Ева Соулу - Вестник

Тэа отстранилась первой.

Алекс медленно вспомнил гонку по утреннему городу, изумился, что сейчас она позволила им обоим забыться. Тэа откинулась на скамейке, ее глаза стали зелеными, отразив разворошенные дубы. Заметив движение, мгновенно прискакали воробьи. Расселись кружком, помаргивая черно-синими глазами. Алекс пожалел, что ему нечем отвлечь их.

Тэа глубоко вздохнула, задержала дыхание. Он глядел на ее губы. В памяти, след в след, проходили все мысли этих последних шести месяцев. Он ни разу не посмел ответить себе на вопрос, что чувствует, вспоминая эти губы. Теперь в вопросах не было необходимости.

— Спасибо, — едва слышно сказала она.

Он встал, взял ее за руку и помог подняться. Воробьи порскнули в разные стороны.

— Пойдем пешком?

— Пойдем.

Алекс не выпустил ее ладони, и они медленно побрели по аллее, держась за руки. Он слышал, как постукивает пульс в ее запястье. Скоро всё изменится. С нее спадет вуаль усталости, зрачки сузятся, движения станут непредсказуемыми. Но он вряд ли позволит ей изводить себя, как прежде, и она это знает.

— Думала, Ростов напишет?

Она кивнула. — А он… не говорил с Дэном?

— Нет. Хотя Дэн уверен, что именно он помог тебя вытащить. И в этом есть смысл. — Алекс не рискнул рассказать, в каком обличье представился предполагаемый Ростов.

— Ясно…

Он понял, что она не закончит фразу, хотя ей есть, что сказать. Он не знал, о чём спрашивать дальше: почему она вернулась? Что-то новое — или всё по-прежнему? Тэа споткнулась о край бордюра, и он немедленно подхватил ее.

— Я скоро… оклемаюсь, — она виновато ухватилась за его локоть, когда он вернул ее в устойчивое положение.

— У тебя плохая работа.

— Жизнь вообще плохая штука. — Она очень любила эти ничего не значащие отговорки.

Он промолчал в ответ. Она вскинула на него взгляд, не улыбнулась.

— Ты изменился.

— Скорее, ты.

— Вероятно.

— Что дальше?

Она опять опустила лицо, и он порадовался, что она не хочет врать, глядя ему в глаза. Несколько минут они шли в тишине, и Райн почти уверился, что она восприняла его вопрос риторически. Но она всё же ответила: — Охотиться.

— Нас снова зачислили в штаб?

— Вы сами себя зачислили. Дело не подневольное.

— Значит, речь о той же Охоте.

Она кивнула.

— Течение всё еще сопротивляется?

Тэа остановилась и сама уткнулась Алексу в грудь:

— Как оно мне надоело.

— Но выбора нет.

— Нет.

— Тогда закончим с этим поскорее.

Тэа медленно оттолкнулась от него, медленно оправила складки на платье. Белые лакированные туфли стрельнули в Алекса бликами. — Пойдем в кино?

— Пойдем, — согласился он.

Тэа, казалось, удивилась. Немного. Затем сделала шаг, вновь взялась за его локоть, и они молча пошли дальше.

Полтора часа они смотрели незнакомую историю.

Тэа внимательно глядела на экран, но Алекс сомневался, что она действительно вникает в происходящее. Ее взгляд оставался прозрачным и светлым. Людей вокруг было мало, и временами Райну начинало казаться, что в зале больше никого нет. Голубоватая гамма фильма лежала между ними, как плотный муар. Ближе к концу Тэа внезапно уснула.

Он разбудил ее на титрах, и она уставилась на него широко открытыми глазами. Алекс улыбнулся. Она улыбнулась в ответ. Они досидели до последней строчки, затем выбрались в гудящее фойе и застыли в нерешительности.

— Пойдем обедать?

— Хорошо.

