Александр Киричек - Водоем. Часть 1. Погасшая звезда

— Да что же случилось, Фрида? В чем дело-то? — стал допытываться я.

— Господин, я в беде! Я согрешила, ужасно согрешила! Я изменила своему мужу и теперь жду ребенка! Через неделю мой муж возвращается — именно ему было поручено возглавить отряд пастухов, отправившийся на север! И если он узнает, если заподозрит, то я погибла!

— Хорошо. Но чего же ты хочешь от меня? — подозревая неладное, хмуро спросил я.

— Вы должны избавить меня от бремени, иначе я погибла!

— Но я не могу. Мой долг лечить, а не убивать ещё не рожденное существо, которое ни в чем не виновато!

— Доктор, если вы откажетесь, то оно все равно умрет, но вместе с ним еще умру я, ибо если вы мне не поможете, то я брошусь в реку и утоплюсь, сегодня же, сейчас же утоплюсь, а трое моих детей останутся сиротами!

В ее словах была решимость. Стоило мне взглянуть в одичавшие экзальтированные глаза женщины, чтобы отчетливо понять: она не шутит и непременно исполнит задуманное. Сразу скажу, что все мои попытки убедить её отказаться от этой идеи, все мои пламенные обещания поговорить с мужем с тем, чтобы он простил ей грех прелюбодеяния или поверил, что жена ждет дитя от него, оказались тщетны. Женщина упорно требовала избавления от ненужного плода собственной невоздержанности, шантажируя меня собственным самоубийством. Может, я и проявил бы нужную твердость, но в решающий кульминационный момент Фрида встала передо мной на колени с глазами полными мольбы и слез и стала целовать мне живот, опускаясь все ниже и намереваясь сделать то, что тогда, в наивные времена младенчества человеческого рода, осмеливалась попробовать лишь одна женщина из нескольких тысяч… Эта сцена, её заплаканные глаза, изможденный несчастный облик… Нет, это ужасно, когда вот так, на коленях перед тобой стоит женщина, готовая на всё… Единственное, чего мне удалось добиться, это отсрочки на один день. И хотя веры в то, что за эти сутки она передумает, было мало, но я должен был использовать любую зацепку…

Увы, на следующий вечер она снова тайком пробралась в мое жилище, и мне не оставалось ничего иного, как во избежание более страшного преступления дать ей снадобье, провоцирующее ранний выкидыш. Она в свою очередь пообещала молчать и о визите ко мне, и о лекарстве, даже если её будут пытать, даже если она будет умирать… Лекарство должно было начать действовать через час после приема, и поскольку последствия выкидыша могли быть самыми непредсказуемыми, чреватыми неожиданными осложнениями, я попросил её провести эту ночь у меня, под врачебным присмотром, но Фрида безапелляционно отказалась, мотивируя страхом разоблачения со стороны бдительной свекрови.

Всю ночь не покидало меня смутное тревожное предчувствие. Так что когда под утро в окно постучала семилетняя девочка и взволнованно, сквозь слезы объяснила, что её мама умирает, мне уже не надо было объяснять, что и с кем случилось. Ты удивишься, Элен, но я не смог её спасти. После выкидыша у нее открылось маточное кровотечение, и, недолго думая, я решился на удаление матки… Но, кажется, было слишком поздно — время было упущено, и она умерла от кровопотери, буквально истекла кровью на моих глазах и на глазах ассистировавшей мне Элизы. Очевидцами моей неудачи стали и родственники Фриды, в том числе и злополучная свекровь, приходившаяся племянницей самому владыке селения.

К сожалению, человеческая память часто оказывается короткой и непрочной, когда речь идет о бескорыстно полученном добре. Мало того, нередко люди воспламеняются ненавистью именно к тем, кто старался им от всей души помочь, облегчить их страдания, сделать жизнь счастливее и благополучнее. Спустя пять месяцев после моего прибытия в селение мою благотворительную, бескорыстную деятельность стали воспринимать как должное, как нечто само собой разумеющееся, и так же начали оценивать и случаи исцелений, которые еще год назад могли показаться несбыточными, волшебными, плодом чародейства и магии. Но стоило случиться первой и единственной неудаче, как тут же я стал объектом всеобщего осуждения и негодования. Хуже всего, что перед кончиной Фрида, несмотря на данное обещание, успела поведать свекрови не только о том, что изменила её доблестному сыну, но и рассказала, кто дал ей снадобье, приведшее к такому печальному исходу… Да, увы-увы, женская память нередко оказывается короче, много короче, чем длинный болтливый женский язык!

Не успело еще тело почившей пациентки остыть, а я уже стал собирать свой нехитрый скарб, намереваясь поскорее покинуть селение в предчувствии трагической развязки. Но разве я мог уехать один, без любимой Эли? А потому, закончив приготовления к побегу, я поспешил к ней.

— Я не могу оставить бабушку! — таковы были её слова, прозвучавшие в ответ на моё требование собираться. Стоит ли говорить, что все мои доводы, предупреждения, угрозы на неё подействовали так же мало, как и на Фриду. Боже, ну, почему вы, женщины, такие упертые, почему вы не понимаете простого, элементарного, не слушаете голоса разума? Почему? Почему? Почему?»

— Ты меня спрашиваешь? — уточнила Лена.

— Кого же ещё, хотя можешь не отвечать — это скорее риторический, чем обычный вопрос, — грустно пояснил Загрей.

— Надеюсь, я не такая! — гордо ответила Лена.

— Какая такая не такая? — переспросил чародей.

— Ну, я не буду так унижаться перед мужчиной — это раз, во-вторых, голос разума я ценю, и поэтому, в-третьих, на месте Эли я бы оставила бабушку на попечение соседей и умчалась бы в романтическое путешествие с любимым мужчиной, ну, и в- четвертых, — добавила Кострова после небольшой паузы, — я не такая упёртая.

— Что ж, хотелось бы верить, что ты другая, но помни, что только ситуация показывает нам, кто мы есть, а заранее, до того момента, пока мы в ней не оказались, мы не можем знать, как поведем себя в экстремальных условиях.

— Что-то такое я, кажется, уже слышала, но где? А, конечно, — радостно аж подпрыгнула девушка, — мы же в курсе философии про это говорили — целый семинар спорили, так это или нет. Погоди, это же экзистенциалисты, насколько я припоминаю, эту идею обосновывали?

— Ну, молодчина, точно так! — подтвердил Загрей. — А теперь слушай конец этой легенды, а то уж тебя скоро надо возвращать в твой родной Святогорск…

«Уехать без Элизы я не мог. А потому решил отдаться на волю судьбы… На следующую ночь в мою хижину ворвалось человек шесть дюжих ребят: жестоко меня избили, вытащили из дома и, наконец, привели в дом старейшины — благо тот был совсем рядом. Старик не преминул вспомнить наш старый спор о пользе и вреде знаний, назвал меня клятвопреступником и убийцей — по местным поверьям душа соединяется с телом эмбриона в момент зачатия, и не просто душа, а дух одного из некогда почивших предков — местные жители исповедовали метемпсихоз. Так что получалось, что я убил не только Фриду, но также и кого-то из прародителей племени. И в заключении он пообещал, что меня будут судить всем людом не далее, как завтра в полдень.