Либба Брэй - Мятежные ангелы

— Вы нашли что-то такое, что вам понравилось? — спрашивает мисс Мур, внезапно возникая рядом со мной.

— Не знаю, не уверена, — отвечаю я. — Это как-то… тревожит.

— Хорошее искусство часто производит такое впечатление. Но что тревожит вас именно в этой картине?

Я всматриваюсь в живые оттенки масляных красок, в красные и оранжевые сполохи огня; крылья ангелов — белые, с легкими серыми тенями… их мускулы написаны так, что кажутся живыми, напряженными в стремлении к победе…

— Они выглядят отчаявшимися, как будто слишком многое поставлено на кон.

Мисс Мур наклоняется, чтобы прочесть надпись на бронзовой табличке под картиной: «Неизвестный художник. Около 1801 года. Войско мятежных ангелов».

Потом мисс Мур произносит нечто похожее на стихи:

— «…даже в бездне власть — достойная награда. Лучше быть владыкой Ада, чем слугою Неба!» Это Джон Милтон, «Потерянный рай», книга первая. Вам приходилось его читать?

— Нет. — Я краснею.

— Мисс Уортингтон? Мисс Брэдшоу? — спрашивает мисс Мур. Мои подруги качают головами. — Боже праведный, что станет с Империей, если мы не читаем лучших английских поэтов? Джон Милтон, родился в тысяча шестьсот восьмом году, умер в тысяча шестьсот семьдесят четвертом. Его эпическая поэма «Потерянный рай» — это история Люцифера.

Она показывает на темноволосого ангела в центре холста.

— Самый яркий и умный и самый возлюбленный из ангелов, который был изгнан за то, что поднял бунт против Бога. Утратив рай, Люцифер и его мятежные ангелы поклялись продолжить борьбу здесь, на земле.

Энн достает носовой платок и аккуратно сморкается.

— Я не понимаю, зачем ему нужно было воевать. Он ведь уже жил в раю.

— Верно. Только он не хотел довольствоваться служением. Он хотел большего.

— Но он мог получить все, чего только попросил бы? — спрашивает Энн.

— Именно так, — соглашается мисс Мур. — Он должен был попросить. Он зависел от чужих прихотей. А это слишком ужасно — не иметь собственной власти, власти над собой и своими желаниями. Постоянно находиться под угрозой отказа.

Фелисити и Энн бросают на меня быстрые взгляды, и я переполняюсь чувством вины. Я владею силой. Они — нет. Может, они меня ненавидят за это?

— Бедный Люцифер, — бормочет Фелисити.

Мисс Мур смеется.

— Весьма неожиданная мысль, мисс Уортингтон! Однако вы не одиноки, у вас хорошая компания. Милтон, похоже, тоже преисполнился симпатией к падшему. Равно как и вот этот художник. Видите, каким прекрасным он изобразил темного ангела?

Мы втроем самым внимательным образом всматриваемся в сильные, безупречные тела ангелов. Они выглядят почти любовниками, и им нет дела ни до кого вокруг. Они полностью поглощены схваткой.

— Я иной раз думаю… — произносит мисс Мур и замолкает.

— Что именно, мисс Мур? — мгновенно теряет терпение Энн.

— А что, если зла на самом деле не существует? Что, если зло придумано человеком и на самом деле нам нечему сопротивляться, кроме собственной ограниченности? Что, если это просто-напросто постоянная борьба между нашей волей и нашими желаниями, нашим выбором?

— Но зло действительно существует в реальности, — говорю я, думая о Цирцее.

Мисс Мур удивляется:

— Откуда вам это знать?

— Мы его видели, — брякает Энн.

Фелисити кашляет и бесцеремонно тычет Энн локтем в ребра.

Мисс Мур чуть наклоняется к нам:

— Вы совершенно правы. Зло безусловно существует.

У меня подпрыгивает сердце. Неужели?.. Неужели она признается нам кое в чем, прямо здесь и сейчас?

— И оно называется школами для молодых девиц.

