Елена Коровина - Черный Дракон

— Рина! Уходи, прячься!

Это ещё что?! Почему «уходи»? От кого «прячься»? Никто в мире не имел права нападать на его девочку. Да что творится в этом городе?!

В другое время Доминик был бы рад смерти любого ловца Дракона. Но теперь он хотел знать: при чём здесь Рина?

А ловец вдруг прошептал, не приходя в себя:

— Фисиастирион…

Это ещё что?! Какие образованные пошли нынче ловцы-то — понимают Бескровную и Священную Жертву за весь Мир, живущий и дышащий! До этого столь мудрёное древнегреческое слово Доминик слышал только от Сим Симыча. Но тому известно и что покруче — он же историк. А тут вдруг ловец…

Даже не набросив пальто, Доминик выскочил из квартиры и спустился во двор. Вскинул руки, ловя След ловца, и уверенно зашагал к одной из машин. Так и есть! Под её колесом валялся парень. В длинной куртке, чёрной, как пальто Доминика. На снегу чернели волосы, как у Доминика. Да этот парень вообще чем-то неуловимо напоминал Доминика. На миг тот даже застыл, лихорадочно вдумываясь — не перепутали ли парня с ним самим? Может, магический удар предназначался ему?

Доминик опустился на корточки рядом с парнем и почувствовал — дротик смерти вонзился в шею, прикрытую светло-бежевым шарфом. Доминик положил руку на шарф и ужаснулся — шарф принадлежал Рине. Что за дьявольщина?!

Так вот почему этот идиот не умер! Шарф нёс на себе отпечаток защитного поля Рины. Давным-давно, когда она только в первый раз разбила свою знаменитую коленку, он сам, держа её на руках, поставил эту защиту. Навечную. Не снимаемую никем. Даже им самим. И все вещи, которые Ринка носила, приобретали часть поля этой защиты, начинали сами защищать Ринку. Все — кроме тех, что носились на коленке. Коленка была её именным слабым местом. Как ахиллесова пята. Но, слава богу, никто не знал этого. Как, впрочем, и того, что эта девочка шла по жизни под защитой.

Но как шарф оказался на этом парне? Доминик опять чертыхнулся. Разберёмся! Сейчас нельзя медлить. Пальцы на горло. Прижать как можно сильнее. Но конечно, не переборщить — эдак и удавить можно. Боль! Боль этого парня переходит в руки Доминика. Вот уж точно — не слабая боль… Но отнимать руки нельзя. Господи, помоги мне! Ну и ему тоже.

Вот так! Боль начинает спадать. Какое сильное воздействие. Действительно, удар на смерть. Но сейчас мы скатаем луч воздействия, а потом вырвем дротик. На самом деле реального дротика, конечно, нет. В шарф впился обычный камешек. Без колдовского воздействия он не мог бы причинить никакого вреда. Но, брошенный под заговор на убийство, он стал дротиком смерти.

Доминик зашептал слова очищения. Нельзя же выбросить этот смертоносный камень без очистки. Мало ли кто поднимет? Он же тоже может отправиться к праотцам. Хотя обычно сила таких заговоров держится недолго. Но нельзя же рисковать чьей-то жизнью!

Теперь слова Силы. Она понадобится, чтобы вытащить парня из-под колеса и оттащить. Куда? Придётся к Рине. Должен же Доминик узнать правду!

Он взвалил парня на плечо и пошёл к дому, пошатываясь. В лифте опустил подранка и прислонил к стене, потом снова поднял его и втащил в дверь квартиры, благо, уходя, не захлопнул её, а просто бросил заклинание непроходимости. Теперь прошептал: «Отмена!» — и внёс незнакомца в прихожую.

Рина стояла в дверях комнаты. Её расширенные от ужаса глаза пробежали от Доминика к Глебу.

— Глеб! — прошептала она. Вдохнула поглубже и выдохнула: — Доминик?

