Юрий Волузнев - Черное зеркало

— Нет… Извини, нам сейчас не до этого… — И вдруг крепко схватил ее за руку. — Тихо! Вот они!..

Лариса невольно повернула бинокль в ту сторону, куда скосил глаза Арвид.

До сих пор пустовавшая ложа напротив, расположенная в бенуаре, вдруг заполнилась черными пиджаками и бритыми затылками. Когда они расселись по местам, Лариса заметила в первом ряду ложи невысокого сморщенного старичка с крашеными реденькими волосенками, тщательно уложенными на прямой пробор.

— Кто это? — прошептала она.

— Сволочь одна, — так же тихо прошептал Арвид. — Мы его убрать должны. Он в своей берлоге окопался и никуда, кроме как в театр, не вылезает… Балет, видишь ли, обожает… Гнида…

Лариса, словно загипнотизированная, не могла отвести глаз от этого старика. И вдруг вздрогнула.

— Ой! — испуганно прошептала она. — Он на меня смотрит!..

— Быстро отведи бинокль! — зашипел Арвид. — Да не убирай от глаз! Как будто просто так по рядам зыришь!.. А то поймет…

Лариса, еле удерживая бинокль трясущимися пальцами, с трудом направила его на другой ярус и, стараясь как можно более плавно и непринужденно поворачивать голову, перевела взгляд на партер. Затем опустила бинокль на колени. Она была бледна.

— На кой хрен ты на него уставилась?!. — глядя перед собой ничего не видящими глазами, процедил Арвид. — Говорил же тебе — на сцену смотри!..

Потом осторожно скосил глаза в сторону ложи, где сидел сморщенный старик в окружении своих пронзительно зыркающих по сторонам головорезов. Никакого беспокойства не наблюдалось. Очевидно, никто из этой компании не обратил на Ларису никакого внимания. Один из них что-то бубнил в сотовый телефон. Старик воззрился в сторону сцены.

Свет начал постепенно меркнуть. Раздались аплодисменты. Старик в ложе тоже захлопал сухонькими ладошками…

Заиграла увертюра.

Занавес медленно поднялся.

Началось действие.

Лариса не отрываясь смотрела на сцену. Завороженная прекрасной музыкой Минкуса и великолепной хореографией, она все более и более погружалась в это волшебное очарование. Мысли о насущных проблемах отступали в дальние закоулки сознания. И душа, очищаемая красотой, словно вырвалась наконец из гнетущего плена и свободно парила в долгожданных просторах, все выше и выше поднимаясь над волнами жизнеутверждающих аккордов.

Из оркестровой ямы таинственными бликами выплескивались теплые лучи мерцающего света, отраженного лаком музыкальных инструментов. Словно далекие звезды вспыхивали на дрожащих в гармоничном звучании струнах скрипок, виолончелей… И волшебная палочка дирижера металась в бледных восковых пальцах, словно смелыми легкими мазками создавая некую фантастическую картину на невидимом холсте…

Феерия, царившая на сцене, плескала яркими красками. Стремительные, грациозные движения танцоров — батманы, фуэте — сменялись одно за другим, подвластные неиссякаемому вихрю этой колдовской музыки…

Лариса плакала и не замечала своих слез.

Занавес опустился. Наступил антракт.

— У тебя тушь потекла, — недовольно заметил Арвид. — Вытрись.

Лариса молча достала платок и принялась вытирать глаза. Потом пошарила в сумочке в поисках косметички и неожиданно наткнулась на какой-то жесткий прямоугольник. Вынув его, она с изумлением увидела свой родной паспорт.

— Что это?.. — удивленно повернулась она к Арвиду. На его лице промелькнуло выражение какой-то досады.

— Так надо… — буркнул он. — Пусть лежит. — Потом вдруг повернулся к ней всем телом и быстро зашептал: — Слушай, Лариса, сейчас парень подойдет с одной хреновиной. Короче, с дистанционным взрывателем. Мы нажмем кнопку, и ложа с этим старым пауком взлетит на воздух. Мы все сразу уйдем… Поняла? Начнется паника. Но ты не дергайся. Положи эту хреновину к себе в сумочку… А то нас обыскать могут. А тебя не станут… И пушку свою забери, если нужна… — Он вытащил откуда-то из-под пиджака парабеллум и быстро спрятал его обратно. — Потом отдам, когда уходить будем… Сразу на улицу выходи. И эту штуку в канал выброси. Тут рядом, с театром. Крюков, кажется… А потом переходи через площадь и иди к памятнику Глинки. Мы там тебя на тачке будем ждать… Усекла?.. Если не хочешь — можешь идти куда вздумается. Все. Ты свое отработала… Паспорт у тебя в сумочке. Вот твой номерок из гардероба. И бабки на первое время… Как-нибудь перекантуешься…

— А Светин паспорт? — несколько ошарашенно спросила Лариса.

— Ах да!.. Про него-то я забыл совсем… Ну так давай тогда к нам в тачку. Поедем ко мне и заберем, если хочешь…

— Мне в туалет надо… — хлопая глазами, робко прошептала она.

— Черт! — неожиданно рявкнул Арвид. — Я ей про дело! А она!.. Именно сейчас приспичило?

Лариса промолчала.

— Ладно. Пошли скорее! — сказал Арвид более спокойно.

Когда через несколько минут они вернулись на свои места, в ложе уже сидел какой-то парень, наголо бритый, в черном костюме с бабочкой.

— Где вас носило? — прерывающимся от волнения шепотом спросил он. — Я уже пять минут жду. Скорее надо…

— Да вот… — Арвид кивнул на Ларису. — Прохудилась не вовремя. Как там, все в порядке?

Парень кивнул. Достал из внутреннего кармана пиджака какой-то продолговатый предмет. Посмотрел в бенуар напротив.

— Сидит… — прошептал он.

— А его гориллы где? — спросил Арвид.

— В буфет пошли. С ним только двое остались.

— Ясно. Давай…

С напряженным, каким-то вдруг окаменевшим лицом Арвид взглянул на противоположную ложу, приподнял руку. Потом резко опустил ее.

— Давай!

Затем медленно, словно механически, повернулся к побледневшему парню.

— Что такое? — одними губами прошептал он.

Тот, закусив губу, с усилием давил на какую-то кнопку, выступающую из корпуса пульта, и глаза его все более и более расширялись от ужаса…

— Что, ребятки, не получается? — раздался сочувственный голос за спиной.

Арвид выхватил парабеллум. Развернулся. Но резкий удар тяжелого кулака выбил пистолет из его руки. Еще один удар, в челюсть, заставил его рухнуть на пол. Бритый парень выронил пульт. Вскочил. Хотел было вырваться из цепких объятий, словно клещами сжавших его с обеих сторон. Но вдруг с каким-то хрипящим воем повалился на кресло, поджимая колени к животу и харкая кровью.

Арвид, словно выпущенный из пушки снаряд, молниеносно вскочил и пружинистым винтом, тараня головой, сбивая все на своем пути, ринулся к перилам. Перевернулся в воздухе и выбросил свое тело в глубину партера.

Кто-то, гулко топая тяжелыми каблуками, помчался по коридору.

Ларису грубо схватили, заломили руки за спину. Выволокли из ложи. От неожиданности она даже не сопротивлялась.

Вслед за ней вынесли и другого парня, извивающегося и нечленораздельно что-то орущего.