Дэл Ховисон - Вкус ужаса: Коллекция страха. Книга III

Где был редактор, когда Бог придумал рак?

Когда справитесь с искусством редактуры, сокращайте. Уничтожайте. Очищайте. И не используйте для этого три слова, как я только что.

Убирайте все, кроме жизненно важного.

Вы знаете, что Майкл Кричтон во время редактирования каждый день ел одни и те же блюда, чтобы избавить себя от принятия ненужных решений и позволить себе думать только о том, что пишет? Он не считал еду ни удовольствием, ни другом. Просто топливо.

Тактическая изоляция. Вот ваш друг.

Поверьте, это ваш единственный друг.

Теперь я ем один раз в день. Я перестал звонить своей матери. Это легко, учитывая все, что она творила со мной в детстве.

Я знаю, как подвести черту. Старые привычки сопротивляются до последнего. Но я считаю, что все, что хочет жить, сопротивляется до последнего.

Что приводит меня к Линде.

Она никогда не была творческой личностью, даже во времена нашего брака. Хуже того, ей было совершенно плевать на роман, над которым я работал. Как же я мог вернуться к стилю?

Ее слепота мешала мне. И я начал действовать.

Надеюсь, вы поступите так же.

Никогда не недооценивайте эффект сокращения ненужного. Частично это касается вашего рабочего окружения. Я искренне рекомендую убрать лишние раздражители. Телевизор. Музыку. Лающих псов.

Даже людей. Спросите себя, кто реально останется с вами, когда ставки упадут?

Друг? Или вы?

Прекрасным примером выступят зануды из кафе, где я был в четверг. Я сидел в своей кабинке, вернувшись с лучевой терапии. Мне было плохо. Но я был на середине важной главы. Я был в огне, мой внутренний Чивер вернулся.

Я наслаждался, представляя, как мой бывший агент увидит этот новый роман, снова влюбится в мой стиль и сообщит об этом всем. Я наслаждался мыслью о том, что моя преследовательница вернется. И критики будут пускать слюну над моим невероятным возрождением. Я буквально видел их глаза, сузившиеся от зависти, от которой кровили их язвы.

Но всего этого не произошло, потому что, пока я сидел в той кабинке, пытаясь писать, маленькие девчонки не умолкали. Прыгали. Хихикали. Притворялись, будто чихают друг на друга. Их мамочка была занята телефоном в зале для курящих, трепалась с какой-то шлюхой.

Так вот ответьте мне, что важнее? Романы или эти противные неуемные мелкие девчонки?

Ага. Кроме шуток.

Нет. Это слух, распространяемый лентяями.

Всегда остается что редактировать. Всегда есть слова, мешающие потоку. Клейкие диалоги. Перегруженные фразы, мешающие течению мысли. Будьте безжалостны. Не стоит излишне восхищаться своими мыслями, не решаясь их сократить. Возможности есть всегда.

Еще один пример из жизни? Этим утром я собирался писать, но посмотрел в зеркало и кое-что понял. Два глаза? Мне ведь хватит и одного. Зачем тратить лишнюю энергию на то, чтобы моргать? Только потому, что я таким рожден?

Нужно расширить границы разума. Прежде чем эти границы сомкнутся в углах гроба.

Взращивая свою карьеру писателя, учитесь никогда не использовать два слова там, где можно обойтись одним. Или несколько идей, чтобы закамуфлировать отсутствие главной мысли.

Помните: только любители пишут много. Профессионалы редактируют. Идеальный пример тому — мой новый роман. Первый вариант занял у меня девятьсот страниц. После тщательного, вдумчивого, безжалостного редактирования роман стал намного лучше. Я даже отправил его моему бывшему агенту, чтобы подразнить.

В каждой жизни свои повороты.

Редактура — это философия всей жизни.

К примеру, прошлой ночью я понял, что — теоретически — ноги мне не нужны. Писатели сидят, а не бродят. Да и две руки для такого, как я, пишущего ручкой, — слишком много.

Но это мои озарения. А вы ищите свои. Все мы архитекторы своей собственной судьбы. Чем сильнее будет ваше стремление к краткости, тем больше шансов у вас найти свой уникальный путь. Не копируйте меня или кого-либо еще.

Ключ в том, чтобы найти свой собственный метод. Следите за тем, что вас тормозит, что мешает вам писать. И уничтожайте. Никаких вторжений и помех. Впрочем, я уже говорил об этом раньше, вычеркиваю.

Как однажды сказал известный шутник, редактируя наши работы, «мы должны хотеть убивать наших детей».

Ну, вот и начало.

Когда все сказано и сделано, остается лишь одно золотое правило: без потерь не приобретешь. Если что-то не нужно, отрежьте.

До живого.

Счастливой вам работы.

В четверг утром бывший автор бестселлеров в жанре саспенс, Билл Вайли, найден мертвым в своем доме в Северном Голливуде. Его тело было жутко искалечено; по словам полицейских, соседи, обнаружившие Билла, были в шоке. У него не хватало глаза, руки и ног. Следователь сообщил, что Вайли использовал клещи и пилу, чтобы калечить себя, а затем истек кровью. Последней его статьей был текст о редактировании, найденный в окровавленном кабинете.

Последние два года были для Вайли чередой загадочных событий. Плохие продажи, отрицательные отзывы, терминальная стадия рака навалились на него одновременно, а в июне его жена Линда, с которой писатель прожил в браке тридцать лет, повесилась в их доме. Вайли не был подозреваемым в деле о ее смерти, но оставался под надзором полиции в деле о двух девочках, пропавших из кофейни, где он часто писал.

Долговременный агент сказал, что Вайли закончил новое произведение, «Краткость», авангардную работу, в которой каждая глава состоит из одного предложения, и этот текст после смерти автора был куплен бывшим издателем.

В новелле всего семь страниц.

— Мертвые не едят. Мертвые не говорят. Мертвые не ходят, и, что бы ни говорил ваш проповедник, они не встанут из своих могил, когда придет Судный день. Мертвые тела состоят лишь из ядовитых отходов жизнедеятельности, костей и разлагающейся плоти. Когда Господь наш Иисус Христос вернется на землю в последние наши часы, он будет судить бессмертные души. Тела же останутся в моей юрисдикции.

Студенты рассмеялись. В основном нервно, но с искренним энтузиазмом. Алистер С. Купер, ведущий хирург Великобритании и лучший преподаватель анатомии, знал, как пошутить с аудиторией. Он знал, что ученикам нужно расслабиться при встрече с первым мертвым телом, разрезанным и вскрытым, обнаженным и лежащим на хирургическом столе.