И если в первом имени было недоумение, то во втором — явный вопрос. А потом она сказала тоненьким срывающимся голосом:

— Ты убил его, Доминик? Зачем?!

Она подошла, поглядела на кровь, которой Глеб был заляпан в разных местах. Дотронулась до изгвазданного в грязи и крови шарфа.

— Это мой… Ты задушил его, Доминик? Моим шарфом? Но почему так много крови?..

Доминик пытался уловить её реакцию. Она явно хорошо знала этого парня. И теперь она страдала о «погибшем»? Нет, не больше, чем о любом другом человеке. Она обвиняла Доминика в «смерти» этого Глеба? Опять не больше, чем в смерти любого другого. И вдруг Доминик с ужасом понял: Рина была захвачена только одной мыслью — страхом за него, Доминика! Она решила, что Доминик убил Глеба, и испугалась того, что дальше будет с Домиником. Его посадят? Ему отомстят? Его убьют? Господи святый, она думала о нём!..

— Или?.. — Глаза Рины расширились и стали чёрными от ужаса. — Это сделал Дракон?! Он пришёл?

— Какой Дракон? — пробормотал Доминик.

— Чёрный Дракон, — прошептала Рина. Глаза её вмиг сузились и стали голубовато-стальными. И Доминик с удивлением увидел, что её страх испарился. Она уже отдавала приказания. — Уходи, Доминик! Уходи немедленно! Ты тут ни при чём. Это только наша с Глебом история. Надеюсь, это чудовище не успело заметить, что ты был у меня. Уходи скорее! — Она кинулась к пальто. Попыталась накинуть его на плечи любимого. — Скорее, Доминик! Скорее!

Тот придержал пальто и заглянул ей в глаза:

— А как же ты?

— Я выкручусь! — быстро проговорила она. — Я всегда выкручиваюсь. Я сумею! Главное — ты! — И вдруг она закричала: — Уходи же! Скорее! Он зверь! Он убивает! Ну что ты стоишь?! Почему не уходишь?!

И тут с кушетки, на которую Доминик положил свою ношу, раздался голос:

— Да потому, что он и есть Чёрный Дракон! — Пришедший в себя «мертвец» попытался встать из последних сил. — Беги, Рина! Я задержу…

С тяжёлым звуком Глеб грохнулся на пол. Отключился. И вот тогда Дракон захохотал. Громко. Жутко. Но что он мог поделать? Из трагедии вышел фарс. Или это была просто высокая трагедия, которую давно ожесточённое сердце Дракона не могло понять? Рина боялась только за Доминика и готова была пожертвовать собой. Глеб (кажется, так зовут этого ловца Дракона) боялся за Рину, решив умереть за неё. И только самому Дракону Доминику было не страшно. Хотя нет — страшно. Потому что предстояло признание.

Смех оборвался, и Доминик сказал, глядя на Рину:

— Глеб прав. Я и есть…

Рина не дала договорить. Кошкой она метнулась к Доминику. Её пальцы легли прямо на его сердце.

— Ты — Доминик! — прошептала она. — У тебя сердце бьётся.

— Конечно, я же человек. Просто друзья зовут меня Чёрным Драконом.

Рина уткнулась носом в его майку. Раздался писк, как у котёнка, и шёпот:

— Значит, это ты убьёшь меня?..

Он схватил её в охапку. Прижал так, словно хотел втиснуть в себя, чтобы спрятать там от любой опасности. Даже от себя самого.

— Что ты говоришь?! Это же я! Да кто посмел сказать тебе такую глупость?!

— Глеб… — прошептала она, всё ещё хватаясь за его майку.

— Идиот! — Доминик поставил её на пол. Заглянул в глаза. — Никогда в жизни я не причиню тебе зла. Не обижу. Не поссорюсь с тобой. Да этот чёртов ловец драконов всё перепутал. Вот придёт в себя, я задам ему трёпку!