратился Фёрнер к девушке. — И, представьтесь, пожалуйста.

— Меня зовут Кристина Фаульбире…

— Вы что, сестра этого человека? — удивился доктор Шварцконц.

— Нет, понимаете, дело в том, что я его жена…

— Жена? — удивлённо ахнули все разом. Такой преданности Богу можно было лишь завидовать.

— Да, это моя жена, — сказал он. И, будто бы оправдываясь, добавил: — Мы поженились недавно.

— Хорошо, в таком случае, расскажите всё по порядку, — попросил доктор Герренбергер.

Оказалось, что в первую брачную ночь, этот молодой муж, ни разу до свадьбы ни уединявшийся со своей женой, обнаружил, что она, хоть и девственна, но имеет пять сосков на груди.

— Вы представляете, герры судьи, целых пять! — он потряс растопыренной пятернёй, театром пяти сосков. — Пять!

— Давайте проверим? — с энтузиазмом спросил Шварцконц. Другие судьи, хоть и скривились, но не отказались — дознание есть дознание.

Готфрид начал оголять ей грудь.

— Что вы себе позволяете! — закричала она, и попыталась отбиться, но связанные руки ей этого не дали.

— Вот, видите! — сказал Пауль Фаульбире.

Трое судей в удивлении затихли. На груди Кристины и вправду было пять сосков. Три на правой, в форме треугольника с вытянутой книзу вершиной. Самый нижний сосок был скорее под грудью, чем на ней. Два же оставшихся соска были на левой груди — один там, где положено, а другой немного справа и чуть повыше. Все соски были разного размера и формы, поэтому судьи в отвращении скривились и начали торопливо креститься.

— Отвратительно! Это нарушение божественной симметрии подобно преступлению! — сказал Герренбергер. — Айзанханг, оденьте её!

— А как же проверить её на дьявольские метки? — спросил Шварцконц. — Может быть эти соски у неё вовсе не от дьявола?

Двое оставшихся судей, вместе с герром Фёрнером поглядели на него, как на умалишённого.

— Ну, давайте проверим, — сказал молчавший до этого Айнваг.

— Айзанханг, будьте любезны, откройте ящичек, — попросил Фёрнер.

Внутри чёрной коробки лежали палаческие инструменты. Самые малые, конечно, но также и одни из самых действенных: тиски для пальцев, шило для проверки дьявольских меток, воронка, клещи… Готфрид взял шило. От обычного шила оно отличалось тем, что на рукоятке имелась небольшая кнопочка. Когда кнопочку нажимали, то внутренний упор иглы сдвигался, и шило легко входило в ручку. Это подсказал ему Дитрих и научил, как пользоваться таким устройством.

Пока Готфрид колол шилом её «нечувствительные» к боли соски, Паулю Фаульбире, как верному сыну Церкви, отсыпали вознаграждение за донос на ведьму и отправили домой.

Кристина сразу потеряла всю уверенность в себе и стала испуганными глазами смотреть на судей.

— Ну что, — произнёс Герренбергер, — покажите ей инструменты.

Готфрид продемонстрировал девушке остальной палаческий инструмент, разложив его на столе: стальные тиски, воронка, клещи… и простая верёвка — одно из самых страшных.

Она заплакала и начала что-то бормотать, нервно тряся головой.

— Герры судьи, — произнёс молчавший до этого Фёрнер. — Давайте на секунду остановимся и подумаем: в чём виновата эта девушка?

Судьи прекратили все разговоры и дружно уставились на Фёрнера. А на лице того блуждала полуулыбка.

— Вы сами слышали, что её муж сказал, что она сохранила девственность. Он так же не упрекнул её в колдовстве. Следовательно остаётся лишь её… хм… уродство. Врождённая особенность. Corporalis anomalia. Но разве виновна она в этом?

Судьи молчали, а викарий продолжал.

— Так какой же приговор мы ей вынесем? Обвиняется в «нарушении божественной симметрии»? Но, позвольте, разве стоит винить скульптуру в её непропорциональности? Любой нормальный человек вам скажет, что винить в этом стоит скульптора. Но ведь это ересь! Всё, что создаёт Господь, служит его неисповедимым целям. Я считаю, что эта девушка не только невиновна, но даже полезна. Да, да, полезна! Если Господу было угодно создать её с пятью сосками, кто знает, может быть ими она выкормит пятерых верных католиков?

— Невиновна! — сказал Шварцконц.

— А как же нечувствительность к боли? — спросил Герренбергер, в отвращении приподняв верхнюю губу.

— Но ведь кости человека и мозг его тоже не чувствительны к ней, — парировал Фёрнер. — Может быть для того Господь и наградил её соски таким свойством, чтобы их не ранили зубки малышей?

Судьи одобрительно закивали.

— Ладно, — махнул рукой Герренбергер. — Согласен. Оправдать.

Лицо Кристины засияло, улыбка проступила сквозь слёзы, как солнце сквозь тучи.

— Готфрид, проводите её, — сказал викарий.

— Разрешите мне! — встрял обычно вялый и безынициативный Отто Кляйн.

— Хорошо, — ответил Фёрнер с некоторым удивлением. — Извольте, отведите вы. А вы, Готфрид, собирайте инструменты и пойдёмте, выпьем вина.

Вечером они с викарием пили его любимое белое франконское и болтали о разных пустяках. Эбенхольц присутствовал тут же и надоедал цитатами из своей будущей книги. Но постепенно разговор перешёл на тему, которая всех волновала:

— Стоило ожидать, — говорил Фёрнер, — что в войне с Данией мы победим.

— Лютеране вернули нам два архиепископства, дюжину епископств и монастырей больше сотни, — уточнил Эбенхольц.

— Да, — кивнул викарий. — Но в начале года шведы захватили остров Рюген. Это раньше их удерживала война с Польшей за Балтийское побережье, но теперь у них развязаны руки, и Россия им помогает. Эти обстоятельства дают мне право полагать, что в грядущем война будет происходить и на наших землях, поскольку у шведов новейшее огнестрельное оружие и пушки. Боюсь, как бы они не добрались до Бамберга.