Ева Соулу - Вестник

У него не было сил на новую попытку пробиваться сквозь люк, металл держал его прочно. Он медленно перевернулся, откинулся на воду — насколько позволяла пойманная рука. Облаков не было. В голове тяжело проплывали слова услышанной песенки, но смысл ускользал. Возможно, смысла не было вовсе, как и облаков. Алекс перебирал выпадавшие образы, но ничто не задерживалось на черном небе. Откуда-то позади исступленно светила луна.

Луна.

Он судорожно ухватился свободной рукой за ворот свитера. Пусто. Оставленные Тэа подвески исчезли.

Это пронзило его.

Тэа … Он понял — почему так одержимо стремился к ней.

Рядом с ней он не чувствовал неотвратимости.

Не задавался вопросом, когда и где, зачем и что потом.

Он останавливался внутри себя. Не нужно было убегать и догонять цвета и звуки собственной жизни.

Мир с ней не казался хрупким.

Мир не казался.

По его зажатой в металл руке, прямо по коже, что-то скользнуло, уходя к запястью. Через мгновенье он понял, что это цепочка с подвесками. Он сжал пальцы, стараясь перехватить их прежде, чем они сорвутся. Услышал легкое звяканье — цепочка дернулась, зацепившись за указательный палец. Алекс ощутил амплитуду закачавшихся подвесок, медленно подтянул их в кулак.

«Я не был один».

Его стиснутого кулака коснулись чьи-то пальцы.

Он едва не выронил подвески. Пальцы обняли его ладонь, норовя соскользнуть и исчезнуть в никуда; он разжал кулак, молясь, чтобы цепочка не сорвалась, и перехватил их в последний момент. Алекс не знал, чьи это пальцы. Ладонь была маленькой, но он не подумал, что узнал ее ; не почувствовал озарения, к нему не пришла уверенность. Но он вцепился в эту неизвестную руку, которая даже не пыталась держаться за него, и принялся тянуть наверх.

Вода вокруг вспенилась и превратилась в пар. Стало совсем черно. Медленно, словно сквозь два метра земли, Алекс приподнялся на локте — металлическая ловушка слабела, с песочным шорохом выпуская его руку. Он не знал, что станется с тем, кого он тащил за собой, как этот кто-то пройдет сквозь люк и пройдет ли вообще. Но он не желал останавливаться. Вокруг что-то происходило, гудело, носилось из стороны в сторону; о плиты ударялись тысячи бубенцов и лопались, как перезрелые каштаны. Он не желал останавливаться. Он не мог видеть, как над поверхностью люка показалась женская рука — запястье, локоть, затем плечо…

Байронс перевернулся на бок. Вокруг было темно. По каземату слабыми всполохами перекатывались отблески от колодезного барьера. Дэн осторожно сел. Память по обыкновению прочно держалась за сознание, и он мгновенно вспомнил, как Колодец уволок спящего Райна и как они с Тано безуспешно пытались вытащить его. Потом они ждали. Около часа, может — чуть больше. Внезапно Колодец ощерился сбившей с ног волной и… Что было дальше?

Дэн огляделся, пошарил в сумраке взглядом. Обнаружил Рональда, склонившегося над кем-то, лежащим неподалеку лицом вниз. Знакомый свитер подсказал, что это Райн. Чуть поодаль, спиной к нему, лежала обнаженная женщина.

Услыхав возню, Тэйси обернулся и что-то отрывисто прошипел — но он сидел слишком близко к гудящему барьеру и Дэн не разобрал ни слова. Старик указал подбородком на беспамятного Райна, затем на девушку — теперь Байронс явственно различил знакомые, вечно растрепанные волосы. Почти ползком перебрался поближе к Тано.

Тот скосился на барьер, мгновенно отразивший движение Дэна прыткими стеклянными усиками. Прошептал, не разжимая губ: — Насколько он нестабилен?

Дэн осторожно «пощупал» чудовище. — На восьмерку… Может, девятку. Я могу его стабилизировать.

— В одиночку?

— Да. Только нужно перенести их наверх, — Байронс указал взглядом на лежащую в беспамятстве пару. — Райн одним своим присутствием отзывает мои команды.

Стоило им начать подготовку к эвакуации, как барьер заволновался, выпростал витые сосульки, норовя кого-нибудь зацепить — Дэн вовремя поставил щит. Было ясно, что под таким напором они долго не продержатся, и неизвестно, что произойдет, когда мастера вынесут из Колодца. Однако других вариантов не было — Алекс не мог действовать сам, а если барьер не угомонить, может пострадать не только Астоун… Установив для верности еще один щит, Байронс осторожно взвалил на себя Райна, предоставив Тэйси разбираться с обнаженной дамой.

Весь путь до окончания винтовой лестницы они прошли молча. По дороге Рональд умудрился закутать девушку в свой плащ, а заодно убедиться, что она жива. Но лишь когда они поднялись на площадку перед спуском, Дэн позволил себе обернуться и заглянуть ей в лицо.

Это была Тэа.

Он заметил на ее плече несколько широких, недавно заживших рубцов; на лбу — здоровенный синяк. Рональд поправил плащ и бережно уложил ее на подоконник в нише глухого окна. Байронс не нашел подходящего места и сгрузил Алекса на пол.

— Оба живы.

— И руки-ноги на месте — довольно необычно, учитывая переход сквозь нестабильный портал. — Тэйси походил между ними, стараясь самостоятельно определить диагноз. — Алекс в отключке из-за переутомления. Тэа… Ее пульс сильно замедлен. Полагаю, всё остальное тоже.

— Она не ранена, никаких внутренних повреждений. Метаболизм заторможен — обычное дело после Дальнего Перехода. Наверное, потому и шрамы еще держатся.

— Но какова вероятность, чтобы всё так совпало?

— Возможно, она не смогла завершить Переход сама, и Райн помог ей выбраться. При их уровне взаимосвязи это вероятно. Только… — Дэн поежился, отводя взгляд от серого лица Тэа. — Ладно. Мне пора назад.

Рональд кивнул: — Я перенесу их в безопасное место.

— Удачи, — одновременно пожелали оба.

09:30

Байронс нашел всех троих в одной из комнат в заброшенной части замка, где Райн оборудовал тайное убежище для работы. К счастью, он догадался поставить здесь софу, на которой потом и ночевал большую часть времени. Теперь Тэйси устроил на ней самого Алекса и Тэа — они по-прежнему спали с каменными выражениями лиц. Рональд сидел на полу, облокотившись о край кровати, и дремал за компанию. Дэн осторожно прокрался к креслу, стараясь никого не разбудить.

Ему удалось успокоить барьер. Всё пошло своим чередом: через день-два агрессивная «пленка» спадет, и Колодец вновь будет пригоден для работы. Впрочем, значения это не имело, потому как причина его воссоздания уже была с ними. Дэн внимательно разглядывал Тэа. Он однажды видел ее спящей — на тесной мансарде во время караула квартиры Гора. Тогда она показалась ему ребенком, которого спихнули в авантюру прямо с трехколесного велосипеда. Он пытался разобраться в собственных ощущениях, но не находил в них ничего знакомого. Не с чем было сравнивать — он понял это спустя несколько месяцев. После множества дней рядом с крохой Мэй, после первой спетой колыбельной… Тогда, глядя на Тэа, он чувствовал себя отцом, пытающимся разглядеть незнакомую женщину в родной дочери. Это было наваждением, подтолкнувшим его к догадке.