Мишель Ходкин - Неподобающая Мара Дайер

Он был слишком далеко, чтобы его стукнуть.

— Но зато ты прыгнула в пруд в одежде.

Невероятно.

— Я просто рад, что ты не выбрала залив. В такой шторм.

— Что с ней сталось? — спросила я.

Ной, судя по виду, развлекался.

— Я имею в виду, что сталось с моей одеждой?

— Она в стирке.

— Как я…

Я покраснела еще сильнее. Я что, разделась перед ним? Он меня раздел?

— Ничего такого, чего бы я раньше не видел.

Я спрятала лицо в ладонях. Господи, помоги мне.

С губ Ноя сорвалось негромкое хихиканье.

— Да не дергайся, на самом деле ты была очень скромной в том одурманенном состоянии. Ты разделась в ванной комнате, завернулась в полотенце, забралась под простыню в моей постели и уснула.

Ной передвинулся на кровати, и под ним что-то самым странным образом захрустело. Я впервые посмотрела на постель — по-настоящему посмотрела.

— Какого дьявола? — медленно спросила я, глядя на разбросанные по всей кровати печенья в виде зверюшек.

— Ты была убеждена, что это твои питомцы, — сказал Ной, даже не пытаясь сдержать нездоровый смех. — Ты не позволяла к ним прикоснуться.

Иисусе.

Ной взял легкий плед, осторожно, чтобы не потревожить мою простыню, и сложил его так, чтобы ни один из моих питомцев не упал на пол. Подойдя к шкафу, он вытащил свою клетчатую рубашку и пару «боксеров» и небрежно протянул мне. Сжав укрывавшую меня простыню одной рукой, другой я взяла одежду, а Ной вернулся в альков. Я натянула через голову рубашку, надела боксеры, но остро, резко ощущала присутствие Ноя.

По сути я остро, резко ощущала все. Места, где фланелевая рубашка Ноя вздувалась и изгибалась вокруг моего тела. Прохладный хлопок постельного белья под ногами — хлопок, на ощупь очень похожий на шелк. Запах старой бумаги и кожи, смешивающийся с легким запахом Ноя. Я видела, чувствовала, чуяла все в его комнате. Я чувствовала себя живой. Полной жизни. Потрясающей. Впервые за целую вечность.

— Подожди, — сказала я, когда Ной снял с полки книгу и двинулся к двери. — Ты куда?

— Читать.

Но я не хочу, чтобы ты читал.

— Но мне нужно домой, — сказала я, встретившись с ним глазами. — Родители меня убьют.

— Все схвачено. Ты дома у Софи.

Я любила Софи.

— Итак, я… Остаюсь здесь?

— Даниэль тебя прикрывает.

Я любила Даниэля.

— Где Кэти? — спросила я, пытаясь говорить небрежным тоном.

— В доме Элизы.

Я любила Элизу.

— А твои родители? — спросила я.

— Занимаются благотворительностью.

Я любила благотворительность.

— Так почему ты собираешься читать, когда я тут?

В моем тоне слышались вызов и поддразнивание, и меня шокировал звук моего голоса. Я не подумала, я вообще не думала… О том, что случилось прошлой ночью, что случилось сегодня, что случится завтра. Я даже не задержалась на этой мысли. Все, что я знала, — я здесь, в кровати Ноя, в его одежде, а он слишком далеко от меня.

Ной напрягся. Он смотрел на меня, и я чувствовала, как глаза его смакуют каждый дюйм моего неприкрытого тела.

— Это мой день рождения, — сказала я.

— Знаю.

Голос его был низким и грубым, и мне хотелось поглотить этот голос.

— Иди сюда.

Ной сделал сдержанный шаг к кровати.

— Ближе.

Еще один шаг. Он был там. Я была на высоте его пояса, носила его одежду и запуталась в его простынях. Я посмотрела на него.

— Ближе.

Он пробежал рукой по моим все еще влажным локонам, и его большой палец провел полукруг от моего лба до виска, до скулы, двинувшись к шее. Он впился в меня взглядом. Взгляд был жестким.

