Юрий Леж - Черный дом

— Как же так? вон впереди, прямо поперек дороги их целая баррикада разлеглась… А ну-ка, гудни, да давай, начинай тормозить…

— А потом? — похолодев от собственной смелости, буркнул машинист.

— А потом остановишься, я выйду, а ты дальше поедешь, — засмеялась девка.

Конечно, никто из следователей, беседовавших позже с локомотивной бригадой не поверил бы, да и машинист с помощником не стали им говорить о том, что после кратковременной остановки девка не просто ушла из кабины тепловоза, спустившись по ступенькам маленькой металлической лесенки, а просто-напросто рыбкой выбросилась из кабины в темноту ночи, исполнив перед изумленными невольными зрителями в кратком своем полете двойное сальто… Перед этим, правда, она успела сказать: "Как только выйду, гони вперед без остановок, а то ведь — я и догнать могу, если задержишься тут лишку…"

Проверять такое категорическое заявление у машиниста не хватило духу, и он, едва только девка покинула приостановившийся тепловоз, "ударил по газам". Лишь через полтора часа, с большим трудом, по вагонным крышам и платформам в кабину добрался один из экспедиторов, обосновавшихся в пассажирском вагоне, да и то только для того, чтобы по внутренней связи подтвердить Горвичу правоту доклада локомотивной бригады. Останавливаться и пытаться разыскать собственными силами в ночи предполагаемую убийцу, уже ушедшую на десяток-другой километров от железной дороги, было бессмысленно. Тем более, учитывая ценность той информации, что спешил доставить своему начальству Горвич.

…на удивление без каких-то особых, никому сейчас не нужных происшествий, сразу же после отчаянного гудка тепловоза и краткой, на полминуты, не больше, остановки эшелона, вся четверка удачно покинула последний вагон, тут же вдоль крутого откоса насыпи уходя подальше, в темноту. Никто не споткнулся, не упал в самый неподходящий момент, не подвернул ногу, не отстал. И обе женщины послушно, пусть и чуть неуклюже, как солдаты-новобранцы, выполнили короткую, тихую команду Алексея: "Ложись!" и замерли, прильнув к земле, в ожидании, когда же состав тронется с места и исчезнет в отдалении.

Ждать пришлось недолго. Вскоре сопровождающий эшелон грохот и металлический лязг удалился и затих, оставив за собой, в ночи, четверку людей.

— Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел… — пробормотал слова детской сказки Ворон. — Интересно, от кого нам еще уходить придется?

— Пока еще никуда не ушли, — резонно возразил Голицын. — До "Черного дома" далеко, да и как там все сложится неизвестно…

— Люди, смотрите, звезды!

Нина, перевернувшись на спину, только сейчас уловила, как среди рваных, лохматых и призрачных ночных облаков поблескивают далекие холодные огоньки.

— Я по ним успела соскучиться, — проникновенно сказала репортерша. — И по ветру тоже…

— А мы не в городе, тут и ветер есть, и звезды видно…

Совершенно незаметно и неслышно даже для Ворона к ним подошла Маха. Все такая же, как первый раз её увидел Алексей, вот только… или это просто кажется в ночи, что с лица девушки исчезла присущая городским обитателям землистая серизна.

— Знакомиться не будем, друг о друге и так, что надо, знаем, — деловито продолжила нелюдь. — А церемонии сейчас не нужны. Пора бы и двигаться…

— Куда? — уточнила репортерша.

— Вон туда… — рукой указал в темноту Алексей. — К "Черному дому"…

— Как жаль, что никто не додумался захватить фонарик… — как бы сама себе сказала Нина, поднимаясь на ноги, одновременно отряхиваясь и пытаясь что-то рассмотреть в кромешной ночной тьме.

— А мне он и не нужен, — засмеялся Ворон.

К сожалению, без света могли обойтись лишь двое, кроме Ворона свое ночное зрение включила и Маха, а вот об остальных позаботился подполковник Голицын, вручивший девушкам по маленькому, но достаточно мощному фонарику, чтобы не чувствовать себя совсем уж беспомощными на пересеченной местности ночью.

Они шли недолго, не более получаса, даже рыжая репортерша, экипированная стараниями Дяди и Жанетки не хуже других, не успела еще утомиться и начать привычно выражать свое недовольство сложившимися обстоятельствами, как впереди, между ветвями высоких кустов засветился странный желтый огонек.

Первыми его заметили Маха и Ворон, при этом, как ни странно, практически одновременно.

— Лампочка, — лаконично сказала Маха, но тут же расшифровала: — Обыкновенная электрическая лампочка, свечей примерно на шестьдесят…

— …так и висит себе посреди поля в воздухе? — слегка съязвил Голицын, досадуя больше на самого себя за невнимательность, впрочем, отлично понимая, что ни со штурмовиком, ни с нелюдью ему соревноваться в зоркости не имеет смысла.

— Почему? — искренне удивилась Маха. — Какой же смысл подвешивать лампочку в воздухе посреди поля?

— Юмор такой, — зачем-то пояснил Ворон. — Но, судя по расстоянию, лампочку подвесили как раз возле "Черного дома"…

Штурмовик оказался прав. Над маленьком крылечке в три ступеньки, врезанном прямо по центру длинной, высокой и мрачной, черной стены висела под жестяным абажуром простенькая лампочка.

"Сумасшествие, — по-философски отстраненно подумал Алексей. — Кому и зачем понадобилось зажигать тут лампу? А, вообще-то, интересно, как долго она тут висит, и кто её включает-выключает?"

…А внутри "Черного дома" их ждало полное, убивающее надежду разочарование. Все те же разнообразные по размерам и предназначению комнаты были пусты, но явно неоднократно обживались строителями, оставившими после себя небольшие штабели кирпича по углам, несуразные жестяные корыта с засохшим в них раствором, полупустые мешки с цементом, кучки просеянного песка, мастерки, засохшие кисти, ржавые лопаты…

В иных комнатах лучи фонариков высвечивали высокие деревянные козлы, заляпанные штукатурной и потускневшей с годами масляной краской. Кое-где остались следы перекуров работяг — наполненные окаменевшими окурками и пустыми сигаретными пачками маленькие ведерки, когда-то залитые водой.

Но в остальном "Черный дом" оставался самим собой. Все такой же двухэтажный, с обширными подвальными помещениями. Со странными, коленчатыми коридорами, удивительными непропорциональными комнатами… и гулким эхом человеческих шагов, поначалу даже слегка пугавшим вошедших…

Наверное, они могли бы бродить здесь не один день, натыкаясь на все новые и новые комнаты, коридоры, переходы… если бы Маха, именно она, не обнаружила скромно висящую в одном из помещений, в глубокой, не бросающейся в глаза нише портьеру когда-то роскошного шоколадного цвета, а сейчас покрытую толстым слоем строительной пыли. "Что-то там не то…" — коротко охарактеризовала она свои ощущения, когда все собрались вокруг занавеса, подвешенного, казалось бы, на голой, пустой стене.