Мисс Мур комично вздрагивает, а мы смеемся. Мрачная пара серых обывателей, проходящая мимо, глядит на нас с откровенным неодобрением.

Фелисити смотрит на картину так, словно хочет ее пощупать.

— А как вы думаете, возможно ли такое, что… что в некоторых людях кроется зло, которое заставляет других…

Фелисити умолкает.

— Заставляет других что? — спрашивает Энн.

— Совершать разные поступки.

Я не понимаю, что она имеет в виду.

Мисс Мур смотрит на ангелов.

— Мы должны сами отвечать за свои действия, мисс Уортингтон, если вы спрашиваете именно об этом.

Если Фелисити и вправду подразумевала именно это, по ней этого не видно. Я не могу сказать, получила ли она ответ на свой вопрос.

— Не пора ли нам двигаться дальше, леди? Мы еще не видели романтическое искусство.

Мисс Мур решительно шагает вперед. Энн идет за ней, но Фелисити не трогается с места. Она зачарована картиной.

— Ты ведь не лишишь меня всего этого? — спрашивает она.

— Не лишу тебя чего? — не понимаю я.

— Сфер. Ордена. Всего.

— Конечно, нет.

Фелисити склоняет голову набок.

— Как ты думаешь, они там сильно скучали по нему, когда он упал на землю? Интересно, Господь оплакивал своего потерянного ангела?

— Я не знаю, — с недоумением отвечаю я.

Фелисити берет меня под руку, и мы спешим за остальными, оставив позади ангелов и их вечную, непрекращающуюся борьбу.

— Да неужели это ты, Энн? И правда, это наша Энни!

К нам подходит какая-то женщина. Она перестаралась, навешивая на себя нитки жемчуга и надев бриллиантовые серьги, которые куда приличнее было бы надеть вечером. Очевидно, с деньгами у нее все в порядке, и ей хочется, чтобы все это знали. Мне неловко на нее смотреть. Ее супруг, мужчина с чрезвычайно аккуратно подстриженными усами, снимает черный цилиндр, здороваясь с нами. В другой руке у него трость, украшенная затейливой резьбой.

Женщина искренне обнимает Энн.

— Какой сюрприз, не ожидала увидеть тебя здесь! Но почему ты не в школе?

— Я… я… я… — запинается Энн. — П-позвольте представить мою кузину, миссис Уортон.

Ритуал знакомства завершен, и мы наконец-то понимаем, что миссис Уортон — дальняя родственница Энн, та самая, которая устроила ее в школу Спенс, чтобы девушка через год-другой могла стать гувернанткой ее детей.

— Надеюсь, эта выставка составлена со вкусом, — говорит миссис Уортон, морща нос. — Мы посетили одну выставку в Париже, и это было нечто непристойное, вынуждена признать с сожалением. Там были изображены разные дикари, совершенно голые!

— И притом эти картины были ужасно дорогими! — со смехом добавляет мистер Уортон, хотя упоминать о деньгах — дурной тон.

— Ах… Я вижу, вы истинные знатоки искусства. Вам необходимо взглянуть на картины Моретти, — говорит мисс Мур, подразумевая дерзкое изображение обнаженной Венеры, богини любви, при виде которого я залилась краской.

Это откровенное оскорбление Уортонов, и я подозреваю, что мисс Мур сделала это сознательно.

— Посмотрим, непременно. Спасибо, — весело чирикает миссис Уортон. — Нам повезло, что мы тут встретились, Энни. Похоже, наша гувернантка, Эльза, уедет гораздо раньше, чем предполагалось. Она возвращается домой в мае, и ты нам понадобишься, чтобы сразу ее заменить. Шарлотта с Каролиной будут очень рады иметь гувернанткой родственницу, хотя я подозреваю, что Шарлотте очень хочется иметь рядом кого-то, кто стал бы называть ее мисс Шарлоттой, ей ведь уже восемь лет. Но ты не должна позволять ей уж слишком тобой командовать.