Александр Киричек - Водоем. Часть 1. Погасшая звезда

— А ты послушай свое сердце, что оно говорит тебе сейчас! — наконец-то дал дельный совет Сергей.

— Сердце?…

— Да, только оно зорко — помнишь Сент-Экзюпери?

— Увы, не читала… Но слышала…

— Так что же сердце? Твое сердце? Только не ври ни мне, ни самой себе…

— Оно хочет… хочет…

— Чего же, Светочка?

— Чтобы ты меня любил сегодня, всю ночь… Я устала любить, я имею право… хоть один раз, чтобы любила не я, а меня… Но только если ты… если ты любишь меня. Скажи, любишь?

— О, Господи! Да разве же можно тебя не любить??? Ки пуррэ нэ па труве дю бонёр а ву вуар!!! Ой, прости… вылетело… Перевести?

— Нет, не надо, мне понятно.

— Что же тебе понятно?

— Что тебе со мной хорошо, и я этому рада…

— Спасибо, любимая. Тебе не придется жалеть, поверь мне!

— Надеюсь, Сережа. Но это точно не разврат?

— Но ведь я люблю тебя, Светочка! А когда есть любовь, то разврата быть не может…

— Любишь? Неужели? Это лестно… Ладно, пошли уж, а то так всю ночь будем говорить… — произнесла Света, поднимаясь с кресла и расстегивая пуговку на поясе своей мини-юбочки.

Они проснулись почти одновременно, но поутру оказались на противоположных краях кровати. Даже заспанной Света была восхитительна и прекрасна — без сомнения, ночь освежила и ее лицо, и тело, и даже дыхание, словно таинственная Фея оросила каждый участок кожи, каждую клеточку девичьего организма целебным омолаживающим бальзамом, живой водой вечной юности. Лишь глаза ее, только отошедшие от сонного забытья, светили чуть тусклее обычного, но смотреть в них Сергей не осмеливался. Он старался, очень старался быть ласковым, нежным, умелым, припоминая все, что знал по книгам и фильмам, но интуитивно понимал, что не смог подарить красавице даже половину от того наслаждения, которое она обычно получала от своего мужа, более молодого и менее начитанного, но от природы одаренного счастьем дарить женщинам оргазм. И сознание своей никчемности затеняло острым чувством вины, еще сильнее обострившимся с наступлением рассвета, полученное ночью удовольствие обладания прелестным девичьим телом.

Света же, не ждавшая ничего особенного, была, напротив, вполне довольна: пусть все было быстро, пусть не было оргазма, но какую-никакую разрядку она получила — главное, ей ничего не надо было делать самой, а можно было расслабиться и отдаться потоку фантазий о любимом, но далеком муже… И пусть партнер был наивен и неискушен, но в этой неопытности был и свой плюс — иллюзия чистоты и девственности юноши, проявлявшаяся в той трепетной осторожности, в той бережной старательности, с которой он ее целовал, ласкал, гладил… И сейчас, подставляя розовеющее лицо прикосновениям юной Эос, она думала о том, что, возможно, будь она старше, много старше, она могла бы получить настоящее удовольствие единственно от того, что рядом с ней оказался бы юный мальчик-девственник — дрожащий, смущающийся, стыдящийся, чистый и глупый…

«Что же дальше? — размышлял Сергей, глядя на матовое стекло в двери спальни, на котором отражались блики зари. — Будет ли повторение или на этом все закончится? Захочет ли она снова или ограничится единственным актом милосердной агапэ? Что ждет их дальше — дружба или взаимное забвение? Если дружба, то будет ли в ней место телесной близости? Если забвение, то будет ли оно полным? Смогут ли они смотреть друг другу в глаза, не испытывая вины, дискомфортного чувства неудобства? И самое главное — научится ли он когда-нибудь дарить женщине оргазм или же от природы ему уготована судьба быть посредственным любовником?»

— Доброе утро! — полузевая, растягивая слова и грациозно потягиваясь всем телом, нарушила утренний покой девушка.

— Доброе утро! — отзеркалил Сергей тоном потерянной невинности.

— Пойдем завтракать?! — то ли спросила, то ли предложила Светлана.

— Так сразу? Может, тебе сначала надо по своим женским делам? — то ли предложил, то ли спросил юноша несколько суровым тоном.

— По каким таким делам? — игриво переспросила девушка и мягко добавила. — Почему ты на меня не смотришь? Что-то случилось?

— Я плохо выгляжу… — хмуро ответствовал юноша. — Пожалуй, ты права. Я пойду что-ни-то сварганю на кухне, а ты сможешь спокойно одеться…

— Как хочешь… — обижающимся голосом отвечала девушка, плотнее укутываясь простынкой.

Разговор за столом не клеился. Сергей как ни старался, не мог заставить себя глядеть в глаза красавице Светлане, чья прелесть в свете утренних лучей выглядела еще восхитительнее и казалась настолько высокой и недоступной, что вызывала острое чувство собственного уродства. Перемена в настроении юноши не укрылась от девушки, да он и не старался ее скрывать. Оба молчали и медленно ели бутерброды, запивая глотками растворимого кофе. И чем дальше висело ранящее молчание, тем сильнее обоим вчерашняя доверительная искренность казалось сном, а ночная близость — ужасной ошибкой.

— Мы не можем так расстаться, Сережа! За что ты на меня сердишься? В чем я виновата? — резко порвала тишину укоризненным голосом девушка.

— Ты не виновата, Света! Что ты! — попытался успокоить собеседницу Сергей. — Просто я… я чувствую, что ты… Ну, в общем, так хороша, слишком хороша для меня, и мне с тобой неуютно… Я чувствую себя таким жалким рядом с тобой… Прости…

— Понятно, — процедила Света, — обострившийся комплекс неполноценности, да еще в запущенной стадии. Ты — глупый! А еще философ! А знаешь, что я тебе скажу? — и после трехсекундной паузы добавила: — Я хочу тебя снова!

— Прямо сейчас? — с легкой доброжелательной злобой спросил Сергей.

— Нет, не сейчас. Сейчас мне надо собираться — к девяти должна быть в госпитале…

— Значит, завтра?

— И не завтра! Завтра у меня экзамен по философии, — спокойно пояснила девушка.

— Так когда же? — все больше раздражаясь, продолжал вопрошать Сергей.

— Ну, скажем, через неделю… Хочешь?

— Почему через неделю?

— Потому что через месяц — это долго, это уже не регулярный секс вдвоем.

— А муж?

— А твоя любовь ко мне? Что, уже умерла, сдохла за одну ночь? — похоже, девушка заразилась от своего визави той же раздражительностью.

— Но зачем я тебе, Света? — грустно защищался Костров. — Ты такая суперская, все при тебе — и ум, и красота! Ты можешь приручить любого мужчину!

— Вот я и приручаю — разве не видно? А ты говоришь, что я слишком хороша для тебя. А ты не подумал, что так же думают и все другие, думают и проходят мимо?

— А муж? — вновь повторил Сергей.

— Муж!? — все больше гневалась Светлана. — У меня прекрасный муж! Он там родину защищает, а я здесь трахаюсь с тобой. И что? Теперь меня за это надо презирать? Да? А вчера, что ты говорил вчера, забыл? Про любовь, про измену, забыл?