Глен Дункан - Последний вервольф

— Ну что еще? — спросил я.

— Ты солгал. Я чувствовал запах ее вагины у тебя на пальцах.

— О. Ну да. Прости.

— Ты возвращаешься за большим. Все возвращаются за большим.

— Я возвращаюсь за дневником.

— Ты думаешь, что в безопасности. Но ошибаешься. Она знает, что у тебя на уме.

— Что ж, я воспользуюсь своим шансом. А еще твоим Люгером и сделанным на заказ дротиком — если ты не против.

Я вытащил из бумажника несколько купюр по 500 евро и затолкал ему в рот. Из половины бандажа получился отличный кляп. Одному богу известно, почему я его не убил. Он был слишком нелеп для убийства. Орехи кешью, тушь, несложившаяся карьера модели… И еще это чихание.

— Может, еще зайду, — сказал я. — Бывай.

Когда срочно нужен план, а его нет, возникает чувство какого-то доверчивого равнодушия к тому, что с тобой будет. Это хорошо известно комикам-импровизаторам, убийцам и солдатам. Личность растворяется в потоке и собирается снова уже на другом берегу, когда дело сделано. Или не собирается. В любом случае, ты вступаешь в поток. Ты уже в нем.

Двигаясь со скоростью черепахи, я вернулся к месту, где Клоке на меня напал, и прошел наискосок через сосны. Теперь от гаражей меня отделяли только двадцать футов открытого пространства. В такой темноте я был невидим для невооруженного глаза, но оставалась вероятность, что у одного из охранников есть прибор ночного зрения. Я изобразил идиотский спринт на цыпочках, прижался спиной к стене под выступом мезонина и затаил дыхание.

Если бы в жизни действовал театральный принцип Deus ex machina , [24] «Бог из машины» ( лат .). то одну из дверей гаража забыли бы запереть, а внутри я отыскал бы вторую — ведущую прямиком в особняк и также открытую. Я проверил свою отчаянную догадку. Все двери были заперты. Я попытался представить, какую машину водит Жаклин. Воображение живо нарисовало ее в «Мерседесе-трансформере» 1965 года выпуска, корпус цвета слоновой кости, красный кожаный салон идеально соответствует губам и ногтям хозяйки.

Приятное видение — но малополезное. Я поискал что-нибудь, что можно бросить. Если ли бы это было в кино, один из охранников, привлеченный шумом, обязательно отошел бы, чтобы проверить обстановку.

Бросать было нечего. А что я ожидал найти? Старый цветочный горшок? Булыжник? Пустую банку? Господи, да что угодно . Это одна из проблем, с которой сталкивается человек в потоке.

В результате я бросил бинокль Клоке. Он блеснул над мезонином и по красивой дуге полетел на восточную лестницу террасы, где и приземлился с интригующим (еще бы) грохотом. Я надеялся, что охранник — а лучше охранники — решат проверить, что там творится, и оставят западный пролет лестницы свободным для моего шпионского вторжения.

— Слышал?

— Слышал. Пойдем посмотрим.

Я тут же повторил скоростной бег на носках (примерно так празднуют забитый гол американские футболисты), на этот раз — до западной лестницы.

Чисто. Я миновал мезонин и — раз уж представилась возможность — добрался до следующего уровня с оливами и тмином. Теперь надо мной был только садик с кактусами и сам особняк. Здесь, скрючившись под стеной в тени между балюстрадой и деревьями, я остановился, чтобы оценить расстановку сил. Один из охранников спускался к мезонину с винтовкой наготове. Дорогу он нащупывал почти вслепую. Охранник на крыше смотрел в бинокль (с прибором ночного зрения!), но, на мое счастье, в противоположную сторону. Еще один охранник стоял прямо надо мной. Нас разделяло меньше десяти футов.

— Это гребаный бинокль, — сказал первый охранник. — Все чисто?

— Вроде бы.

— Мне кажется, в лесу кто-то есть, — крикнул охранник с крыши. — Там точно кто-то двигается. Направление на девять часов.

Движение в лесу? Неужели Клоке освободился?

— Кто с боссом?

— Марсель.

— Что ты видишь?

— Движение.

— Какое движение, черт побери?

На мое счастье, ближайший охранник оказался трусом. Он должен был немедленно проверить западный пролет — но вместо этого поднялся на вершину восточного и присоединился к своему коллеге.

— Пошли назад.

— Движение сразу в нескольких местах.

— Какого черта?

Это был мой шанс. Никто не смотрел в мою сторону. Я выскользнул из своего убежища и стремительно — с поистине балетной сноровкой, хотя сухожилия тут же опасно натянулись — преодолел последние каменные ступени.

Точно в момент, когда я добрался до верха лестницы, дверь в стеклянной стене открылась, и тот самый итальянец со свиным рылом — видимо, Марсель — шагнул мне навстречу.

Конечно же, наши глаза встретились. Конечно же, хватило одного взгляда, чтобы почувствовать, что мы с ним один на один, что мы словно связаны общей тайной. Чтобы понять, кто есть кто.

Я выстрелил ему прямо в лицо.

Положение было опасным — в том смысле, что он так же мог бы застрелить меня секундой раньше. Он даже поднял пистолет. И я чувствовал его руку, словно свою. Но я оказался быстрее; как по волшебству, моя рука поднялась по идеальной дуге в сорок пять градусов, нацелила «Парабеллум» ему прямо в голову, и — как точный механизм в чьих-то умелых руках — нажала на курок.

Пуля из глушителя попала ему в лоб (будто кто-то неряшливо нарисовал на нем большое красное бинди ), и он бесшумно шлепнулся на землю. Жаклин Делон, в шелковом платье сливочного цвета, стояла в комнате, совсем недалеко. Она сжалась и зажмурилась, словно услышала, как кто-то разбил бесценную вазу. Я взглянул направо и увидел двух охранников на нижнем этаже с биноклями ночного видения, но они смотрели в другую сторону и ничего не слышали.

Я не мог медлить ни секунды, так что в один прыжок добрался до Марселя, втащил его внутрь и закрыл за собой стеклянную дверь. Это была та комната с баром, где мы выпивали и разговаривали еще утром; кроме меня, Жаклин и мертвого Марселя, тут никого не было. Мадам Делон медленно расправила плечи. «Парабеллум» у меня в руке быстро разъяснил ей, что к чему: я застрелю ее, если она издаст хоть звук. Я уже убивал людей. Марсель свидетель. Ее взгляд говорил о том, что она поняла.

Она спокойно произнесла:

— Боже, я уже боялась, что ты ушел навсегда.

— Оставь это дерьмо для кого-нибудь другого. Я знаю о сделке с вампирами. Я вернулся только за дневником Квинна и камнем. Давай-ка в подвал. У меня нет времени. Так что побыстрей. Ок?

Она вскинула брови. Откуда-то звучала тихая музыка. «No Easy Way Down» [25] Возвращаться всегда тяжело ( англ .). Дасти Спрингфилд. В помещении стоял резкий запах пачули. С утра его еще не было.

— Ты понял все слишком буквально.

Она старалась не смотреть мне в глаза, перебегая взглядом с одного предмета на другой. С улицы донесся голос охранника: «Нет, Марсель с ней. Нам здесь не помешали бы еще двое, тогда весь периметр будет под присмотром». Я схватил ее за волосы и приставил дуло к подбородку, из-за чего дротик полетел на пол, чуть не проткнув мне ногу.