Алексей Шаманов - Заарин

— Молитесь своим чудовищным богам, уродцы!

Она уже занесла свое оружие над головой, когда Таракан сорвался с места и, быстро перебирая шестью своими конечностями, помчался навстречу смерти. Удар хлыста рассек его тело, словно скальпель, ровно посередине, а обе его половинки почти мгновенно растворились в воздухе, будто их и не было вовсе. Птенцу показалось, что он увидел на месте расчлененного насекомого окровавленного, но целого Ивана, впрочем, и его образ ненадолго задержался в мнимой реальности чужого сна.

Синее облачко поднялось в Небеса, а, как оказалось, юношу успела разглядеть и хозяйка положения. Хлыст выпал из ее рук, лицо побледнело.

— О боги… значит, вы — дети… Я не желаю убивать невинных, а уж тем паче детей. Хотя ничего страшного на этот раз не случилось. Боохолдой освободился, а мальчик просто вышел из игры, и слава богу…

К удивлению Птенца, женщина перекрестилась.

Освобожденная душа Черного Таракана вознеслась в рай насекомых, где была принята, как герой. В последующем, более благоприятном рождении он должен стать еще ближе к венцу творения, а значит, к возможности полного Освобождения.

Очень скоро он родится в одном из домов деревни Бурдаковка, что расположена по Байкальскому тракту Иркутской области, в изящном и хорошо сбалансированном теле бельевой вши.

17.17. Остров Ольхон

На окраине деревни Хужир не слишком много двухэтажных коттеджей с фигурной оградой из кованого железа, и дом Василия Шарменева, описанный Степаном Юрьевичем, парни отыскали без проблем. Припарковав внедорожник у запертых ворот, они вошли в калитку.

— Джина! — позвал Артем, но друг тронул его за плечо.

— Не ори, вон она. — Стас показал в глубину двора, где на вытоптанной земле у кострища лежала девушка рядом с незнакомым им парнем их возраста.

— Что с ней?

Оказавшись рядом с телами, проверили у обоих пульс.

— Спит, — вздохнул с облегчением Артем.

— И этот, ухажер чертов, тоже дрыхнет, — зло заметил Стас.

— Как я понимаю, это ученик ее дяди шамана. Почему он, интересно, ухажер? — поинтересовался Артем.

— А ты посмотри, какие нежности! — возмутился Стас.

Действительно, даже и теперь Иван и Джина продолжали держаться за руки.

— Эй, просыпайся давай! — Стас тронул девушку за плечо — безрезультатно, потрепал легонько ладошкой по щеке — с тем же успехом, повернулся к другу: — Спит как убитая…

— Типун тебе на язык, болтун, — осадил его Артем.

— Кстати, давно хотел тебя спросить: что за хрень такая — типун? Что-то вроде колуна, может?

— Бабка моя так говорила…

То, что типуном в старину называли в народе язву или болячку, обычно на кончике языка, Артем другу объяснить не успел, не до того стало. Юноша, лежащий рядом с Джиной, вдруг вскрикнул, по телу его прошла судорога, буквально изогнувшая его в дугу, а лицо исказила гримаса боли, и он застонал.

Парни молча наблюдали, не зная, чем помочь. К счастью, этого и не потребовалось. Иван приподнялся, сел и обвел присутствующих взглядом совершенно бессмысленным.

— Ты как, парень? — спросил Стас. — Может, воды надо или еще чего?

— Нет, — коротко ответил тот, вернулся в исходное положение, вытянувшись на земле, и замер с закрытыми глазами.

— Что это с ним? — недоумевал Стас.

— Может, он эпилептик? — предположил Артем. — Мы ж его не знаем… Он вроде москвич, а они там в мегаполисах все больные да дерганые…

— Я здоров, — не согласился Иван, поднимаясь на ноги. Он больше не выглядел ни больным, ни ущербным. — А статистика заболеваний по столице даже лучше, чем в целом по стране, — добавил он с гордостью.

— Конечно, — усмехнулся Стас, — лучшие врачи вас лечат… И вообще, как только дельный человек появляется в провинции, сразу же оказывается в Москве. Закон великой русской природы…

— Разве иначе возможно? — удивился Иван. — Там много больше возможностей для реализации талантов.

— Денег там больше! — зло добавил Стас.

— И денег тоже, — кивнул Иван.

— Хватит препираться! — осадил спорщиков Артем, в принципе согласный с москвичом. Он ведь и сам после окончания лицея собрался поступать именно в столичный вуз.

— Хорошо там, где нас нет! — Он повернулся к Ивану. — Что с Джиной? Мы не можем ее разбудить.

— И не надо! Она сейчас… — Он запнулся, но так и не смог подобрать слова. — Она далеко, в другом мире… короче, нельзя ее отвлекать.

— Давай-ка по порядку, приятель, — предложил Стас, — все, как на духу, выкладывай.

— Вы друзья Джины, Стас и Артем? — уточнил Иван, и парни кивнули. — Тогда слушайте. Джина настояла, чтобы мы…

Рассказ его прервал телефонный звонок на сотовый девушки. Стас аккуратно извлек его из нагрудного кармана и ответил обеспокоенному «аномальщику»:

— С Джиной все в порядке, Степан Юрьевич, она нашлась.

Убирая сотовый в свой карман, он посмотрел на лежащую на земле девушку и обалдел совершенно, собственным глазам не поверил. Нет, с Джиной ничего не произошло, она лежала как лежала, не меняя позы, а вот над ней в потемневших небесах встала тень расправившей крылья огромной Птицы. Остальные тоже заметили это скорее уж небесное явление.

— Что происходит? — с ужасом прошептал Артем.

— Все в порядке, — успокоил его улыбающийся ученик шамана. — Я был уверен, что ЭТО случится с ней…

Женщина перекрестилась, и Птенец вдруг понял, что все ею сказанное — правда. Боохолдой в нелепом образе Черного Таракана действительно обрел свободу, и это хорошо, а Иван вышел из игры, то есть проснулся во дворе дома в Хужире, что еще лучше. Он наконец перестанет путаться у нее под ногами, и она наведет здесь порядок. Здесь и во всем Срединном мире. Что-то он в последнее время без ее присмотра явно деградирует. Непорядок, даже бардак!

Птенец обрел вдруг уверенность, которой мгновением раньше и в помине не было. Он еще не до конца представлял, кем станет, но уже становился важным и мощным, внушающим ужас, уважение и, как ни парадоксальна этакая смесь, еще и любовь. Да-да, именно любовь, но и леденящий ужас тоже. Похоже, женщина этого еще не поняла. Что ж, скоро поймет…

Птенец нахохлился, как это принято у пернатых, каркнул для порядка, уверенно подошел вразвалку к цирковой диве, но, не удостоив ее вниманием, подбросил клювом лежащий у ее ног хлыст и, раскрыв пасть, оказавшуюся на редкость зубастой и емкой, проглотил оружие целиком. И даже не поморщился. Его желудок требовал более калорийной пищи, и он с нескрываемым интересом взглянул на аппетитную даму в черном прикиде. С удивлением Птенец обнаружил, что та, напуганная и задрожавшая, оказалась почему-то вдруг малюсенькой, как цирковая карлица, даже меньше!