Галина Долгая - Бирюзовые серьги богини

«Может быть, мама была права, и мне надо было воспользоваться моментом и выйти за Сашку замуж?» — думала Сима. Но тогда Сашка был для нее просто однокурсником, а надежда на встречу с Арманом не оставляла, как Сима не пыталась ее заглушить. Это сейчас она вспоминает ту стремительную любовь, как мимолетный эпизод своей жизни и уже смирилась с тем, что она так и останется лишь воспоминанием. А тогда… Сима взгрустнула.

Шум летящего под землей поезда ворвался в замороженную тишину ее сознания. Сима даже качнулась от резкого перехода от грез к действительности.

— Станция Сабира Рахимова, конечная, — услышала Сима и поняла, что проехала свою станцию.

На другой стороне перрона люди заполняли вагоны поезда, готовящегося к отправке, и Сима направилась к нему.

— Привет, подруга, — знакомый голос раздался у самого уха.

Сима обернулась: на нее, улыбаясь во весь рот, смотрела Маринка.

— Привет! Ты как здесь? Я тебя уже два дня в универе не вижу…

— Я сачкую, — откровенно призналась Маринка и, расширив глаза, скосила их в сторону, показывая на высокого парня в кожанке, что недвусмысленно держал ее за руку.

— А-а! — с пониманием протянула Сима, — А как потом пропуски будешь отрабатывать? — поинтересовалась она, но вопрос утонул в голосе диктора, сообщающего об отправлении поезда.

Пока они ехали, Маринка, несмотря на шум и грохот, успела доложить подруге, что она выходит замуж и они с ее женихом — тем самым парнем в кожанке! — ездили на рынок за тканью для свадебного платья и всякими мелочами. Сима обиделась было, что Маринка сказала ей об этом только что, но, глядя на счастливую подругу, не стала укорять ее, а еще раз подумала, с какой легкостью живет Марина. «Может быть, моя проблема как раз в том, что я все усложняю?» Снова вспомнился Сашка. Его Сима, как и Маринку, не видела два дня.

— А Сашка? Тоже жениться собрался? — шутливо спросила она, перекрикивая шум поезда.

— Сашка? Не знаю. — Марина не совсем поняла «тоже» в вопросе Симы, но, зная о друге чуть больше, решила успокоить.

— Да у них так — несерьезно все. Смазливая девочка, сама к нему липнет.

Ответ Марины прозвучал в тот момент, когда поезд остановился. Сима, говоря о женитьбе Сашки шутя, услышав о его «несерьезных отношениях с какой-то смазливой и липнущей девочкой», растерялась, не зная даже как реагировать. Маринка сразу сообразила, что ляпнула не то.

— Не бери в голову, Сима! Он же мужик, как ни как! Ты лучше скажи, пойдешь ко мне в свидетельницы? — перевела она тему, но Сима ее не услышала.

С натянутой улыбкой она кивнула в ответ и пошла к выходу, сказав, что ей надо бежать.

— Так это не твоя станция… — Марина хотела было задержать подругу, но не успела. Сима вышла, двери захлопнулись.

«Все. Дождалась! Ни мужа, ни друга, никого!» Хотелось плакать. И светлый день уже не радовал, и сама себе Сима казалась безнадежно устаревшей: и своим мировоззрением, и немодной одеждой, и даже учебой среди однокурсников, моложе ее на два-три года.

Дома мать встретила, ворча, и с Алешкой на руках.

— Что так долго? Он мне уже все руки оттянул — что-то куксится сегодня, посмотри, как бы ни заболел. Говорила тебе вчера — закрой окно, продует ребенка! А тебе все воздуха мало!

Сима молча забрала Алешку. Он снова потянулся к бабушке, захныкал. Сима потрогала лоб сына.

— Вроде не горячий… Ты что, Лешка-картошка, а? Бабушку замучил сегодня, ая-яй, — она попыталась пошутить, но получилось совсем грустно.

Валя заметила, что дочь какая-то сама не своя.

— Устала?

— Немного. Знаешь, Маринка замуж выходит… и у Сашки… любовь…

Валя все поняла.

— Это тебе кто сказал?

Плечи Симы приподнялись и опустились.

— О чем? О Маринке или о Сашке? — она ехидно рассмеялась. — Впрочем, какая разница. И о том, и о другом мне сказала Маринка.

Валя всплеснула руками.

— Вот балаболка!

Сима не стала дальше слушать мать и, прижав к себе сына, ушла в свою комнату. Завалившись с ним на кровать, она взяла резинового зайца с большими желтыми ушами и выразительными нарисованными глазами, пощекотала Алешку. Заяц пискнул. Алешка гыкнул от удовольствия, сжал игрушку обоими ручонками. Заяц протяжно засопел.

— Играетесь? — Валя заглянула в комнату. — Играйтесь, я сейчас, кашу сварю.

Со двора послышался крик: «Валя!» Это соседка позвала мать.

Валя снова заглянула к Симе.

— Присмотри за кашей, я на минутку выйду, попросила она.

Сима оставила Алешку в комнате и пошла следить за кашей.

Пока молоко закипало в кастрюльке, Сима смотрела в окно. Все старые постройки в некогда огромном дворе, где она играла еще девчонкой, давно снесли, и всю территорию забрали под строительство нового здания. «Теперь и гулять детям негде! — думала Сима. — Так все изменилось в жизни. Даже государство, в котором я родилась, исчезло. А я живу в том же доме, в той же комнате и ничего у меня не меняется вот уже…» Запах горелого молока заполнил кухню.

— Убежало! — опомнившись, Сима выключила газ, с досадой посмотрела на кастрюльку, в которой медленно оседала молочная пена.

«Мама расстроится за плиту, ну надо же так, балда!» Сима не успела собрать тряпкой растекшуюся коричневую жижу, как из комнаты послышался грохот. Рванув с места, Сима влетела в свою комнату и так и встала, как конь с натянутым поводом. Одна створка шифоньера оказалась открытой, все вещи валялись на полу и среди них Алешка. Не замечая мать, он снимал с себя и отбрасывал в сторону трусы, колготки, а рядом валялась упавшая полка. Сима охнула, только представив, что эта полка могла свалиться на голову ее сына.

— Алеша, сынок, ты не ушибся? — Сима подняла ребенка на руки, сняла с его головы газовый шарфик. — Нигде не больно? А? Алеша…

Алешка покачал кудрявой головой и протянул матери ручонку, в которой зажал старый носовой платок. «Папин», — мелькнула мысль. Алешка разжал кулачок, и Сима взяла находку сына. Почувствовав в платке что-то твердое, она села с ребенком на кровать и развернула. Черная длинная бусина из агата со светлыми, почти белыми рисунками, блестела матовой поверхностью. Сима сжала бусину двумя пальцами и подняла к свету. Цвет камня изменился: на просвет он оказался темно-коричневым. Длиной сантиметров пять, бусина была хорошо отполирована и рисунки на ней выглядели симметрично. По краям — полосы по всему ободу, от одной до другой, змеей огибая весь камень, прошла такая же светлая лента, а с двух сторон от нее — одинаковые кружки, напоминающие круглую луну. И не только формой, но и цветом.

— Что это?..

— Си-а-ва! — чеканя звуки, произнес Алешка.

— Сиава… понятно… Это ты за этой авой полез в шифоньер?

Алешка улыбался во весь рот и смотрел на мать так радостно, что она рассмеялась в ответ.