Галина Долгая - Бирюзовые серьги богини

Сима подняла руку выше головы, и бессильно уронила ее. По степи пронесся гул. Призрак воина, скованный веками цепями заклятия, почувствовал себя свободным, выпрямился во весь рост, став еще выше Каменной головы. Он посмотрел вдаль, словно пытаясь охватить взглядом простор степи. Его грудь вздыбилась. От сильного выдоха люди сжались, непроизвольно вскрикнув. Воин опустил глаза и увидел маленькую фигурку женщины. Призрак опустился перед ней на колено, пытливо вглядываясь в лицо.

— Ты прощаешь меня, дитя? — в голосе похожем на барабанный гул прозвучало сомнение.

— Я прощаю тебя, Великий воин.

Он, вздохнув с облегчением, так, словно сбросил с себя пудовые цепи, склонил перед Симой голову и невнятно промолвил:

— Спасибо…

Встала шаманка, взяла бубен и запела грозную песню Воителей Света. Призрак обратил тяжелый взор к ней, поднялся, положив руку на меч. Шаманка завершила песню, и призрак Великого Воина растаял.

Сима упала без чувств. А через мост бежал дядя Боря с монтировкой в руке, кроя матом на чем свет стоит и всех казахов, и своего начальника, и бог знает кого еще. Он встал рядом с Симой, повисшей на руках Армана; потрясая монтировкой, забрал девушку от «ирода», который затуманил ей голову. Славка с Жоркой прибежали следом на помощь и все вместе отнесли Симу в лагерь.

Облака закрыли Луну. Пошел дождь. Люди разошлись. В лагере археологов в наркотическом сне бредила Сима. Друзья по-очереди дежурили возле нее, а Хакан Ногербекович плакал, не стесняясь слез, то и дело повторяя:

— Не знал я, что они задумали, не знал, старый дурак, просили только о знаках рассказать!..

В юрте было темно. Только хилый свет луны, прорвавшийся сквозь нагромождение облаков, просачивался в круглое отверстие наверху. Арман оставил дверь приоткрытой и остановился на пороге, вглядываясь в темноту.

— Подойди, Арман, — властно позвала бабушка; ее голос оставался сильным, хоть и чувствовалась в нем усталость после нелегкого ритуала.

— Как вы, аже [13] Аже(каз) — бабушка по линии матери. ?

— Уже лучше, сынок, сядь рядом.

— Свет включить?

— Не надо, у кого есть глаза, тот всегда видит.

Арману показалось, что бабушка улыбнулась. В другой раз он бы тоже улыбнулся, сказал что-то ласковое, в другой раз, но не сейчас. Сейчас в его груди кипели чувства: обида, гнев, растерянность, любовь…

— Аже…

— Я понимаю, Арман, — бабушка положила свою руку на его. Сухая теплая ладонь успокоила. Умела мудрая Батима расплетать клубок чувств и прогонять гневных духов. — Ты не сердись на меня, сынок, знаю я, что ты думаешь! Думаешь, старая бабка посмеялась над тобой, растоптала твои чувства… Нет, Арман! Поверь мне, так было надо!

— Но, аже! — Арман вспыхнул, как соломинка в язычке огня.

— Тихо, тихо, — Батима сжала его руку, — не давай демонам поселиться в твоей душе, успокойся, выслушай меня, — она перевела дух, помолчала. — Помнишь, я рассказывала тебе сказки о Великом Тенгри, о его смелом воине, голова которого, как страж, так и стоит в степи уже много веков? — Арман кивнул. Бабушка приподнялась. — Помоги мне сесть, дай подушки. Вот так. Хорошо. Теперь слушай.

Каждый человек живет для того, чтобы выполнить свое предназначение. Ведет его дух, посланный Тенгри. Когда только новая жизнь появляется в женщине, Умай поселяет тот дух в ее чреве и он терпеливо ожидает часа своего нового рождения. С того момента судьба человека на всю жизнь связана с духом. Боги завещали нам терпение, смирение, веру в свое предназначение. И, если, человек уходит с дороги, по которой его ведет бог, случаются беды. Демоны Эрлига только и ждут, когда человек откажется от бога, и его дух станет уязвим. А каждый дух — это великая добыча! Вот и борются силы Света с силами Тьмы за каждого человека.

Давным-давно, на землю сошел Великий дух, которому суждено было родиться свободным. Но человек изменил предназначение. Им овладели демоны Тьмы, и Рожденному Свободным пришлось вести борьбу за равновесие всего мира. Когда Великий Воин был убит, его душа не нашла себе покоя, а мятежный дух, получивший большую силу от демонов зла, воспарил над Землей. Тогда собрались шаманы со всей степи и сотворили заклятие, начертав на камне особые знаки, каждый из которых был известен только одному из них. Но все заклятие было ведомо Рожденному Свободным.

— Аже, вы хотите сказать, что Сима и есть тот дух?

— Не торопись, Арман, слушай. Прошли века, и заклятие начало ослабевать. Демоны зла не теряли время, они делали все, чтобы заполучить дух Великого Воина! И время пришло. Я услышала голос Тенгри, который возвестил, что придет та, в которой воплотится дух Рожденного Свободным, — бабушка откинулась на подушки. Арман слышал ее тяжелое дыхание. И не осмеливался просить рассказывать дальше. Но она сама продолжила:

— Я тебя не обманула, сынок. Ей нельзя было говорить заранее о ритуале. Дух Рожденного Свободным еще слаб в ее теле, и она не смогла бы сама его пробудить, а вот демоны зла, сразу бы поняли наши намерения и, кто знает, что могло бы случиться потом, — бабушка тяжело вздохнула, зевнула. — Ступай, Арман, я устала.

Арман встал. Тихо скользнул к выходу.

— Сынок, постой… Ты можешь рассказать все девушке. Надеюсь, она простит тебя. Но помни: вы с ней как две стихии — огонь и вода. Сам подумай, сможете ли быть вместе, хотя… кто знает… в жизни людей все предопределено, но они умеют поворачивать колесо судьбы.

Сердце Армана замерло. Он не решился спросить о Симе. Но бабушка каким-то чутьем узнала, что беспокоит его больше всего. Сима думает, что он обманул ее, заманил в свои сети только ради того, чтобы вовлечь в ритуал. Как убедить ее, что он тоже не знал обо всем, что будет. Он только делал то, что говорила ему бабушка — встал рядом с ней, чтобы поддержать, дал кумыс… Снова в нем поднялась буря гнева — как трудно смириться с тем, что тебя использовали! Предопределено… все предопределено… А как же быть с чувствами?! Он полюбил Симу и теперь… Что теперь делать?

Сима проснулась рано. Запах свежести от земли, умытой дождем, влетал в распахнутую палатку. Сима села. Голова закружилась. Во рту ощущалась горечь. Отчего?.. И тут перед глазами заиграли огни пламени костров, послышался шепот Армана, и Сима вспомнила странный вкус кумыса, поданного им.

«Что было дальше?..» Сима не могла вспомнить. Только отрывистые эпизоды мелькали в сознании, не связанные ни с Арманом, ни с ней. Но почему тогда сердце обжигает мысль о предательстве? Что случилось? Сима тряхнула головой. Кровь застучала в темечке, причиняя боль.

За палаткой посветлело. Симе ужасно захотелось плеснуть в лицо холодной водой из реки. Она расстегнула спальник, поежилась от холода, но, прихватив полотенце, вылезла наружу. К ее удивлению прямо перед палаткой, укрывшись поверх спальника куском брезента, спал дядя Боря. Сима постояла немного и, решив не беспокоить доброго к ней дядьку, пошла к реке.