Дипак Чопра - Владыки света

Раздался оглушительный треск — молния угодила прямиком в домик. Исмаил возвращался. У Майкла не было в этом никаких сомнений.

Рахиль что-то сказала Сьюзен — очередной раскат грома заглушил ее слова — и легонько ее подтолкнула. Все еще злясь, Сьюзен нерешительно шагнула в сторону Майкла, встряхивая головой и оглядываясь на Рахиль.

Земля вновь сотряслась, Майкл упал, но тряска не прекратилась. Он лежал, растянувшись во весь рост. Раздался звук, похожий на треск разрываемой ткани, и на фоне толчков Майкл четко ощутил производимую им вибрацию почвы. Барахтаясь в грязи, он поднял голову. Сьюзен лежала на животе, дергаясь так, будто пыталась плыть по земле к нему. Позади нее виднелся домик конторы, накренившийся, словно тонущий океанский лайнер. В дверном проеме по-прежнему стояла Рахиль, обеими руками уцепившись за косяк. В земле образовалась зияющая трещина и стала неторопливо разрастаться, заглатывая домик вместе с фундаментом.

— Дай мне руку! — заорал Майкл, перекрывая скрежещущий грохот, словно исходивший из гигантской бетономешалки.

Сьюзен метнулась вниз, к нему; теперь она пыталась преодолеть разделявшее их расстояние ползком. Майкл с ужасом увидел, что ее, отчаянно барахтающуюся в тщетных попытках противостоять колышущейся земле, несет кувырком вверх по склону, грозя вот-вот поглотить вместе с домиком.

Но теперь грязь была его союзником. Почва сделалась достаточно скользкой, и рванув Сьюзен на себя, он почти не встретил сопротивления.

— Бежим! Бежим! — закричал Майкл, когда она, цепляясь, проехала мимо него. Он поднялся на колени. — Рахиль, прыгайте! — крикнул он, протягивая к ней руки.

Старушка покачала головой. Дверной проем навис теперь почти у него над головой.

— Верь! — крикнула Рахиль. — Верь, иначе ничто не пойдет так, как нужно!

Внезапно осев, домик провалился сквозь землю и исчез. Майкл вскочил на ноги и побежал вслед за Сьюзен.

Дорога из Мегиддо в Иерусалим заняла у них около четырех часов. Майкл утратил всякое ощущение времени и ничуть не удивился, обнаружив, что они прибыли к закату солнца. О Рахили они почти не говорили. Было неясно, то ли она пожертвовала собой, то ли погибла, чтобы преподать Майклу некий не вполне понятный урок, — а может, она таким образом решила от него избавиться.

Неужели явление Исмаила в их гостиничный номер случилось не далее как сегодня утром? С тех пор произошло столько событий, что само воспоминание о них всех требовало массы усилий. Майкл напрочь утратил способность отличать верный поступок от ошибочного. «Верное», «ошибочное» — эти понятия перемешались, растаяли в тумане; у него не оставалось времени размышлять над чем-либо более утонченным, чем вопросы выживания.

Но опасность грозила им не только со стороны Исмаила. Ни у Майкла, ни у Сьюзен не было теперь ни документов, ни денег. Без этих вещей они не могли чувствовать себя в безопасности нигде, кроме Израиля, да и там рисковали привлечь внимание полиции. Нужно было вернуть хотя бы документы, и местом, где они с наибольшей вероятностью могли рассчитывать в этом отношении на удачу, был отель «Новый Иерусалим».

Ключ от номера как ни в чем не бывало лежал у Майкла в кармане, хотя он и не припоминал, чтобы клал его туда. Это спасало его от необходимости уговаривать гостиничного служителя впустить их обратно, что, учитывая их бродяжнический вид, могло оказаться не таким-то простым делом.

— Даже не знаю, — сказала Сьюзен, когда Майкл отворил дверь. — Сюда довольно рискованно возвращаться. Твой джип на тебя не зарегистрирован. А вдруг он принадлежит, скажем, каким-нибудь военным? Вдруг местная полиция его разыскивает и, когда мы за ним придем, установит за нами слежку?

Все это действительно было поводом для беспокойства, но на самом деле Сьюзен заговорила об этом, чтобы скрыть терзавший ее более существенный страх: именно этот номер был последним местопребыванием Исмаила.

— Останься здесь, а я войду осмотрюсь, — предложил Майкл.

Сьюзен покачала головой и вошла вслед за ним. Оба они испуганно вытаращились на пустую комнату, словно Дети на дом с привидениями. Номер выглядел совершенно безобидно. Даже кровать была застелена.

— Похоже, здесь побывала горничная, — вставил Майкл бессмысленную реплику.

Он видел, что Сьюзен пришлось сделать над собой усилие, чтобы обшарить комнату. Двигаясь быстро и методично, она ухватила свой рюкзак и принялась запихивать туда вещи: паспорт, бумажник, ключи от нанятого ими автомобиля. Секунду спустя она уже собрала все необходимое и приняла позу бегуна на высоком старте, схватив рюкзак, как футбольный мяч.

Майкл запихнул бумажник и паспорт в карман брюк. Он чувствовал себя измочаленным и выпотрошенным — иссушенным солнцем и ветром, грязным и помятым. Он мечтал о ванне, постели, чистой одежде. «Неужели человеческое сознание действительно устроено так, что ему вначале подавай обычные удобства, и лишь тогда оно сможет думать о чем-то более возвышенном?» Ответа на это он не знал, но чувствовал, что жить так дальше он сможет, только если категорически запретит себе думать о привычной жизни.

— Зубную щетку заберешь? — спросил он, протягивая руку к ручке двери в ванную.

— Не ходи туда, — резко сказала Сьюзен, и Майкл отпрянул.

Кошмарное воспоминание о бездонной пропасти на том месте, где должен был быть пол ванной, тут же переполнило все его существо. Как он мог забыть об этом, пусть даже на мгновение?

Он встряхнул головой и попятился от двери.

— Да, действительно. Идем.

Майкл решил было обратиться в посольство Соединенных Штатов — довольно-таки логичный выход для путешественников, попавших в переделку. Однако когда они сели в свой автомобиль, он вдруг обнаружил, что все глубже забирается в Старый Город. Он не испытывал ни героических устремлений, ни неуемного любопытства сыщика. Но среди того немногого, что Сьюзен сказала об их приключении в Армагеддоне, была одна фраза, которая никак не шла у него из головы: «Он утратил Свет. Он больше не может его видеть».

Оказывается, когда Рахиль шептала Сьюзен свои последние слова, как раз перед тем, как землетрясение поглотило бунгало, она произнесла именно это зашифрованное послание, явно предназначенное для него. В течение нескольких часов Майкл размышлял, кого Рахиль имела в виду, Исмаила — или его самого. Ответ на это мог дать только один человек.

Движение на улицах было еще более оживленным, чем обычно, и прошло целых полчаса, пока они наконец не оказались у знакомой двери. Сьюзен постучала. На стук никто не вышел.

— Реббе! Это мы! Пожалуйста, отзовитесь! — крикнула Сьюзен.