— Мара, мне нужно…

— Заткнись, — прошептала я, схватив его за руку и потянув, и он наполовину упал, наполовину опустился на колени на кровать.

Мне было плевать, что он собирался сказать. Я просто хотела, чтобы он был рядом. Я притянула его к себе, обхватив сзади рукой, и он не сопротивлялся, и мы прижались друг к другу, как штрихи кавычек в его полной слов комнате. Его пальцы переплелись с моими, я почувствовала на коже его дыхание. Некоторое время мы лежали в тишине, потом он заговорил.

— Ты хорошо пахнешь, — прошептал Ной мне в шею.

Я чувствовала его тепло. Инстинктивно я выгнулась, прижавшись к нему, и улыбнулась.

— М-м. Восхитительно. Беконом.

Я засмеялась, извернулась, очутившись к нему лицом, и подняла руку, чтобы стукнуть — все это одним движением. Ной перехватил меня за запястье, и смех застыл у меня в горле. Мои губы изогнулись в озорной улыбке, и я подняла вторую руку, чтобы стукнуть Ноя. Он потянулся, перехватил запястье и этой руки и, осторожно пригвоздив мои руки над головой, оседлал мои бедра. Разделявшее нас пространство вскипятило мою кровь.

Ной слегка наклонился вперед, все еще не прикасаясь ко мне. От него пахло желанием, и я подумала, что умру. Голос его был низким:

— Что бы ты сделала, если бы я тебя сейчас поцеловал?

Я пристально глядела на его красивое лицо и красивые губы и не хотела больше ничего, кроме как испробовать их.

— Я бы поцеловала тебя в ответ.

— Правда?

Ной раздвинул коленями мои ноги, а мои губы — языком, и я очутилась у него во рту и… ох. «Оставь надежду, всяк сюда входящий». Я почувствовала, как меня разворачивает, выворачивает наизнанку его настойчивый рот.

Когда Ной отодвинулся, я задохнулась от этой потери, но он просунул руку мне под спину и приподнял меня. Мы сидели, а его голова наклонялась все больше, и наши рты соприкоснулись, и я толкнула его вниз и задержалась сверху, прежде чем обрушиться на него.

Это было восхитительно и длилось вечность. Я улыбнулась, прижимаясь к губам Ноя, и пробежала пальцами по его волосам, и отодвинулась, чтобы прочитать его мысли в его глазах, но они были закрыты. Ресницы Ноя покоились на его твердой щеке. Я приподнялась повыше, чтобы лучше его видеть. Губы его были голубыми.

— Ной.

В тишине голос мой прозвучал резко.

Но он не был Ноем. Он был Джудом. И Клэр. И Рэчел, и мертвецом, и я всех их видела, парад трупов подо мной, бледность и кровь в сумасшедшей пыли. Память рассекла мой разум, как коса, оставив за собой четкую непрощающую ясность.

Захлопнулось двенадцать железных дверей.

Я захлопнула их.

И перед чернотой — ужас. Но не мой.

Ужас Джуда.

Только что он так сильно вжимал меня в стену, что я думала, я растворюсь в ней. А в следующую секунду он сам оказался в ловушке, в палате, вместе со мной. Но я больше не была жертвой.

Жертвой был он.

Я рассмеялась над ним в своей безумной ярости, которая затрясла фундамент психушки и обрушила его. Пока Джуд, Клэр и Рэчел находились внутри.

Я убила их, и остальных тоже. Мучителя Мэйбл. Моралес.

Осознание этого ударило меня и вернуло в спальню Ноя, где подо мной лежало его неподвижное тело. Я прокричала его имя, но ответа не было, и я всерьез психанула. Я затрясла его, я ущипнула его, я попыталась втиснуться в его руки, но они не дали мне убежища. Я нырнула к изголовью кровати и, в ярости и в ужасе, одной рукой нашарила его мобильник. Дотянувшись, начала набирать 911. В то же время тыльной стороной второй руки я ударила его по щеке — рука моя соприкоснулась с его кожей и костью с неистовой болью.