Генри Олди - Книга Тьмы

Всего около получаса назад вид оттуда его сильно удручал: по площади со следами общего развала и запустения (следствие все тех же строительных работ, породивших кучи мусора) то тут, то там медленно бродили констрикторы. Многие из них задерживались внизу возле здания, и можно было видеть, как они ходят вдоль стен, время от времени ударяясь плечом или всем телом в кирпичную кладку. Сейчас, по его мнению, этих безмолвных сомнамбул следовало скопиться больше. Пожалуй, стоило уже проверить целостность свежих участков… Но не это заставило Рудольфа вдруг измениться в лице и отшатнуться.

— Что?..

— Пожар.

Вопрос и ответ прозвучали почти в унисон.

— Быстро! — закричал Рудольф, кидаясь к двери.

— Где пожар? Что горит? — заспешила вслед за ним журналистка.

Горели соседние дома, к счастью, отделенные от мэрии мостовой. Однако не их судьба так обеспокоила Рудольфа — одна из рухнувших стен рассыпала искры по площади, отбросив язычки пламени к открытой автостоянке, где сейчас стояли пригнанные к укреплению грузовики, автобусы и немногочисленные легковушки.

Они опоздали всего на несколько секунд: когда несколько человек, присоединившихся к Рудольфу, выскочили на улицу, огонь уже успел добраться до стоящего с краю автобуса.

— Стойте! Все назад! — закричал Рудольф.

В следующий миг раздался взрыв. Площадь напоминала пекло: красные от огня клубы дыма потянулись вверх, яркие брызги огня фейерверком рассыпались в стороны, сопровождаемые черными обломками. На фоне огня медленно передвигались молчаливые, темные силуэты констрикторов. Они не падали, спасаясь от взрывной волны, не уклонялись от огненных щупалец — и это казалось наиболее жутким. На многих загоралась одежда, но они продолжали идти, пока не падали, объятые пламенем, — без крика, без какой-либо реакции на сжигающую их боль….

— Зомби… — прошептал кто-то из упавших на землю рядом с Рудольфом.

Казалось, только сейчас ринувшиеся на борьбу с пожаром добровольцы осознали, что прежняя опасность никуда не исчезла — расстояние между лежащими на мостовой людьми и первыми душителями довольно быстро сокращалось.

— Назад! — закричал Рудольф, вскакивая на ноги.

Почти все последовали его примеру, спасать транспорт было уже поздно. Лишь один стоявший чуть поодаль строительный кран-передвижка оставался пока не тронутым огнем, но сложно было сказать, уцелеет ли он — даже на большом расстоянии вышедшие из укрепления люди ощущали на себе жгучий жар, а волосы их с треском закручивались в мелкие спиральки.

— Уходим! — поддержал Рудольфа кто-то малознакомый (в спешке сложно было запомнить все лица).

— Нет, погодите! — перебил его другой голос, более высокий и резкий, который можно было принять за мальчишеский. — Я сейчас…

— Назад! — закричал Рудольф рванувшейся к крану фигурке, но смельчак уже не обращал ни на что внимания.

Громкий топот сказал Рудольфу, что остальные выполнили его приказ. Логичнее всего было отправиться обратно, под защиту дверей и ружей, но Рудольф замер, как завороженный глядя на бегущего к подъемному крану подростка: вот он открыл дверцу, вот шмыгнул в кабину…

Кожа на лице Рудольфа начала чесаться от жара, он чувствовал, как съеживаются опаленные ресницы, и не мог сдвинуться с места, считая почему-то, что его бегство будет предательством. «Быстрее… — упрашивал он незнакомого смельчака. — Ну!» Он знал, что ничем не может помочь этому парнишке, как знал и то, что очень рискует, оставаясь на улице без защиты и что все происходящее никак от него не зависит. Но на Рудольфа вдруг нашло невероятное чувство ответственности. Может, это было сумасшествием, но и огонь, и пылающие фигуры констрикторов — все неожиданным грузом легло на его совесть.

Ощущение было сильным и почти мистическим. Казалось, смысл жизни Рудольфа зависит теперь от того, сумеет ли паренек вывести подъемный кран из огня.

«Скорее… скорее… вот так…»

Кран дернулся и успел отъехать за пару секунд до того, как горящий остов соседнего автомобиля, рассыпая снопы искр, рухнул точно на то место, где он только что стоял.

Рудольф растерянно провел рукой по залитому потом лбу.

Подъемный кран остановился возле самого входа в мэрию. Паренек — тонкая шея в вороте «водолазки», поцарапанные смуглые руки, треугольное небольшое лицо с непропорционально крупным носом — выскочил наружу и улыбнулся, открывая два ряда крупных, слегка неровных зубов, и Рудольф вздрогнул от его беззаботно-счастливого вида. Быть может, вида человека, обретшего себя…

— Идем, — выдохнул он, шагнул навстречу смельчаку и протянул ему руку. — Ты… молодец!

Он хотел сказать «герой», но это слово почему-то в последний момент застряло на языке.

Еще через секунду Рудольф уже удивлялся странному чувству, заставшему его врасплох на улице. Перед ним стояла новая проблема, на этот раз действительно требовавшая предельной ответственности.

В рассчитанной на одного человека кабине подъемного крана могли уместиться максимум двое, а когда прибудут машины военных — можно было только гадать…

В этом здании не было ни окон, ни дверей — точнее, одна крошечная дверца на скучной бетонной стене, не знавшей краски, все-таки существовала, но она была такой неприметной, что строение легко можно было принять за монолитный бетонный прямоугольник. На его бетонных зданиях-соседях дверей оказалось не намного больше, да и слишком редкие окна заставляли сомневаться, что постройки эти могут считаться жилыми. Они создавались как складские помещения одной из недавно выстроенных военных баз, но судьба отвела им другую роль — именно в это мрачноватое место свозили эвакуированных.

Не веселее бараки выглядели и изнутри. Пустые комнаты с мертвенными палками ламп дневного света снабдили переносными кроватями, матрасов не хватало, поэтому застиранные простыни на большинстве из них постелили прямо на пружинные сетки. Временное жилье походило на больницу — за исключением прошедшей дезинфекцию одежды, сюда не допускались никакие личные вещи, и потому радостные лица смотрелись на этом фоне почти неуместно. «Пронесло!» — было написано на них. Пусть потеряно жилье, потерян (быть может, еще с возвратом) весь скарб — зато самое страшное осталось позади, зато осталась жизнь… Правда, радоваться несколько мешал замерший в углу солдат с автоматом: кому приятно находиться под прицелом?

— Ничего не бойся, — объясняла девочке женщина, кровать которой вплотную примыкала к возвышению с автоматчиком. — Он здесь, чтобы нас защищать… А потом всем сделают анализы, и мы уедем в новый дом. — При этих словах ее глаза на миг наполнились слезами. — Вот увидишь, все будет в порядке… все будет в порядке…