Ярослав Вольпов - Через стекло

Щёлкнул замок двери, и Деннис появился в комнате. Только теперь Джейн разглядела его очки — зеркальные стёкла, похожие на тонированные окна автомобиля. Уголком сознания Джейн почувствовала радость от того, что не видит его глаза — жестокие, расчётливые. Взрослые. И всё же… очки ей не нравились.

— Где ты взял эту гадость? — сухим, каким-то чужим голосом спросила Джейн.

— Купил, — ухмыльнулся Деннис. Обезличенная зеркальными очками, его улыбка была похожа на оскал. — Мимо ларька проходил… а тут солнце вышло. Неожиданно.

Он догадывается. Умный, взрослый, он читает её мысли гораздо быстрее, чем она — его, и при этом ведёт себя совершенно непринуждённо; вот и сейчас он подходит к окну лёгкой походкой, едва ли не вразвалочку, просто посмотреть, что с погодой…

— Не приближайся, — сказала Джейн, вновь не узнав собственный голос.

— Чего это? — хмыкнул он.

— Не приближайся, — отчаянная попытка добавить в голос уверенности не дала никаких результатов. — Иди на кухню, я приготовила обед.

И снова улыбка, словно он предвидел и такой поворот. Джейн смотрела, как он уходит, и пыталась почувствовать хоть какие-то признаки облегчения. На кухне окно выходит не во двор, а на улицу; но главное, оно совершенно обычное. Облупившиеся белые рамы. В них он может смотреть, сколько угодно, но увидит только…

Пронзительный крик во дворе оборвал её мысли. Джейн, стоящая у окна, даже не повернула головы: она бросилась на кухню — туда, где Деннис прислонился к стеклу… обрамлённому тёмным резным деревом.

Невозможно. Не может быть. Она час назад была на кухне. Не может быть.

Старая женщина во дворе медленно оседала на землю, держась за сердце. В её глазах не было боли — только непонимание. Она ещё не успела узнать смерть, глядящую ей прямо в лицо…

Джейн отшвырнула Денниса и припала к окну. В её душе не осталось ни целительного добра, ни успокаивающего света — ни привычной нерешительности. Она видела зло и должна была его искоренить — любыми средствами.

…Старушка внизу чуть ли не подпрыгнула. Дико озираясь по сторонам, она недоверчиво пощупала грудь. Постояв на месте несколько минут, она торопливо направилась к подъезду. Было заметно, что она больше не хромает.

— Интересно, — пробормотал Деннис. — Так от инфаркта ещё никого не лечили.

— Я дала ей новое сердце, — гневно сказала Джейн. — Это проще, чем лечить старое. Спасибо тебе: если бы ты не попытался убить ни в чём не повинную женщину, у меня не хватило бы сил…

— И фантазии бы тоже не хватило, верно? — насмешливо бросил он. — Ты целый день простояла у окна, и не сумела сделать ровным счётом ничего. Я всегда говорил: ты ничего не сможешь без меня! А вот я…

— Что? — крикнула она. — Ты только вошёл и едва не оставил за собой труп?

Деннис стиснул зубы: его ухмылка изломалась.

— Это лишь начало! Я разгребу эту свалку, которую какой-то придурок назвал кварталом! Погляди вокруг, Джейн: ты ещё не поняла, в каком дерьме мы сидим? Старые развалюхи, раздолбанные дороги, кругом отбросы… Живые отбросы! И ты хочешь провести здесь всю жизнь? Я — нет! Ты ничего не знаешь о жизни, ты умеешь только очищать небо — а я собираюсь очистить землю!

Джейн посмотрела в окно… и побелела.

Узенькая, обсаженная редкими чахлыми деревцами улица ширилась на глазах; земля расползалась, как гнилая ткань, а трещины тут же заполнялись серым асфальтом. Бурлящая масса с чавканьем заглатывала деревья, взамен выталкивая гладкие фонарные столбы. Однотипные дома напротив рывками ползли вверх, обнажая всё новые этажи; их стены тряслись, словно собаки после купания, сбрасывая слои кирпичей и штукатурки, превращаясь в клетки из зеркального стекла и бетона. Всё происходило словно в немом кино — с невероятной скоростью и абсолютно беззвучно. Через несколько секунд за стеклом уже открывалась картина, похожая на открытку с изображением американской мечты идиота.

— Перестарался, сынок, — прошептала Джейн. — Здесь тебе не центр города.

— Здесь будет центр города, — не оборачиваясь, ответил он. — Я перекрою его по-новому. В домах будут широкие стёкла, и мало-помалу на них нарастут такие же замечательные рамы, как и у нас. Да, Джейн: с тех пор, как ты разбила зеркало, эта зараза расползается всё дальше и дальше. Я буду смотреть на людей, а они будут смотреть в свои окна — а все стёкла в этом мире не расколотить даже тебе.

— Зачем ты делаешь это? — Джейн не смогла удержаться от извечного глупого вопроса.

Деннис обернулся, и она отшатнулась от безумного огня в его постаревших глазах.

— Потому что могу, глупышка. Не знаю, откуда взялись эти рамы, но они дают невиданную силу. Они ждали того, кто сможет овладеть ей — и дождались. Ни ты, ни та глупая цыганка, которая жила здесь до нас, не знали, что с ней делать. Я знаю. Я просто хочу быть счастлив! Я протяну руку и возьму счастье для себя… и для тебя, Джейн. Посмотри! Посмотри вниз!

Новое шоссе в десяток полос пустовало недолго. По нему хлынул поток машин, словно где-то прорвало плотину. Откуда-то из среднего ряда вынырнул красный спортивный автомобиль: под визг чужих тормозов и рёв гудков он вылетел на тротуар, развернулся и остановился. Водитель выскочил из машины, швырнул на капот брелок с ключами и, не мешкая ни секунды, бросился на дорогу, словно в реку. От удара первой же машины его тело взлетело в воздух и кануло в многоцветном потоке железа и резины. В шуме моторов Джейн не услышала крика — если он и был.

— Это для меня, — хищно улыбнулся Деннис. — Джейн, теперь ты выбирай! Любую, которую видишь! А потом я подгоню инкассаторскую машину. Она заедет во двор, на неё нападут бандиты и погибнут в перестрелке, и охрана вместе с ними. Всё достанется нам! И никаких свидетелей!

— Нет, — произнесла Джейн в пустоту: ярость застилала ей глаза, и она не видела Денниса. — Потом здесь вырастут светофоры, подъедет полиция, и никаких жертв больше не будет. Того водителя найдут на другой стороне дороги: у него будет много переломов, но чудеса реанимации его воскресят. До конца жизни он не подхватит даже простуду и умрёт в сто два года в собственной постели.

— Хватит ли духу? — иронически спросил Деннис.

— Хватит, — твёрдо сказала Джейн. — Когда ты рядом, сынок, я могу всё. Я исправлю любое зло, которое ты совершишь. Я — твоя мать, и я в ответе за тебя.

— Почему? — лицо Денниса исказилось, от ухмылки не осталось и следа: казалось, вот-вот — и он вцепится ей в горло. — Почему ты не можешь понять меня? Я делаю всё, чтобы нам было хорошо! Нам, понимаешь — нам, тебе и мне! Какое тебе дело до того, какой ценой будет куплено наше счастье? Зеркала, стёкла — всё это ерунда! Главное — это дом, в котором мы живём! Твой дом — это ты, а окна — твои глаза! Всё, что происходит за этими окнами — уже другой мир, который не касается тебя. А изменить кусочек мира вокруг своего дома — это не зло, Джейн. Это жизнь.