Глен Дункан - Последний вервольф

— Я целую вечность не готовила напитки, — сказала Жаклин. — Обычно этим занимается кто-то другой. Но я подумала, что наедине нам будет лучше.

Она уселась рядом со мной — вдоль бара стояли шесть высоких крутящихся табуретов из белой кожи — и бросила в коктейль несколько кубиков льда. За стеклянной стеной слева от меня виднелся вымощенный плиткой внутренний двор и садик с кактусами на земле красной, как перечный порошок. Была всего середина марта, но небеса блестели синевой, в воздухе витало тепло. Только в таких местах понимаешь, что значит настоящее южное лето. Вокруг кормушки, привешенной на одну из белых стен, вились какие-то маленькие птички.

— Что ж, — сказала Жаклин. — Я должна объясниться. Видишь ли, Джейкоб…

Она опустила взгляд и улыбнулась; видимо, ведя какой-то внутренний диалог. Затем ее плечи обмякли, она соскользнула с табурета и встала передо мной.

— Пойдем, — произнесла она, протягивая мне руку. В этот момент она была похожа на девятилетнюю девочку, которой не терпится похвастать своим домом на дереве. — Пойдем.

Я взял ее за руку (впрочем, не выпуская ни сигарету, ни джин с тоником) и пошел следом. Мы миновали две огромные комнаты (в центре одной из них располагался круглый дизайнерский очаг и что-то вроде миниатюрного менгира) и вышли в коридор, перегороженный стальной дверью с кодовым замком. За ней оказалась дубовая лакированная лестница, уводящая вниз, в гигантскую библиотеку. Кондиционеры. Стены, кажущиеся звуконепроницаемыми. Снова бронированные двери и кодовые замки. Перед одной из них Жаклин помедлила, бросив на меня мимолетный взгляд, затем быстро набрала код и открыла дверь.

Мы вошли в маленькую комнату без окон. Шкаф с папками, стол, компьютер — и стена, обклеенная газетными вырезками. Все они так или иначе относились ко мне.

НАЙДЕНО ТЕЛО ПРОПАВШЕЙ ДЕВОЧКИ. «КОРАЛ ИНДАСТРИС» УЧРЕДИЛА БЛАГОТВОРИТЕЛЬНЫЙ ФОНД В РЕГИОНЕ САХАРЫ. НОВОЕ ЗВЕРСКОЕ УБИЙСТВО. ОБНАРУЖЕНО ИЗУРОДОВАННОЕ ТЕЛО. УБИТА ЦЕЛАЯ СЕМЬЯ: ВРЕМЕНА МЭНСОНА ВОЗВРАЩАЮТСЯ? ЗАГАДОЧНЫЙ ДОНОРСКИЙ ФОНД СПОНСИРУЕТ ПОИСК ЛЕКАРСТВА ОТ РАКА. КТО ВОЗГЛАВЛЯЕТ «ЛЕРШТЕРНЕР ИНТЕРНЕШНЛ»? ВИДЕВШИЙ «ОБОРОТНЯ» ОКАЗАЛСЯ НАРКОМАНОМ СО СТАЖЕМ. НЕИЗВЕСТНЫЙ СПОНСОР ВДОХНУЛ НОВУЮ ЖИЗНЬ В ПОИСКИ ВАКЦИНЫ. НА МЕСТЕ ЗАГАДОЧНЫХ ВЫСТРЕЛОВ НАЙДЕНЫ СЕРЕБРЯНЫЕ ПУЛИ. ВЗЛЕТ АКЦИЙ «ГЕРНА». ПОЛИЦИЯ УТВЕРЖДАЕТ, ЧТО УБИЙСТВА В ПОЛНОЛУНИЕ — СОВПАДЕНИЕ.

— Нажми Enter, — предложила Жаклин.

Волчий близнец рычал, что не хочет больше ни минуты находиться в этом крохотном замкнутом пространстве. Я усилием воли прогнал его и сел за стол. Нажал указанную клавишу. На экране запустилось слайд-шоу. Вот я выхожу из зала международных прибытий в Токио, на табло светится дата — 07.02.06. Вот я покидаю «Алгонкин». Вот я на пляже в Галвестоне. Выхожу из дома Харли в Эрл-Корте. Прогуливаюсь по Рю де Ривлуа. Сижу в кафе «Кэро». Все снимки были сделаны в последние три года. На последней фотографии я в женской одежде входил в отель «Лейланд».

