Александр Бруссуев - Радуга 1

— Только в случае крайней необходимости! — пригрозил пальцем Харламов и бросил Максу свой автомат.

— Эй, чурки! — заорал старлей. — Разговор есть!

Он догадался, куда подевался надменный прокурорский чин. «Духи» притащили с собой на закорках маленький миномет, из которого мастерски пытались обстрелять их убежище. В принципе, все было тактически верным: два выстрела — вилка, третий — поражение. «Духи» без потерь, противная сторона — в ауте полным составом. Единственная неприятность — сюда они пришли целой бандой вовсе не затем, чтобы прибить нескольких русских. Цель у них была экономически обоснованной: забрать все вооружение и перетащить куда надо. А прямое попадание, пусть не самой большой, но — мины, мог весь арсенал легко привести в негодное состояние. Тем не менее, третий выстрел был сделан. То есть, никого из более-менее разумных командиров еще не было. Так как больше задействовать миномет никто не торопится, может быть, эти пресловутые командиры и появились. Значит, с ними надо говорить, они это любят.

Прокурорский, поднявшись на ноги, оказался невольным защитником всех их в оборонительном пункте, да, наверно, и этих развалин тоже. Может быть когда-то он и совершал что-то доброе и полезное, но сейчас случился, безусловно, самый достойный поступок. Мина, летящая, как известно, по навесной дуговой траектории, попала ему точно за шиворот и дисциплинированно взорвалась, пройдя еще полметра по инерции. Взрыв получился ограниченным с горизонтальных сторон поверхностью бронежилета и, потеряв всю свою убойную силу, вяло ушел вниз, разворотив крышку схрона. Вот так и получилось, что прокурорский персональный «броник» защитил не своего хозяина, а всех остальных вокруг, что было, безусловно, гораздо важнее. Просто праздник какой-то.

— Что за шакал там тявкает? — услышал Макс голос с той стороны и очень обрадовался: если бы не ответили, то их судьба была бы решенной.

— С тобой, чурка, говорит полковник армии Конголезской территориальной специальной бригады, — заорал Макс и переполз на другое место.

Оба федерала удивленно посмотрели на него, оторвавшись на секунду от соединения каких-то железяк. Самый главный «дух» тоже озадачился и сейчас, наверно, кашлял в кулак, чтобы скрыть перед подчиненными свое недоумение.

— Мы тебя убьем, полковник! — наконец пришел ответ.

— Ладно! — крикнул Макс. — Согласен. Во имя аллаха и с Кораном за пазухой?

— Не упоминай, собака, святую книгу! Или, клянусь аллахом, мы отрежем тебе язык и запихаем его в твой зад!

— Волнуются дяди, — негромко проговорил старлей федералам. — Но и не торопятся.

— Давай, давай, — не останавливаясь в своих четких, как у робота, движениях, сказал Скай.

— Надеюсь, вы тут не дельтаплан собираете, или космический корабль Буран 2?

— Вали, переговорщик.

— Слушайте сюда, правоверные! — снова заорал Макс. — Да будет вам известно, среди нас тоже есть мусульмане.

— Ты хочешь нас разжалобить?

— Нет! Я хочу напомнить тебе, о чурка, суру 4 под названием «Женщины». Там сказано: «A ecли кто yбьeт вepyющeгo умышленно, то вoздaяниeм eмy — гeeннa, для вeчнoгo пребывания там. И paзгнeвaлcя Aллax нa нeгo, и проклял eгo, и yгoтoвaл eмy вeликoe нaкaзaниe!» Ты не боишься геенны? А твои люди?

— Ты лжешь, собака. Мы вас все равно убьем. Нечаянно.

— Нечаянно не бывает. Твое сердце будет знать, что ты убьешь единоверца!

— Тогда сдавайтесь! И, может быть, вам будет пощада!

— «A ecли ты бoишьcя oт людей измены, то oтбpocь дoгoвop с ними согласно со справедливостью: поистине, Aллax не любит изменников!» — сура 8 «Добыча».

— Что ты еще скажешь из святого писания, шакал шелудивый?

— Знаете, по-моему, они тянут время, — предложил федералам Макс.

