Софья Ролдугина - Кофейная горечь

Но другого выхода нет.

Из-за волнения у меня наступило престранное состояние. С одной стороны, мышление сделалось ясным и четким, всякое действие прослеживалось на несколько шагов вперед, как в шахматах. Я уже почти не боялась. Только кровь горела, словно превратилась в крепкий кофе с бхаратским перцем. С другой стороны, некоторые мои поступки иначе, как «глупостью», назвать было нельзя.

Зачем, спрашивается, я пыталась подвязать шелковой лентой шляпку, если головной убор мне только помешал бы в итоге?

Право, загадка.

В раздражении я швырнула шляпку на стол и собралась уже было выходить, как на пороге кабинета появился тот, кого мне никак не хотелось видеть.

— Вы куда-то торопитесь, леди?

— Не ваше дело, мистер Маноле.

Он улыбнулся. Темно-красная рубаха, черные плотные штаны, сапоги до колен, какой-то талисман на длинном шнурке — не порядочный аксонец, гипси, бродяга, мошенник… колдун, как сказала Зельда. Даже глаза у него отсвечивали зеленью, как у злой кошки.

— Моё. Эллис мне сказал приглядеть за вами, леди. Куда ж вы собираетесь?

— В сад. Освежиться.

— Врёте ведь. Вы собираетесь ехать к этому Шилдсу.

Краска бросилась мне в лицо.

— Так вы прочли записку?

— Ну, разумеется, — пожал он плечами и уставился на меня в упор. — Нет, леди. Вы никуда не поедете. Слишком опасно. Дождемся Эллиса, он будет тут через час или полтора, самое большое.

От ярости голос у меня срывался. Невидимая отсюда бесстыжая луна сверлила спину желтым глазом — кажется, прямо сквозь стены и потолки — и толкала на странные поступки.

— Полтора часа — сюда. Полчаса теряем на сборы. Еще час — на дорогу к Шилдсу… За это время можно убить десяток человек! — я спрятала руку за спину и незаметно взвела курок.

— Предпочтете рискнуть тремя жизнями вместо одной? — Лайзо тоже повысил голос, и я невольно отступила на шаг. Это было… жутко.

— Почему — тремя? — едва я нашла в себе силы ответить. — Вас я не прошу меня сопровождать… а со своей жизнью как-нибудь разберусь. Отойдите, мистер Маноле, если не желаете мне помогать.

Он сузил глаза.

— Если понадобится, я просто-напросто оглушу вас, леди, и оставлю дожидаться Эллиса без сознания, — слова холодно отзванивали металлом. — Если вы правы, то Шилдс там не один. Их четверо — в лучшем случае. Мы не справимся, леди.

— Ах, оглушите? — мой голос истекал патокой. — Я тоже умею угрожать, мистер Маноле, — черное дуло револьвера уставилось ему в лоб. — Попробуете напасть — спущу курок.

— Убить человека сложно, леди.

Теперь сощурилась уже я.

— Наверное, да. Возможно, я даже пожалею потом. Но сейчас… Вы ведь понимаете, мистер Маноле, да?

— Опустите револьвер.

— Отойдите в сторону.

— Опустите револьвер, — с мягкой угрозой произнес Лайзо. — На выстрел сбежится полдома. Всем будете угрожать?

— Я скажу, что вы напали на меня. Слово леди против слова гипси?

Он выругался. Я быстро оглядела письменный стол — ключей от двери нигде не было видно. Неужели опять оставила их в спальне? Какое невезение!

— Хватит споров, мистер Маноле. Вы ведь знаете, что я могу выстрелить, и что я выстрелю, если возникнет необходимость, — кажется, моими устами говорили сейчас все две сотни предков по линии Валтеров — флотоводцы, генералы, шпионы на службе у короны… И такие, как леди Милдред — не боящиеся ничего и никого, ломающие вековые устои, ставшие кумирами целых поколений. — В комнату, быстро, — я отступила в сторону. Лайзо подчинился, сверля меня темным взглядом. Но, похоже, выражение моих глаз убедило этого человека быстрее, чем револьвер. — Хорошо. А теперь — полезайте под стол.

