Либба Брэй - Мятежные ангелы

— Эй, подожди меня! Подожди, я иду!

Вот что мне известно об истории того таинственного Ордена.

Когда-то, давным-давно, жили женщины, наделенные самой огромной силой, какую только можно вообразить; они были хранительницами магии и управляли сферами. Там, куда большинство смертных попадают только во снах или после смерти, властвовали женщины Ордена; они помогали духам пересечь реку и уйти в мир, находящийся за всеми мирами. Именно члены Ордена помогали завершить душам все дела, если в том была необходимость, чтобы те могли двигаться дальше. И еще женщины Ордена умели не просто обращаться с этой запретной силой, но и выносить ее в наш мир, чтобы навевать иллюзии, перекраивать жизни и влиять на ход истории. Но все это было до того, как две вновь принятые в Орден девушки, учившиеся в школе Спенс, Мэри Доуд и Сара Риз-Тоом, стали причиной уничтожения Ордена.

Сара, называвшая себя Цирцеей в честь могущественной греческой чародейки, была самой близкой и любимой подругой Мэри Доуд. Но в то время, как сила Мэри нарастала, сила Сары начала угасать. Сферы не пожелали, чтобы Сара продолжила идти по пути Ордена.

Отчаявшись удержать силу, которой она так страстно желала, Сара заключила договор с темным духом — из той области сфер, что называлась Зимними Землями. В обмен на право входить в сферы, когда захочется, Сара пообещала принести темному духу жертву — маленькую цыганскую девочку — и убедила Мэри участвовать в этом. Так девушки связали себя с темным духом и уничтожили силу Ордена. Чтобы не позволить темному духу прорваться в наш мир, Евгения Спенс, основательница школы и высшая жрица Ордена, принесла себя саму в жертву темной твари, и Орден лишился руководительницы. А Евгения Спенс в последний момент бросила свой амулет — Око Полумесяца — Мэри Доуд, приказав девушке закрыть сферы ради того, чтобы ничто не могло ускользнуть из них. Мэри так и сделала. Но Сара попыталась вырвать у нее амулет, девушки сцепились — и опрокинули свечу. Чудовищный пожар охватил восточное крыло здания школы Спенс, и это крыло по сей день заперто и пусто. Предполагалось, что обе ученицы погибли в огне вместе с директрисой Евгенией. Никто не знал, что как только вспыхнул огонь, Мэри сбежала и спряталась в пещере в лесу за школой, где и оставила свой дневник, который мы со временем там обнаружили. Сару больше никто никогда не видел. Мэри тайком добралась до Индии, а там вышла замуж за Джона Дойла и возродилась под именем Вирджинии Дойл, моей матери. Члены Ордена, потеряв возможность входить в сферы, рассеялись по свету и ждали, когда они смогут снова заявить права на магический мир и его силы.

Но ничего не происходило в течение двадцати лет. История Ордена из легенды превратилась в миф… и так было до 21 июня 1895 года, когда мне исполнилось шестнадцать лет. В этот день магия Ордена вновь начала оживать — на этот раз во мне. И именно в этот день Сара Риз-Тоом, Цирцея, добралась наконец до нас. Она, как оказалось, не погибла в том страшном пожаре и воспользовалась своей грязной связью с темным духом из Зимних Земель, чтобы строить планы мести. Она выслеживала членов Ордена одного за другим, она искала девушку, о которой давно шел слух, девушку, которая сможет войти в сферы и вернуть Ордену силу и славу. В тот день меня посетило первое видение, и в нем я увидела, как умирает моя матушка, которую отыскала посланница Цирцеи — сверхъестественная тварь, самым жестоким образом убившая Амара, члена братства Ракшана; это братство исповедовало особый культ, и оно состояло из мужчин, защищавших женщин Ордена, но и боявшихся их силы. И в тот же день я впервые встретилась с Картиком, младшим братом Амара, с тех пор он стал и моим охранником, и моим мучителем, связанным со мной долгом и печалью.

Именно тот день и определил всю мою дальнейшую жизнь.

А потом родные отправили меня в школу Спенс. Благодаря видениям я сумела войти в сферы и провести туда моих подруг, а там воссоединилась с матушкой и узнала о своем праве стать членом Ордена; в школе Спенс я и мои подруги воспользовались магией рун, чтобы изменить свои жизни; в школе Спенс я сразилась с посланным Цирцеей убийцей и вдребезги разбила руны Оракула — те самые кристаллы хрусталя, в которых и содержалась магия; и потом моя матушка наконец умерла по-настоящему, но умерла и наша подруга Пиппа. Я собственными глазами видела, как она сделала свой выбор, я наблюдала, как она ушла рука об руку с прекрасным рыцарем — ушла туда, откуда не возвращаются. Пиппа, моя подруга…

В сферах я узнала о собственной судьбе: я — та самая, кто заново соберет Орден, чтобы он мог продолжить свою работу. Таков мой долг. Но у меня есть и другая, тайная миссия: я должна встретиться лицом к лицу с бывшей подругой моей матушки… моей главной противницей. И я когда-нибудь встречусь с Сарой Риз-Тоом, Цирцеей, и уж тогда я не дрогну.

Ровный упорный дождь стучит в окно, не давая заснуть, хотя Энн давно уже громко, ровно посапывает. Впрочем, не дождь заставляет меня бодрствовать; кожу покатывает, уши настороженно ловят каждый едва слышный звук. Стоит прикрыть глаза, я вижу слова, написанные на обрывке плотной бумаги: «Мне необходимо немедленно повидаться с тобой».

А что, если Картик сейчас ждет меня там, под дождем?

Порыв ветра ударяет в окна, стекла дрожат и стучат, как кости. Сопение Энн то громче, то тише. Бессмысленно лежать здесь и мучиться. Я зажигаю лампу у кровати и прикручиваю фитиль, чтобы тот давал совсем немного света, мне только нужно найти кое-что. Порывшись в платяном шкафу, я нахожу это: ежедневник моей матери. Я провожу пальцами по кожаному переплету и вспоминаю ее смех, мягкое выражение ее лица…

Я сосредотачиваюсь на ежедневнике, который и без того знаю чуть ли не наизусть, и провожу около получаса, заново изучая записи матушки в надежде найти какие-то указания, но не нахожу ничего. Я не имею ни малейшего представления, как заново сформировать Орден или как пользоваться магией. В записях нет никаких полезных сведений о Ракшана или о том, что они могут замышлять в отношении меня. И ничего о Цирцее и о том, как отыскать ее раньше, чем она найдет меня. Похоже, весь мир ждет от меня каких-то действий, а я совершенно растеряна. Так хочется, чтобы матушка оставила для меня какой-то ключ…

Переворачивая страницы, я как будто слышу голос матушки. Скучая по ней, я таращусь на написанные ею слова до тех пор, пока у меня не распухают веки; уже очень поздно. Надо спать. Больше мне сейчас ничего не нужно. Спать без всех этих пугающих снов. Спать.

Я внезапно вздрагиваю и вскидываю голову. Вроде бы кто-то постучал в парадную дверь? Неужели они пришли за мной? Каждый мой нерв натягивается, каждая мышца напрягается. Но я ничего не слышу, кроме стука дождя. Никто не спешит по коридорам, чтобы узнать, кто там пришел. Да и слишком поздно для гостей, и уж конечно, Картик не стал бы рваться в парадную дверь школы. Я начинаю думать, что мне все это почудилось в полудреме, но тут снова слышу стук — на этот раз более громкий.