Александр Купченко - Хитросплетение судеб

Граф — прямой наследник одного из тех, кто предал короля Ричарда III в последней битве. Время стирает подробности прошлого, а историки пишут летописи так, как того желают монархи. Предатели иногда становятся героями, а подлость — доблестью и преданностью. «Ярый приверженец Алой розы», изменивший Йорку, получил от Тюдора в награду за «доблестную службу» графство, потерянное теми, кто остался верен клятве. Графство, принадлежавшее моим предкам. Где лежит выбор совести между уважением к законам рода и милосердием к тому, кто нуждается в твоей помощи?

Традиции требовали возмездия врагу, захватившему твой замок. Но я не считал этот замок своим, а графа врагом. Все имеет свое начало и свое завершение. Не пришло ли время для новых традиций, по которым человек отвечает только за себя, а не за всю фамилию? И разве минувшие поколения уже не перемешали давно ушедшие претензии и вражду в пыльном сундуке забвения? Прошлое надо оставлять в прошлом. Не этому ли хотел научить Босворт? Разве мало мне знаний о грядущем? Знаний, которым теперь гирей висеть на шее до конца жизни? Прошлое нужно суметь пережить и забыть, чтобы в настоящем подготовиться достойно принять будущее.

Граф ни в чем не виноват передо мной. Хотя бы из уважения к предкам не стоит пачкать родовое имя несправедливостью.

Придя к согласию со своей совестью, я успокоился и погрузился в сон.

Вечером, перед осмотром каменного льва граф предложил навестить заболевшего конюха. Возражений не последовало, и мы направились в небольшой домик за конюшней. Жена несчастного, извещенная соседями о визите, уже ожидала нас у порога и с поклонами проводила к больному. Малый явно находился в состоянии сильного потрясения, способного убить и лошадь, но судьба дарила ему еще немало лет. Поэтому, не обнаружив никаких других заболеваний, кроме nervosus morbus, я ограничился небольшой ворожбой. В моем багаже нашелся полый серебряный шар для окуривания. Его мерные раскачивания на изящной витой цепочке под мое монотонное бормотание на французском, а также благовония, заполонившие помещение, сделали свое дело. Зачарованный звуками, движениями и запахами, конюх успокоился, затих и безмятежно уснул.

Можете не верить, но в этом не было никакого колдовства или мистики. Обычные практические навыки внушения. Больше того, во всем этом лицедействе присутствовал оттенок комичного. Я не рискнул читать молитву, поскольку не знал, протестант парень или католик, поэтому воспользовался катренами учителя. Их размеренность и ритмичность вполне подходили к случаю. Ничего другого и не требовалось.

Весть о «чудесном исцелении» немедленно облетела обитателей замка и произвела ошеломляющий эффект. Уже никакие каменные львы и коты-дьяволы никого не пугали. Мэтр де ля Роз всех защитит и спасет. Скажете, дешевые трюки? Наверное, вы будете правы, но они очень помогают отделить психологические проблемы от тех, которые действительно имеют отношение к мистике.

А вот с ней мне предстояло разбираться. Вечерний осмотр статуи ничего мистического не выявил. Обычный камень с дыркой, из которой периодически течет вовсе не кровь, а грязно-ржавая вода, в чем не оставалось ни малейших сомнений после беглого изучения остатков жидкости. Никакой ауры, свойственной предметам, исполняющим предназначенное высшими силами.

Граф чуть не плясал от радости, наблюдая, как спокойно я ковыряюсь в львиной пасти. Даже слуги рискнули подойти поближе. Страх уступил место любопытству.

— Красивая статуя, — мое ласковое похлопывание льва по холке сняло остававшееся у людей напряжение. — Ничего мистического. Остается только выяснить, откуда и почему берется грязная вода.

— Это все кот, сэр! — Затараторили слуги, забывая о всяком этикете. — Этот дьявол оживляет камень! И не только камень! Мы боимся брать в руки даже домашнюю утварь. Наш гончар, который сжег четверых бесовских отродий, обварился. Сорвалась железная душка, и котел с горячим супом опрокинулся на него. У плотника обломилось топорище, и топор покалечил ногу. Этот топор однажды воткнулся в землю на какой-то дюйм в стороне от кота. Из троих, чинивших крышу графского дома, двое свалились и сильно побились. Те, которые накануне живьем сожгли черного котенка. Сэр, этот кот — дьявол! Все наши беды начались с его появлением в замке!

— Хорошо-хорошо, — успокаивающе поднял я руку. — Дойдет черед и до кота. А пока нужно по утрам спускать из дома графа воду. Аккуратно, чтобы не поскользнуться, сбивать лед со ступенек и перестать бояться льва. Он не опасней ваших башмаков и поварешек.

— Спасибо, сэр!

Воодушевленные слуги разбежались, чтобы поскорее разнести новости. Восторженные крики о том, что сэр обещал избавить людей от кота, долгим эхом гуляли по всему замку. Настроение графа тоже заметно поднялось.

— Сэр, если в статуе действительно нет ничего мистического, то мы потерпим, сколько нужно, пока вы не справитесь с котом.

— Статуя безобидна. И если кто-нибудь поскользнется и набьет себе возле нее шишку, не стоит приписывать это мистике. Достаточно внимательно смотреть под ноги, и все будет хорошо.

Граф даже позволил себе слабо улыбнуться.

— Извините, вынужден покинуть вас. Спешу поделиться новостями с графиней. И не хочу мешать великому магистру планировать дальнейшую кампанию.

Следующим пунктом плана кампании значилось хорошо выспаться. Для первого дня пребывания в замке сделано вполне достаточно, можно уже подумать и об отдыхе. Джон распорядился о горячей воде. Приняв ванну, я с наслаждением погрузился в мягкую постель.

Сон пришел быстро. Спокойный, ровный. Именно то, что и требовалось. Моя усталость после Босворта достигла такой степени, что даже в мире грез я жаждал покоя, а взору открывались умиротворяющие картины слабо потрескивающего догорающего огня в камине, успокаивающего сумрака комнаты и ощущение дремотной статичности мира.

Неожиданно чье-то присутствие вывело меня из блаженного состояния. Еще не пробудившись, я почувствовал чужую ауру, соприкоснувшуюся с моей. Кот. Он сидел на резной спинке кровати и, не мигая, смотрел на меня. Как ни странно, во взгляде не чувствовалось ни угрозы, ни враждебности. Только осуждение и укор. Словно учитель смотрел на неразумного и нерадивого ученика. При первом же моем осторожном движении кот беззвучно спрыгнул на пол и растворился в ночи.

Наутро служанка графа взахлеб поведала мне о том, как на рассвете осмелевшая жена конюха ухватом выгнала из своего дома пожаловавшего черного кота. Рассказ скорее огорчил, нежели порадовал. Человеческая жестокость и злорадство удручали. Увы, людям свойственна мстительность по отношению к тем, кого еще вчера безумно боялись. Месть за свой страх, в котором никто не виноват, кроме нас самих. А кот… Кот действительно мистичен. Я велел Джону внимательно осмотреть мою комнату, но слуга так и не нашел ни щелки, в которую могла бы проскользнуть хотя бы мышь. Так чем на самом деле было ночное видение? Необъяснимой реальностью или иллюзией, рожденной моей усталостью и мыслями, не утихшими даже во время сна? Или и тем, и другим одновременно? Реальностью мира высших сил, открывшегося для контакта?