Мишель Ходкин - Неподобающая Мара Дайер

— Итак, — сказал он, снова встретившись со мной глазами, — ты распутница, у которой проблемы с папочкой?

Уголок его рта приподнялся в медленной, снисходительной улыбке.

Мне захотелось ударить Ноя, чтобы стереть эту усмешку с его лица.

— Что ж, ведь это ты процитировал книгу. И, между прочим, неправильно. Так кто после этого ты сам?

Его полуулыбка превратилась в настоящую ухмылку:

— О, я определенно распутник, у которого проблемы с папочкой.

— Тогда, думаю, ты припер меня к стене.

— Еще нет.

— Король придурков, — пробормотала я себе под нос, двинувшись к следующему классу.

Я не гордилась, что ругаюсь при совершенно незнакомом человеке. Но он первый начал.

Ной пошел рядом со мной.

— Ты имела в виду «король приколистов»?

Судя по его виду, он развлекался.

— Нет, — ответила я, на сей раз громче. — Я имела в виду «король придурков». Тот, кто коронован как придурок придурков, дурнее самого дурного придурка. Это самый верх иерархии придурков, — сказала я, как будто зачитала все это по словарю современных ругательств.

— Думаю, ты приперла меня к стене.

«Еще нет».

Эти слова непрошеными возникли у меня в голове, и я нырнула в класс математики, подальше от Ноя, едва увидела нужную дверь.

Я села в заднем ряду, надеясь спрятаться от взглядов наподобие тех, какие бросали на меня вчера, и потерялась в непонятном уроке. Я перегнула корешок «Лолиты» и спрятала ее в сумку. Вытащила миллиметровку, потом взяла карандаш. Потом заменила карандаш другим карандашом. Ной начинал в меня въедаться. В плохом смысле этого слова.

Но потом Анна чопорно вошла в класс в сопровождении своего не столь уж маленького друга и отвлекла меня от этих мыслей. Пара шествовала, как подходящие друг к другу пороки. Анна перехватила мой взгляд, и я быстро отвела глаза, но раньше успела покраснеть. Краешком глаза я наблюдала, как она садится в третьем ряду.

Меня затопило облегчение, когда за стол рядом со мной скользнул Джейми. Пока он был моим единственным другом в Кройдене.

— Как дела? — спросил он, ухмыляясь.

Я улыбнулась в ответ.

— Без носовых кровотечений.

— Пока, — сказал Джейми и подмигнул. — Итак, с кем ты еще познакомилась? С кем-нибудь интересным? Кроме меня, само собой.

Я понизила голос и начертила каракули на своей миллиметровке.

— С интересным? Нет. С придурочным? Да.

Ямочка на щеке Джейми стала глубже.

— Дай угадаю. Некий неряшливый ублюдок с раздевающим взглядом? — Джейми кивнул и продолжил: — Твой румянец говорит, что я попал в точку.

— Может быть, — ответила я небрежно.

— Итак, ты познакомилась с Шоу. Что он сказал?

Интересно, почему Джейми это так интересует?

— Он придурок.

— Да, ты уже упоминала об этом. А ведь если подумать, так говорят все. И все равно этот мальчик утопает в лобк…

— Ладно, ученики, выкиньте из головы свои проблемы, и пусть вашей проблемой станет то, что происходит в классе.

Мистер Уолш встал и написал на доске уравнение.

— Милый образ, — прошептала я Джейми.

Он подмигнул, как раз в тот миг, когда Анна повернулась, чтобы сердито уставиться на меня.

Свой второй день я провела в бесконечной, сводящей с ума рутине. Занятия, домашняя работа, несмешные шутки учителей, домашняя работа, задания в классе, домашняя работа. Когда это кончилось, Даниэль ждал меня на краю кампуса, и я была рада его видеть.

— Привет, — сказал он. — Иди быстрее, чтобы мы могли выбраться отсюда прежде, чем машины забьют выезд.

Я послушалась, и Даниэль спросил:

— Второй день прошел лучше первого?

Я подумала о всем, что случилось вчера, и ответила:

— Чуть получше. Но можно не говорить обо мне? Как прошел твой день?

Он пожал плечами.

— Как обычно. Люди везде одинаковы. Немногие выделяются из толпы.

— Немногие? Так сколько людей действительно выделяются?

Даниэль шутливо возвел глаза к небу.

— Несколько человек.

— Да ладно тебе, Даниэль. Где энтузиазм Кройдена? Выкладывай.

Даниэль послушно описал, на что похожа учеба в его выпускном классе, и мы прибыли домой, когда он как раз добрался до середины своего рассказа о занятиях музыкой. В гостиной ревел телевизор — шли новости, но родителей еще не было дома. Должно быть, там был наш младший брат.

— Джозеф? — прокричал Даниэль сквозь оглушительный шум.

— Даниэль? — откликнулся тот.

— Где мама?

— Она отправилась купить обед, папа сегодня возвращается домой пораньше.

— Ты сделал домашнюю работу?

Даниэль порылся в почте на кухонном столе.

— А ты? — спросил Джозеф, не поднимая глаз.

— Я собираюсь ее сделать, но это ведь не я зарылся по уши в… Что ты там смотришь?

— Си-эн-би-си. [28] Кабельный телеканал деловых и политических новостей компании Эн-би-си (NBC).

Даниэль помолчал.

— Зачем?

— Они рассказывают о рыночных тенденциях дня, — без колебания заявил Джозеф.

Мы с Даниэлем переглянулись. Потом он взял невероятно толстый конверт без обратного адреса.

— Откуда это пришло?

— Папин новый клиент закинул его за две секунды до вашего приезда.

По лицу Даниэля скользнуло странное выражение…

— Что? — спросила я.

…А потом исчезло.

— Ничего.

Даниэль ушел в свою комнату, а спустя минуту я ушла в свою, оставив Джозефа разбираться с последствиями того, что его поймают за просмотром телевизора с несделанной домашней работой. Его обаяние поможет ему выбраться из этой ситуации секунд за пять.

Некоторое время спустя громкий стук в дверь вырвал меня из глубин учебника испанского. Я решила, что испанский — мой самый нелюбимый предмет, даже хуже математики.

Папа заглянул в щель приоткрытой двери.

— Мара?

— Папа! Привет.

Отец вошел в комнату. Он явно устал, но на костюме его не было ни единой складки, хотя он провел в нем весь день. Папа сел рядом со мной на кровать, на его шелковом галстуке отразился свет.

— Итак, что нового в школе?

— Почему все всегда спрашивают меня про школу? Можно ведь поговорить о других вещах.

Он изобразил недоумение.

— О каких, например?

— Например, о погоде. Или о спорте.

— Ты ненавидишь спорт.

— Но школу я ненавижу еще больше.

— Довод принят, — с улыбкой ответил папа.

Он пустился рассказывать про свою работу, и как раз на середине истории о том, какую выволочку судья устроила секретарше за то, что та надела туфли на высоченных каблуках, мама позвала нас обедать. Когда папа был рядом, было куда легче смеяться, и той ночью я без труда заснула.

Но долго не проспала.

ПРЕЖДЕ

Я открыла один глаз, когда стук в мое окно стал слишком громким, чтобы не обращать на него внимания. Тот, кто виднелся в моем окне, почти прижался лицом к стеклу, вглядываясь в комнату. Я знала, кто там был, и не удивилась. Я зарылась под теплые одеяла, надеясь, что он уйдет.