Дмитрий Распопов - Изгой [СИ]

Мы ехали вдоль сотен домов которые были настолько единообразными, что взгляд негде было и не на чем остановить.

— Послушай, а где у вас школы? Магазины? Прочие удобства? — поинтересовался я, видя перед собой только однотипную плановую застройку.

— Нет, — он откашлялся перед ответом.

— Как это нет, а где вы покупаете продукты? Учите детей? Работаете в конце концов? — удивился я.

— Продукты вымениваем или покупаем у сельских, которые приезжают каждое утро на выделенные для них рыночные места, ну или в среднем городе воруем в лавках. Работаем как все, в работных домах, по выбранной специальности.

— Все одновременно что ли? — не понял я.

— Нет посменно, по двенадцать часов в день.

— А-а-а, видел, длинные такие высокие здания, окружённые заборами, — я вспомнил свои поездки по провинциям, — почему не работаешь ты? Лентяй?

— Моя смена дневная, если не явлюсь, поставят прогул, — хмуро ответил он.

— И всё? Какая-то слабая мотивация работать по двенадцать часов.

— Три прогула и тебя лишат души, — пояснил он, — за этим тщательно следят, лучше даже, чем за сдачей налогов.

— Так погоди, что ты мне тут пудришь мозги, — снова не понял я, — а если я не хочу работать? Или болею например.

— Болеть можно, но не чаще трёх раз в год. Не работать нельзя, — он старательно пытался донести до меня свои сбивчивые мысли, — придёт полиция и отведёт тебя в дом благости и всё, ты на небесах.

— Погоди, ты меня в конец запутал, — я приказал ему остановится, — но есть же старики, дети, беременные, инвалиды в конце концов. Как они могут работать в подобном графике?

— А вы много стариков или калек видели вокруг? — он повернулся ко мне и показал рукой кругом.

В глядевшись в сотни и тысячи людей, которые занимались своими делами, или просто свисались с окон, переговариваясь с соседями, я и правда не заметил среди них ни одного старше примерно шестидесяти лет. Холодок пробежал по спине.

— Хочешь сказать живут только те, кто может работать?

Он невесело качнул головой.

— Во время правления короля было по другому, но потом была революция и ввели новые законы, к которым привыкли сначала наши родители, а потом и мы.

Я, всё ещё не веря, показал рукой, чтобы он продолжил движение, а сам тщательно всматривался по сторонам.

— Стоять! Пропуск! — дорогу нам перегородил конный наряд полиции, и старший из них успел сказать лишь одну фразу. Мы поехали дальше, а сползшие с сёдел всадники, осели на землю.

Через два часа движения среди одинаковых, успевших набить оскомину домов, которые и не думали заканчиваться, парень свернул вбок, везя меня куда-то влево. Почти сразу, когда мы съехали с нормальной дороги, наперерез нам бросались то одна группа людей, то другая, но не добегал никто. Все опадали на землю, пополняя изрядно разросшуюся ауру Жули. Кстати для меня неприятной новостью стало то, что находясь в её теле, я мог управлять только её аурой, а она у ней была крайне не прокаченной и малой по размеру, поэтому каждая смерть всё больше её подпитывала, позволяя становиться сильнее. Желания убивать невинных людей у меня не было, но вот тех, кто осознанно пытался причинить вред девушке, я убивал без малейших колебаний.

— Мастер Арнольд, я вам клиента привёз.

Мы остановились возле дома, где до этого играли дети, но как только мы подъехали ближе, вся округа словно вымерла. Показательные смерти оказались отличным аргументом для местных оставить нас в покое.

Из окна первого этажа выглянуло бородатое лицо, всё сплошь покрытое старыми язвами от оспы.

— К кому-то другому не мог поехать? — буркнул он.

— Можете сами ей это сказать, — Жжёный кивнул головой за спину.

— Прошу простить меня граждан…, - голос продавца сбился на мгновение, — миледи.

Он скрылся внутри и вскоре показался в дверях подъезда, неся на двух длинных палках кучу прикреплённых к ним масок. Мой взгляд сразу остановился на самой странной. Просто литое стекло овальной формы, без глаз, носа и рта, с нанесённой на обратной стороне ртутной амальгамой таким образом, что маска стала зеркалом.

— Что это? — я показал пальцем на донельзя странную вещь.

— Скоро Новый Год, но за три до него мы отмечаем ночь кошмаров. Люди надевают самые страшные маски и ходят пугают друг друга, — объяснил мне продавец, — эта маска, не пользуется большой популярностью, она не вызывает страха. Ведь люди видят в ней лишь отражения.

Я достал из кошелька Жули один сантим и на изумлённых глазах людей сделал её достоинством в сто франков, протянув человеку.

— Хочу её.

Тот, затрясшимися руками, так что даже не удержал и выронил монету на землю, бросился отвязывать от шеста приглянувшийся мне предмет, словно на время забыв про деньги. Только когда он отдал мне маску, крепившуюся к голове с помощью крепких надёжных ремней, просунутых в специально сделанных для этого в стекле проушинах, он наклонился и поднял оброненное.

Я приладил маску к лицу, мир стал чуточку темнее, но всё равно был хороший обзор впереди, чуть хуже по бокам, но это было и не важно, главное, лицо Жули больше никто не мог видеть.

— Сделай ещё несколько таких, — я кинул ему ещё одну монету, — мне нравится твоё изделие.

— Слушаюсь, будет сделано миледи, — он низко поклонился.

— Едим, теперь уже куда я сказал, — приказал я своему извозчику, откидываясь на спинку брички.

Когда мы прибыли на место, о котором говорила мне Жули, я вылез из повозки, а рядом со мной тут же плюхнулось на землю скулящее тело.

— Госпожа, прошу, не убивайте!

Я повернулся, не испытывая к человеку, который промышлял грабежом и убийствами ни малейшего сожаления и то, что он мне помог, нисколько не умоляло того, что к этому времени Жули наверняка была бы уже мертва, попади в его руки, без меня внутри.

— Ты видел моё лицо, — безжалостно ответил я, пожав плечами, — прощай.

— Госпожа! Молю! — по его лицу побежали дорожки слёз, а на одной из ног, от паха вниз, стала намокать штанина.

Бесполезная душонка вырвалась из тела, впитываясь в ауру Жули, а я зашагал дальше, прямо к зданию, которое девушка указала мне как главный ориентир, где собирается их группа. Показав на входе пропуск, я прошёл наверх. Они снимали маленький уголок где-то под самой крышей, но им хватало и этого, лишь бы было место в котором можно было поговорить приватно, не опасаясь чужих ушей.

Я нашёл нужную дверь и толкнул её внутрь. Говоривший за небольшой кафедрой высокий, атлетического вида парень замолчал, но увидев знакомые одежды, радостно заговорил.

— Жули! Мы тебя заждались! Проходи скорей.

Я молча зашёл и подойдя к нему в плотную, посмотрел вверх, поскольку парень был выше Жули на целую голову.

— На колени.