Ева Соулу - Вестник

Тэа зевнула; ее постоянно клонило в сон. Вчера, когда они вернулись в Астоун, она едва держалась на ногах.

Всё было готово еще до полуночи. Рональду и Дэну хватило двух сказанных накануне слов, чтобы смекнуть, что нужно делать. К счастью, им не пришлось тратить время на поиски Эмили и Ивэна Гора — те обеспечили себе пожизненный надзор, впутавшись в историю с Течением. В начале лета оба уехали из Англии и, судя по всему, решили надолго осесть в другой стране. Тэйси распорядился, чтобы пару снова взяли в кольцо. Вскоре вернулась Тэа и огорошила их известием о том, что противник не так уж и нов…

Алекс подошел поближе; девушка опять зевнула, облокотилась о его плечо. Она больше не выглядела больной — лишь усталой, и по-прежнему казалась близкой. Его почти пугала эта перемена. Любая перемена в ней пугала — потому что чаще всего он не мог найти объяснения сам. Вчера вечером, когда Дэн отчитался перед ними о подготовительных работах, она сощурилась, как щурилась всегда, когда ей предстояло раскрывать карты, и сообщила им об Элинор.

…Тэа видела кокон в глубине ледяной реки, колыбель «Последнего рождения». Внутри дышало существо, чье мертвое тело они собственноручно предали огню. В тот момент Тэа осознала, какую ошибку допустила, не сумев предугадать события лишь потому, что подобное считалось невозможным: что однажды кто-то окажется способен осуществить два сложнейших ритуала одновременно, зачать свое «бескрылое» воплощение и выпустить в мир двойника — настолько безупречного, что даже маленькая армия магов во главе со Скриптором не помыслят о подмене…

Двойник отыграл своё. На завершение «Последнего рождения» могли уйти годы, но с момента видения Тэа начала чувствовать Элинор. «Скоро. Осталось несколько недель. Ее подгоняет старое Течение, ей могут дать любую фору…»

«Так же, как и нам», — после заминки добавляет она.

Последнее воплощение вынашивалось в прослойке между плотной частью Потока и его разряженной «амальгамой» — это была смутная, беспокойная зона, где неосознанно сообщались умы всех обитателей Потока. Кокон, в котором заново созревал «бескрылый», невозможно было уничтожить — по крайней мере, человеческими силами. Новое Течение дало Тэа видение-подсказку, протянуло между ней и Элинор едва ощутимую нить. Но Тэа чувствовала, что продлится это недолго. «Когда Уэйнфорд родится в последний раз, мы сможем рассчитывать только на собственные мозги и мускулы».

«Бескрылый» вылуплялся неподалеку от того места, где был начат ритуал. Но это «неподалеку» составляло четыреста километров в диаметре. Не имело смысла прочесывать окрестности, не зная толком, где была Элинор в свой последний момент; гораздо эффективнее направиться туда, где она всенепременно окажется…

Послышался клекот пропеллера, Тэа резко проснулась; Алекс крепко держал ее за плечи. Вертолет развернулся над ними и приземлился на поляну, потрясая окрестные колокольчики. Райн помахал подвезшему их магу и помог Тэа забраться в кабину. Он едва успел залезть сам, как машина стремительно поднялась в воздух.

…Ни один из них не вспомнил оглянуться на сверкнувшие внизу фары. Они смотрели друг на друга — но думали о своем. Вертолет тем временем перепрыгнул через залитый туманом лес и в считанные минуты долетел до песчаной косы. Тэа спрыгнула на отливающий радугой магический аэродром. Поджидавший возле самолета пилот замахал ей рукой.

Через три часа они будут в Москве.

Его рука крепко сжимала ее ладонь, и благодаря этому Тэа могла дышать размеренно и спокойно. Она думала, что если сон смоет ее с самолета в океан, эта рука вытащит обратно — сам Алекс был слишком далеко.

Вот он снова что-то спрашивает. Она слышит голос, но не разбирает слов. На нее накатывает привычная сонливость. Это больше похоже на лихорадку — на медленную лихорадку, вместо жара отдающуюся в костях едва теплым свинцом. Тэа пытается пошевелить пальцами в Алексовой ладони, но они не слушаются. Бесплотная нить, тянущаяся от нее в пустоту, начинает плавно дрожать. Сны с каждым разом становятся всё гуще…

…По окну барабанит дождь. В комнате темно. Тэа лежит на кушетке, завернувшись в одеяло, и следит за сумбурными каплями. В них отражаются искорки от окон напротив. Тим тоже не спит. Кроме дождя и кленов ничего не слышно. Город далеко, Фэй носится по округе, несмотря на ливень — ночь есть ночь. Она представила его белую морду с намокшими ушами и ей захотелось вслед за ним.

В детстве она мечтала быть Серым Волком, который спасает заблудившихся девочек. И съедает охотников.

Свет в окнах брата погас и почти тотчас загорелся в кабинете отца. Затем кто-то опустил жалюзи — похоже, они опять будут работать до утра. За завтраком ее встретят три постных физиономии: отец будет молча пить кофе с имбирем, Тим — клевать носом, а Фэй — сушиться, положив голову на ее левую ступню. Потом все разъедутся по делам, бросят ее и Фэя — они останутся бродить по лесу и болоту, за которым медленно зарастают развалины старого дома. Их старого дома, всё еще покрытого копотью с южной стороны.

«Когда-нибудь посажу там цветы. Ей бы понравилось».

Дождь утих. Тэа пытается вспомнить, когда была эта ночь. Когда она так медленно засыпала, завернувшись в мамино одеяло… Нет, не выходит.

«Я сплю. Лечу в самолете и сплю. Всё прошло».

В комнате раздается глубокий вздох. Такой серьезный и тоскливый, что Тэа немедленно садится на кровати. В двух шагах от нее стоит маленький Фэй — еще совсем щенок — и непонятно, как такой вздох поместился в этом толстолапом шаре. Рядом лежит письмо. Она узнает его: плотный конверт, написанные от руки буквы. Но Фэй хватает послание и неуклюже убегает через окно.

…У окна нет рамы, вокруг жухлые листья и каменное крошево. Остов кровати изъеден древоточцем, на оголенных плитах следы копоти. Кто-то стоит у соседнего окна.

— Алесь?

Силуэт оборачивается. Она различает за темнотой улыбку.

— Аль!

Кидается к ней. Чувствует тепло худеньких плеч и смех, который, как всегда, дрожит в глубине тела. Почти детские руки крепко обнимают в ответ.

— Аль…

Луна светит на них сквозь решетку перепутанных ветвей.

— Опять ревешь? Плакса ты, Тэйка.

— Я так давно тебя не видела.

— Глупости. Какой осел разрешил тебе шататься ночью?

— А? Нет… Я сама.

— Не бойся. Я побуду немного. Даже если твой ослобрат опять заявит, что я тебя порчу.

— Аль… Знаешь, я бы так хотела… вернуться.

Алеся отстраняется, заглядывает ей в лицо.

— Я тоже.

Они смотрят друг другу в глаза.

— Ты обязательно вернешься, Аль. Обязательно, — голос Тэа дрожит. Алеся кивает. — Жалко только, что я не смогу вернуть всего.