Ева Соулу - Вестник

— …Как только объект окажется в зоне видимости, я продолжу погоню в одиночку. Запомните на уровне рефлекса: что бы между нами ни произошло, не вмешивайтесь. Если я сойду с дистанции, дайте ей уйти и продолжайте слежку. Одновременно координируйтесь с Дэном, перекидывайте все силы на защиту Эмили и Гора. Удерживайте Элинор на безопасном расстоянии, но не причиняйте ей вреда, и ни в коем случае не блокируйте ее передвижения в других направлениях. Ждите новых указаний.

— Даже если она вас серьезно ранит? — не удержался расстроенный поваренок.

— Даже если голову оторвет.

— Ясно.

Больше никто не стал задавать вопросов или требовать разъяснений, хотя Тэа была чужаком в их Семье. Девушка довольно кивнула и распустила команду для последних приготовлений. Рональд, Алекс и Дэн, заранее ознакомленные с ее планом, остались стоять в сторонке.

— «Оторвет голову»? — переспросил Дэн, когда Охотники покинули комнату.

Тэа сперва удивленно взглянула на него, затем смущенно кашлянула: — Прости, дурная привычка смаковать подробности. Всплывает в самый неподходящий момент.

— Надеюсь, ты не всерьез планируешь расстаться с головой?

— Понарошку. Надо же напоследок развлечь мисс Уэйнфорд.

— Ну-ну, так ты не только ее в могилу сведешь. Послушай… Если что-то пойдет криво — отступи. Мы всё успеем. Тебе нельзя… Короче, нам еще нужно придумать, как «отмыть» тебя после этой… миссии. Если ты погибнешь, шансов будет мало.

— Дэн, если я погибну, Элинор останется жива и моему «спектру» ничто не будет угрожать. Верно? Во всём есть свои плюсы.

— Но ты же не станешь…?

— Играть в поддавки? Не в этой жизни.

Тэа весело похлопала Дэна по отвороту плаща, нисколько не заботясь о том, что ее тон и широкая улыбка не слишком гармонируют с содержанием беседы. Дэну хотелось верить, что она блефует ради героического настроя.

— Рад, что ты держишься бодрячком.

— Ненавижу выжидание и выслеживание. Люблю действовать.

— Понимаю. А еще меня радует спокойствие мистера Райна.

Тэа опустила глаза:

— Я должна оговорить все варианты. Близится кризис, Алекс знает это не хуже нас. Под влиянием стресса способности непредсказуемо усиляются — особенно у средних магов.

— Что способно повлечь «отрывание голов» далеко не средних? Какая странная статистика.

— Верно.

— И от кого мы должны ждать «новых указаний»? От Ростова?

— Кто-нибудь появится.

— А как же условие о собственноручном изничтожении Элинор? Ты снова темнишь.

Она кивнула, соглашаясь. Дэн угрюмо покатал по столу кем-то забытый металлический шарик.

— Мистера Райна слегка перекосило от сообщения о твоей потенциальной смерти — но лишь слегка. Стало быть, на сей раз он что-то знает. Нам действительно не нужно волноваться?

— Ага, у меня туз в рукаве.

— Хорошо.

— Не гляди сычом, обычно мне тоже не по душе недомолвки.

— С трудом верится. Жаль, что я не могу материализовать твой бзик. Я бы с удовольствием пристрелил его из табельного оружия.

— В тебе открываются всё новые глубины, — хихикнула Тэа.

— Куда мне до тебя. Ты, кстати, к врачу обращаться не пробовала?

— Он-то в чём виноват?

Дэн в отчаянье махнул рукой и отправился к Охотникам; Тэа задумчиво посмотрела ему в спину. Алекс, стоявший рядом с Тэйси, погнался за ее взглядом, но быстро отстал.

Девушка повертелась по комнате, нашла свои пальто и шарф. Мельком оглянулась на Райна, подобралась к нему, изображая смущение, и неловко ухватилась за его рукав. Алекс с удивлением обнаружил, что она тянет его в соседнюю комнату.

Рональд вежливо поклонился им вслед.

Плотно прикрыв дверь, Тэа сразу же уселась на ковер и доверчиво запрокинула к нему лицо, всем видом принуждая отказаться от первоначального плана вздуть ее за гениальную идею с Охотой. Взгляд у нее стал жалобный. Иногда ее манипуляторские манеры становились настолько явными, что даже могли сойти за искренность. Ему пришлось поддаться и сесть рядом.

Тэа сменила выражение лица и искоса, но по-прежнему виновато, уставилась на его крепко стиснутые ладони.

— Злишься?

— Тревожусь.

— Я тоже.

— Есть от чего. Через полчаса у тебя свидание с психопаткой.

— Ты знаешь, что делать с моим телом, если…

Она замолчала, натолкнувшись на его взгляд.

— Да.

— Черт возьми, ты же радоваться должен.

— У тебя странное представление о радости.

— Это объективно лучше, чем… что-то еще.

Райн отвернулся. Зло оттолкнул стоявшую рядом коробку. Тэа попыталась придвинуться к нему, но он тут же обернулся, заставив ее отпрянуть. Она еще ни разу не видела на его лице такого выражения — такого знакомого и почти забытого. Алекс прищурился:

— Ты действительно предполагаешь, что у Элинор есть шансы?

— Я не могу исключить вероятность, но не волнуйся. — Тэа широко улыбнулась в ответ — как стюардесса или сестра милосердия. — Скоро всё наладится.

— Я не знаю, что именно наладится — поэтому вряд ли замечу.

— Верно.

Девушка оперлась ладонями о пол и опустила ресницы. В ее поникших плечах, в тенях вокруг глаз, пряталась усталость. Сейчас Алекс слишком хорошо ощущал это, чтобы игнорировать, как она того хотела.

— Как ты будешь объяснять свое воскрешение Рональду и Дэну, «если что»?

— Придумаю что-нибудь — добавляю Дэну головной боли. Но пока есть возможность…

— Можешь не продолжать.

Она кивнула и опустила голову еще ниже. Он поднял руку, но вместо того, чтобы погладить ее по волосам, обнял и притянул к себе.

10 марта, 00:11

За всю дорогу, пока они ехали к побережью, никто не произнес ни слова. За рулем сидел Рональд; Тэа и Алекс устроились позади. Все, за исключением Тэйси, поддерживали телепатический контакт с первой группой, следившей за Элинор. Вторая, только заходившая ей навстречу, пока молчала.

Тэа съежилась и замоталась в шарф по самые глаза, затем привалилась к дверце машины, всем видом требуя тишины. Ее спокойные комментарии по «внутренней связи» не выдавали лишних оттенков, и никто не знал, о чём она думает, уткнувшись носом в запотевшее стекло. Светлые глаза скользили по темному пространству за окном, отражая огоньки придорожных фонарей — и ничего больше. Она уже опустила забрало, им оставалось только наблюдать.

…Из стороны в сторону медленно бросается гигантский маятник, тянет за собой сизые тени; знаки на плитах беззвучно кропят всполохами. Она оглядывается, делает шаг. Изъеденная зеленью бронзовая чеканка на пьедестале притягивает ладони. «Когда ты заснешь, не будет ничего, кроме тьмы по обе стороны горизонта. До этого дня Я буду держать тебя крепко». Она отрывает взгляд от почерневших букв. Алебастровые статуи тянут к ней руки. «Презрей тяжесть волны…»