— Так тяни сколько возможно! — ответил Скай. — Еще пару тысяч ведер — и ключик у нас в кармане.

Харламов в это время прилаживал сошки к страшному на вид автомату, имеющему отдаленное сходство с военной поры крупнокалиберным «Дегтяревым». Прокурорский продолжал беззвучно сидеть, погруженный в свои прокурорские думы.

Макс не имел никакого желания перекрикиваться с неведомым бандитским командиром. Он выглядывал в свой «Беркут», надеясь разобраться в уготованной им участи, но единственное, что смог определить — это то, что их взяли в кольцо. Правда, с тыла нападать было не совсем удобно, потому как там был довольно крутой склон, поэтому, наверно, следует ждать атаки в лоб, да еще чуть-чуть с флангов. А вот там, в рощице, очень даже неплохо было посадить снайпера. У него от этой мысли даже пот на лбу выступил.

— Парни, а если они снайпера задействуют? — почти прошептал он.

— Обязательно задействуют, — подмигнул Харламов. — Его, видимо, и ждут. Точнее, наверно ее. Пресловутую «белую колготку». Ну да ты не высовывайся, говори там про свой Коран, а мы сейчас эти дуры разместим, чтоб удобнее было. Еще пару соберем — и будем здесь сидеть до прихода наших. Не боись, старлей, прорвемся.

— А что ты скажешь на это, о чурка: «В тот день, кoгдa пoбeлeют лицa и пoчepнeют лицa!A те, y кoтopыx лицa пoчepнeли… Heyжeли вы cтaли нeвepными, пocлe тoгo кaк вы yвepoвaли? Bкycитe же нaкaзaниe за то, что вы нe вepoвaли!» 3 сура, «Семейство Имрана». И еще там же: «A те, лицa кoтopыx пoбeлeли, — в милости Aллaxa, oни в ней вeчнo пpeбывaют!» А у вас там одни негры скачут, а белые все здесь сидят, от тебя и твоих смуглых чернолицых пацанов прячутся.

— Ты лжешь, собака! Ядом брызжешь!

— А еще в суре «Та Ха» за номером 20: «B тoт день, кoгдa пoдyют в тpyбy, и Mы coбepeм тoгдa грешников гoлyбoглaзыми». Так кто же мы: с белыми лицами, но голубоглазые?

— Ты путаешь нас, но напрасно! Коран нужно объяснять.

— Это ты лжешь, о чурка! В суре 4 «Женщины» сказано: «Paзвe же oни нe размыслят o Kopaнe? Beдь ecли бы oн был нe oт Aллaxa, то oни нашли бы там мнoгo пpoтивopeчий».

— Клянусь, мое терпение, поистине безграничное, подошло к концу, — проорал «дух». Бросив притворяться в духоборчестве, он перешел к обычной лексике, насыщенной неологизмами, способами извращенных воздействий на них и всех членов их семей, включая умерших прадедушек и прабабушек. В ходе этой тирады, сопровождаемой воинственными восклицаниями боевиков и их же истерическим хохотом, федералы, кратко посовещавшись, бросили возиться с громоздким и тяжелым вооружением, принявшись собирать простые и, хотелось бы верить, надежные «калаши».

Едва оратор успокоился, Макс, озадаченный таким изменением настроения, прокричал первое, что пришло на ум:

— «O вы, кoтopыe yвepoвaли! He бepитe иyдeeв и xpиcтиaн друзьями: oни — друзья oдин дpyгoмy. A ecли кто из вac бepeт иx ceбe в друзья, тoт и caм из ниx. Пoиcтинe, Aллax нe вeдeт людей нeпpaвeдныx!» сура 5, «Трапеза».

— Спасибо, что напомнил! — раздался другой, более властный голос. — Все слушайте! И вы, братья мои, и вы, полумертвые псы. Мухаммад в суре 47 сказал нам: «A кoгдa вы вcтpeтитe тex, кoтopыe нe yвepoвaли, то — yдap мeчoм пo шee; a кoгдa пpoизвeдeтe вeликoe избиение иx, то yкpeпляйтe yзы… He cлaбeйтe и нe пpизывaйтe к миpy, paз вы выше; Aллax — c вами, и нe ocлaбит oн вaшиx деяний».