— Что?! — в кошачьих зеленых глазах мелькнуло искреннее удивление. — Леди, я…

— Не спорьте, — холодно произнесла я. Нервы были натянуты, как стальные струны. Еще немного — и лопнут, и тогда я точно нажму на курок. — Просто делаете, что вам говорят. Ну!

Лайзо, бросив на меня еще один странный взгляд, все же послушался.

— Спиной к ножке стола.

Хорошая вещь, старинная… тяжелая. Черное дерево вообще весьма плотное, а этот полированный монстр еще и огромный, как корова. И весит, полагаю, столько же.

— Руки завести за ножку. Выше. Выше! Вот так. А теперь — не шевелитесь. Честно скажу, мне сложно держать револьвер одной рукой. Только дернитесь — выстрелю.

— Понял. Смотрите, не нажмите на курок случайно, — язвительно протянул Лайзо.

Я вдавила дуло револьвера ему в затылок уже с силой — будет знать, как смеяться над графиней… Впрочем, сейчас моя проблема не в этом. А в том, чтобы прикрутить руки Лайзо к ножке так, чтобы он хотя бы с четверть часа не мог выпутаться.

Впрочем, опыт обращения с шелковыми шляпными лентами у меня более чем обширный. И затянуть узел, даже и одной рукой, я сумею.

— У вас ловкие пальцы, леди.

Нельзя было понять, говорит это Лайзо с издевкой или искренне хвалит.

— Спасибо.

Я попыталась проверить надежность узлов, поддев ленту. Однако ногти лишь впустую царапнули разгоряченную кожу — шелк прилегал очень плотно. Пожалуй, даже слишком — так недолго и перекрыть ток крови. В порыве жалости я, будто извиняясь, огладила смуглые запястья, напряженно сжатые кулаки… Лайзо вздрогнул и вывернул шею, пытаясь заглянуть мне в глаза.

Нечто фантасмагорическое и тревожное чудилось в этой мизансцене. Связанный под прицелом револьвера, Лайзо должен был выглядеть беспомощным, но отчего-то казался по-прежнему опасным.

До мурашек по спине, до странного чувства, словно что-то щекочет внутри при каждом вздохе…

— Ну, что же, леди, похоже, мне остается только пожелать вам удачи? — полувопросительно произнес Лайзо. Уголки губ у него подрагивали.

— Пожелайте, почему бы и нет, — я отступила, но пока не спешила убирать оружие. Сделать это можно и на улице. — Мне совсем не хочется стать очередной жертвой чудовища.

— Тогда — удачи, — без тени сомнения сказал Лайзо. — И я поеду за вами, как только стяну это, — он выразительно шевельнул пальцами.

— Как пожелаете, — я только плечами пожала, прекрасно понимая, что через полчаса меня будет уже не догнать. Пока поседлают лошадь, пока выведут ее на дорогу… — Всего наилучшего.

Хлопнула дверь, разделяя пространство на два мира. В первом, безопасном и относительно спокойном, остался Лайзо, по-дурацки привязанный зеленой шляпной лентой к тяжелому письменному столу. А во втором меня ждала ночь — и неизвестность.

Впрочем, будь что будет.

Я сама не заметила, как очутилась в седле. Лошадь беспокойно фыркала и переступала копытами — наверное, чуяла мое волнение. Или, возможно, просто была недовольна, что ее разбудили и заставили скакать куда-то в темноте. Впрочем, дорога к поместью Шилдса была ровной… Если ехать попеременно шагом и рысью, получалось около сорока минут, хотя обычно эту верховую прогулку мы растягивали на два-три часа — уж больно места красивые. Значит, пущу лошадь галопом — доеду за двадцать минут. Но что делать в самом поместье?