Алексей Шаманов - Заарин

Стас замахнулся поленом на вертикальную, размышляя попутно, при чем здесь, собственно, «замуровали»?

— Не надо! — воскликнула Джина. — Не делай этого, Стас, дай объяснить!

— На, — сказал Стас, но полено не опустил.

— Что значит твое «на»?

— Ответ на твое «дай»!

Девушка расхохоталась:

— Неужто не узнал? Я — Джина!

— А она кто? — Стас кивнул на спящую.

— Тоже я.

— Щас вдарю! — Парень нервно завел полено еще дальше за спину, рискуя упасть.

— Правда, Стас, это я, честное слово! Я умею теперь быть одновременно сразу в нескольких местах!

— Ну тогда ты точно не Джина Лунева, та ничего такого не умела!

— Я научилась! Чем же тебе доказать, Фома неверующий? — Девушка чуть не плакала. — Да опусти ты наконец это свое дурацкое полено!

— Вспомни что-нибудь такое, что может знать только настоящая Джина, — потребовал Стас, но руку с импровизированным оружием все-таки опустил.

— Легко! — объявила девушка. — Только тебе это не слишком понравится.

— Не надо меня стращать!

— Ты трижды… — она подсчитала, загибая пальцы на руке, — нет, четырежды назначал мне свидания и всякий раз пытался поцеловать в губы, но после того, как получал в лоб, удостаивался утешительного, братского поцелуя в щеку!

— Тогда уж сестринского, — уточнил покрасневший Стас. — Ладно, сдаюсь, ты — это ты. И что теперь? Может, хоть одна из вас захочет со мной целоваться?

Джина расхохоталась.

— Вряд ли, тем более, когда я проснусь, — кивок в сторону спящей, — остальные Джины исчезнут.

— Остальные? — удивился Стас. — Что, есть и еще?

— В этот самый момент я одновременно говорю с тобой во дворе дома дяди Васи, с Гомбо Хандагуровым в его сновидении и со всеми остальными у костра возле белой юрты, — пояснила девушка и вдруг заговорила серьезным и даже безапелляционным тоном: — Прямо сейчас, Стас, ты садишься в машину Юрия Беликова, едешь к заброшенной ферме и присматриваешь за похищенными, точнее, их защищаешь. Там моя мать, не забывай об этом!

— А как я тебя оставлю? — снова кивок в сторону спящей.

— За меня не волнуйся, не пропаду, — улыбнулась девушка, после чего обе Джины растворились в воздухе.

— Пропала все-таки, — пробормотал Стас, направляясь к «японке» следователя. — От нее никогда не знаешь, чего ждать, совершенно непредсказуема…

Дверца, к счастью, оказалась открытой. Едва только парень сел за руль, двигатель запустился самопроизвольно, да еще и без ключа зажигания. Вдобавок к этим чудесам Стас услышал голос Джины:

— Чуть не забыла, на-ка вот, возьми!

Стас повертел головой, но девушки рядом не увидел, зато на пассажирском сиденье лежал пистолет для пейнтбола, стреляющий шариками с краской.

— Что за черт? И на кой он мне? — задал он как бы риторический вопрос, но в ответ услышал тот же голос:

— На боохолдоев шарики с краской подействуют не хуже каменной соли или осиновой стрелы. Стишок Артема помнишь? Так это гвоздодер!

— Да где же ты наконец, Джина?! — воскликнул раздраженный Стас и в ответ после короткого смешка услышал:

— Удачи, ухажер!

Сторонний наблюдатель, глядя на идиллическую картину у костра, разведенного около белой юрты, вполне мог решить, что мужская половина четырех поколений некой дружной семьи выбралась на пикник. Степан Юрьевич выглядел как мудрый, но строгий дедушка, Василий Шарменев — папа Юрия Беликова (пусть шаман женат на русской, а его сын пошел в маму, несмотря на неоспоримую доминанту азиатской крови), ну а Иван с Артемом — сыновья Юрия. По возрасту чуть не сходилось, но пусть Юрий просто хорошо сохранился, спортсмен и все такое…

Седовласый бурят травил байки, как это принято на пикнике у костра.

— Ты спросил, Ваня, знаю ли я хоть кого-то, способного посоперничать с духом заарина?

— И равного ему по мистической силе, — уточнил ученик.

— Равный или нет, судить не берусь, но хужирский шаман Николай Хамаганов, тоже, как и я, без посвящения, рассказывал, что знал такого человека, по всем признакам, Великого шамана, и имя ему было Ассистент.

— Чей, интересно, он ассистент? — усмехнулся следователь. — Хирурга, а может, оператора?

— Художника-постановщика на съемках французского фильма в Иркутске и на Ольхоне несколько лет назад.

— У нас тут давным-давно никто кино не снимал, — заметил Есько.

— Хамаганов говорил, что были съемки, он сам в них участвовал, но очень скоро реальность по воле тэнгри-небожителей изменилась, и помнит теперь о них едва ли не он единственный.

— Разве подобное возможно? — удивился следователь.

— Все возможно, Юра, — ответил «аномальщик», — все, что мыслимо и даже немыслимо, уж поверьте моему опыту.

Есько повернулся к Шарменеву.

— Ну и кто он по национальности, ваш ассистент: бурят, якут, а может, эвенк?

— Он русский.

— Быть такого не может!

— Однако это так. Андрей, это его имя, потомок Михаила Татаринова, первого русского шамана, прошедшего посвящение еще в восемнадцатом веке. Легенда о нем дошла до наших дней.

— Где же он, этот ваш великий русский шаман? — спросил следователь. — Почему бы нам не попросить его о помощи?

— Помощь Ассистента не понадобится, — услышали все сидящие у костра голос Джины и повернули головы.

Девушка стояла около входа в белую юрту, и было непонятно, то ли она вышла из нее, то ли собирается войти. Оказалось, не то и не другое.

— Дядя Вася, тебе предстоит отчитать над телом девушки, в которое вселился дух заарина, «Бардо Тёдол».

Джина протягивала книгу. Шаман, подойдя, взял ее.

— Что за книга такая? — шепотом спросил следователь у «аномальщика».

— «Тибетская книга мертвых», — пояснил тот, — В дословном переводе «Великое Освобождение в результате услышанного в Бардо». Буддийские монахи или, если их поблизости нет, любые другие люди читали эту священную книгу над телом покойного, дабы душа его не заплутала в Бардо, то есть в послесмертии, и выбрала правильный путь.

— Новый вопрос, — Беликов усмехнулся, — что такое Бардо?

— Если коротко, это промежуточное состояние. Всего существует шесть таких состояний, шесть Бардо. Три при жизни, или три Бардо Жизни. Это Бардо Утробы, когда мы в утробе ожидаем рождения. Бардо Сна, когда во сне мы вспоминаем Себя. Бардо Мистического Озарения, когда наяву мы Себя забываем, но не утрачиваем сознания.

— Остальные, — догадался следователь, — это Бардо Смерти?

— Да, так их называют, — кивнул «аномальщик». — Чикаи Бардо, или Бардо Смертного Часа, Хониид Бардо, или Бардо Кармических Наваждений, Сидпа Бардо, или Бардо Воплощения, то есть очередного рождения.

— Ясно. — Следователь снова усмехнулся. В Бардо Смерти он запутался сразу.

Между тем диалог племянницы с дядей продолжался.