— Я должен быть удивлен? — спросил я.

— Вовсе нет. Я лишь хотела, чтобы ты убедился в моей преданности.

— Что ж, теперь у тебя есть еще и запись с превращением. Достаточно, чтобы смешать меня с грязью. Или уничтожить. Мои поздравления. Хотя, боюсь, публика примет это за утку.

— Не оскорбляй меня, пожалуйста. Ты же знаешь, все совсем не так.

— Да? А как?

— Я тебе нравлюсь?

В комнате не было пепельницы, поэтому я допил «Танкерей» и расплющил сигарету о днище стакана.

— Неуместный вопрос. Да, ты мне нравишься. И что? Мы собираемся открыть дом моды?

— Я хочу, чтобы ты оставался в живых.

— Что?

— Я хочу, чтобы ты оставался в живых. Я предлагаю тебе постоянную защиту. Серьезную защиту, — добавила она, видя недоверие на моем лице. — Не такую, к какой ты привык. Если ты меня хочешь, можешь взять — или я найду для тебя девочек, мальчиков, кого угодно. Но так или иначе ты должен оставаться в живых.

— Большое спасибо. Кажется, мне пора.

— Просто выслушай.

— Нам не о чем говорить.

— Ты должен дать мне шанс…

— Не говори глупостей.

Повисла пауза. Жаклин совсем по-девчачьи склонила голову, разглядывая ноготь. Вы смотрите шоу «Я обиделась».

Я вспомнил маленькие упругие груди и приглашающе выбритый бугорок внизу живота. Член моментально напрягся. Ну конечно. Еще один привет от недавнего Проклятия. Опять-таки: плоть ничего не могла поделать. Смех, желание, скука и изнеможение вновь объединились в квартет, приведя меня в уникальное состояние беспомощности. Руки, сложенные на коленях, ощущались двумя тяжелыми клешнями. Просто подожди — так ведь просил Харли?

Что бы ни творилось в мозгах у Жаклин Делон, а с сексуальным инстинктом у нее все было в порядке. Она сделала два шага навстречу: протяни руку — и коснешься. В подобных ситуациях решающим оказывается знание, когда нужно заткнуться. В полной тишине она поставила одну ногу мне на колено, но не спешила садиться. Мою левую клешню почти физически обдало жаром из-под платья. И рука, ожив, медленно начала двигаться к его источнику (всегда начинает, так или иначе, хотя Бога нет, планета умирает, человечество иронизирует над собственной бесчувственностью, а еще это было больно и долго) и, пройдя все зоны нарастающего жара, наконец коснулась кружев, которые едва прикрывали ее нежную, лукавую, возбужденную киску.

Она обладала потрясающим постельным репертуаром, полной галереей сексуальных ипостасей, для флирта с некоторыми из которых требовалась изрядная доля кокаина. Но только когда я лег сверху, и она взглянула на меня мертвенными глазами, — только тогда мы почувствовали, что наш договор о перемирии подписан. Не до конца отпустившее меня Проклятие и нежность, которую я испытывал к Жаклин, объединились, грозя разрядиться не то слезами, не то истерическим хохотом. Даже когда я вошел (наградой мне стала вскинутая бровь и полуулыбка с выражением зловещего матриархального триумфа), к наслаждению примешался горьковатый привкус грусти, несмелая мысль обо всех ранах старого мира, о том, что могло бы сбыться, но не сбылось, и о моем собственном списке потерь. Следом пришло чувство, что я низкопробный обманщик: приступ сентиментальности миновал, и теперь меня так же тошнило от этой вонючей планетки, как и от собственной изношенной шкуры.

Однажды вбитые в голову понятия о вежливости неистребимы. Так что выйдя из нее я занялся оральным сексом, не теша себя даже слабой иллюзией, что ей до этого есть дело. Впрочем, она запустила пальцы мне в волосы, подставляя лобок моим губам, а кончив, издала стон неподдельного наслаждения.

— Наверное, стоит приказать, чтобы принесли какой-нибудь еды, — сказала она. — Да-да, я знаю, что ты ничего не хочешь.