Алекс выбрал незнакомую кофейню, хотя на самом деле они попросту уткнулись в нее, бредя наугад. Им достался столик в глубине зала, у самой стены, под картиной с голубой пустошью. Тэа мельком осмотрелась, исследуя посетителей и двери. Официант, почти такой же белый лицом, как она сама, зажег на их столике низкую свечу.

— Нравится? — Алекс подал ей открытое меню.

Тэа кивнула. Отвела взгляд от огонька. Полистала, ни на чём особо не задерживаясь. У нее снова был усталый вид, и Райн понял, что заказ ему придется делать за двоих.

Она даже не взглянула на подошедшего официанта, пока Алекс диктовал их выбор: смотрела, как плавится воск, и рассеянно чертила ногтем на размякшем свечном боку. Когда они снова остались одни, Алекс бережно поймал испачканные воском пальцы. Она слабо сощурилась, взглянула на него искоса, но высвобождаться не стала. Она сама походила на свечу, он почти видел внутри нее крохотный белый огонек. Переутомление проломило ее, сделало доступной для прикосновения. Сегодня она не боялась зависеть от него. Сегодня они походили на влюбленных.

— «Последнее рождение»… Что это?

— Высшая метаморфоза ар-дор. — Тэа неловко вернула чашку на край стола и, не мигая, уставилась на подсвеченную рыжим картину.

Алекс понял, что знает об этом. Правда, с минувшей осени он впитал столько информации, что не всегда был уверен, что было на самом деле, а что ловко сфабриковал его перетружденный ум.

Высшая метаморфоза ар-дор.

Мысль поплыла, тихонько ткнулась килем в болезненное воспоминание о весне.

— Это как-то связано с «Крылом»?

Тэа отрицательно покачала головой.

— С «Крылом» — нет. С «бескрылыми» — да.

Он начал припоминать. Июль. Кто-то из помощников Рона привез документы: старые отчеты Семьи Далимара. Среди того, что относилось к исследованию ОС, попадались разные истории, в том числе о «бескрылых» — магах, добровольно прервавших Связь с Океаном в обмен на особые преимущества на срок в одну жизнь.

— Кажется, это сложно осуществить?

Тэа усмехнулась:

— Для того чтобы это осуществить, надо быть полубогом. Или раковой клеткой.

Метаморфозу проходили ради обретения иммунитета к «неплотным» воздействиям, к магии. В процессе терялись не только «крылья» или шанс их восстановить, но и сам Дар. С другой стороны, преумножались физические силы, ускорялась естественная регенерация клеток, иммунитет мог справиться с любой заразой. Если человек умел драться, одолеть его становилось практически невозможно. Великие маги ар-дор шли на это, чтобы оградиться от противников по цеху, а заодно от «праведников», у которых для преследования не было иных средств, кроме магии, — и шли без особо долгих раздумий. С уже разорванными «крыльями» им нечего было терять.

— Значит, «бескрылый», — подытожил Райн.

Тэа нехотя отвела взгляд от картины, ухватилась за тонкую ручку кофейной чашки. Алекс заметил, как дрожат ее пальцы.

— Да. Точнее, «бескрылая».

К западу от Астоуна

19 августа, 05:07

На траве лежали яркие всполохи от непотушенных фар. Тэа нахохлилась в сторонке, сонно разглядывая пригнутые росой колокольчики. Цветы были крупные, голубовато-белые, капли делали их похожими на стеклянные игрушки. На волосах Тэа тоже поблескивала морось. Девушка стояла там давно — неподвижно, с безмятежным лицом. Алекс не был уверен, бодрствует она или спит с открытыми глазами. Небо слева над заливом позеленело и оттаяло лохматыми облаками. Через несколько минут прилетит вертолет. Они оба заберутся внутрь, взлетая, успеют заметить, как побегут обратно к городу дорожки автомобильных фар. Затем берег повернется другим боком, ближе заблестит вода; мелькнет острая кромка прибрежных скал и над волнами покажется несуществующая песчаная коса с притулившимся остроносым самолетиком. Их быстро погрузят на борт, самолет разбежится, оставляя позади тающую взлетную полосу, и неторопливо потянутся часы ожидания до конечной посадки…