Александр Бруссуев - Радуга 2

Двигаться по асфальту было, конечно, неплохо. Но и Суслов, и примкнувший к нему Стиллер прекрасно понимали, что это неправильно.

Во-первых, можно наткнуться на промышляющих ментов: в не столь удаленном от Питера участке трассы их всегда паслось, как собак нерезаных. В свете нынешних событий они проявляли чрезмерную рьяность в обеспечении Закона, как каждый из них его трактовал.

Во-вторых, «мешков» здесь также было преизрядно. Кто из них валялся, погруженный в переваривание, кто неожиданно появлялся из ниоткуда, бесцветный, голодный и очень опасный.

Надо было уходить на проселки. По крайней мере, там ментов было меньше. Расстояние в пятьдесят километров, предполагаемых до Санкт-Петербурга, могло слегка увеличиться, или наоборот, уменьшится. Ни Шура, ни, тем более, Бен, в подступах не ориентировался. Идти надо, пока в Неву не упрешься. А там останется всего ничего — двадцать с лишним километров.

Если удача улыбнется, добравшись до первого населенного пункта, можно рассчитывать на легкий шопинг. Продукты и товары первой необходимости следует иметь в достаточном для похода количестве, неважно, каким образом они будут приобретены: за деньги, или бесплатно.

Несколько смущали воинские части, щедро окружавшие подступы к былому городу-герою. Как там полная потеря самоконтроля по показаниям совести на вояк подействовала — неизвестно. Среди них хватало в избытке и «ментов», и «таксистов». Но и нормальные люди тоже встречались. Главное — у них было оружие самых серьезных качеств: нажал на курок (кнопку, клавишу), и тысяча полегла.

Бен ловил своим копьем «мешки», словно всю жизнь только этим и занимался. Он обеспечивал безопасность не только себя, но и Шуры, проклинавшего свою мягкосердечность. Копье уже представлялось гораздо ценнее, чем пустой автомат.

На первом же съезде ушли направо: ограниченная трассой с одной стороны, рекой Невой — с другой, ну и Ладогой — с третьей, площадь, равная по своим размерам среднему по влиянию в мировой политике государству, позволяла не стеснять себя свободой в передвижениях.

— И чего, нам придется передвигаться пешком все это- время? — посокрушался американец.

— Можно, конечно, скакать с дерева на дерево, — ответил- Шура. — Но, боюсь, это не добавит нам самоуважения.

Он не стал делиться с Беном своим коварным планом, методом дедукции пришедшим в голову: не все поезда ездят за счет двигателей внутреннего сгорания. Есть еще и пригородные электрички. Забравшись на одну из них, можно с ветерком домчаться до Московского или Ладожского вокзалов — в маршрутах он терялся, потому как любовь к железнодорожному транспорту для него закончилась вместе с дипломом о высшем образовании. Цены на поезда с 92 года росли неуклонно, сервис также неуклонно оставался на стабильном зачаточном уровне, поэтому он пересел на автобусы. Далеко ездить не приходилось, самолеты и машины прекрасно справлялись с возложенной на них честью — возить в Питер и обратно, а также заграницу.

Где-то далеко иногда раздавалась стрельба, но не ожесточенная, а такая — устрашающая. Или слабые нервами вооруженные люди отпугивали неизвестных животных, или пытались воздействовать на других людей. Оружия-то у населения не было, в подавляющем своем большинстве. Значит, менты пошаливают — те-то обросли автоматами, как в какой-нибудь Африке. Каждый сопливый пустопогонный пэпээсник обязательно выставлял напоказ свой автомат: не подходи, а то зашибу.

А еще частные армии министерств и ведомств, те, правда, особо не афишируют, но при случае обязательно вытаскивают из-под плеча какую-нибудь устрашающую дуру.

Только армейские офицеры приравнены к населению и бродят необилеченные. Им нельзя, у них психика тонкая, они всех поубивают сразу же. «Все может быть, все может статься: подруга может разлюбить, отца родного сын убить, но чтоб военный бросил пить!» — в этом, наверно, проблема. А то в органах правопорядка не пьют.

Шура прекрасно помнил, что полисмены в Великобритании принципиально не носят оружия, какая бы террористическая угроза не существовала. Быть вооруженным в толпе — это очень необычно, это даже налагает определенную ответственность. «Зачем вы бабушку в туалете убили?» — спросили американского копа. «Она показалась мне подозрительной», — ответил полицейский. Четыре раза возникали подозрения, четыре раза он их от себя отводил. Два раза по два выстрела — сомнения исчерпаны. Была операция по наркотрафику: в означенной квартире никого не было, только престарелая черная бабушка главного бандита пошла в туалет покакать. С облегчением! Возмутилась, старая, что какая-то мразь пытается прервать уединение. Сослепу не разглядела нашивки и лычки. А полицейский-то был самый обычный, не спецназ, не особое подразделение, так — с улицы.

В Нигерии должность правоохранителя передается по наследству вместе с табельным оружием, обладаемым в неизвестном количестве, в зависимости от бюджета. Остальное население — с ножами. Вот к такой кастовости, к такой самоотдаче стремятся наши менты и американские копы. Правда, в Америке до сих пор никак не могут справиться с легальной торговлей вооружением. Спросите любого правозащитника про равенство и братство, касаемо Нигерии — захлебнется от праведного восторга: все равны. Задайте такой же вопрос любому моряку, посетившую эту страну, так сказать, с рабочим визитом. Ответит, не задумываясь, даже если рядом случится правозащитник. «Согласно ЮНЕСКО в Нигерии 149.2 миллионов населения», — ответит он, а потом добавит. — «И сволочей из них 149.2 миллионов человек».

В Африке население растет, пугая статистиков, в России сокращается. Но не все. Сволочи плодятся без всяких биологических законов размножения. Как от вируса. Вообще-то это всемирная тенденция: раз жизнь сволочная, почему бы самим сволочами не стать. Сволочной Свод Правил (общечеловеческий).

Оставалось только уповать на то, что хороших людей все равно больше. Только вот что же поможет проявиться всем этим людям во всей своей красе: доброте и честности? Шура боялся думать, что лишь нынешние условия расставят всех по своим местам. Он не боялся разделения, как такового, он очень страшился, что «хороших» окажется меньшинство. Себя, как и Бена Стиллера, Шура включил именно в этот лагерь.

Они шли по узкой проселочной дороге, словно вырубленной в лесу: с обеих сторон возвышались гиганты, непостижимым образом не посягавшие на свободное пространство. Чтобы отвлечься от невеселых мыслей, он затеял с невозмутимым Беном профилактическую беседу.

— Дорогой американский друг, не позволишь ли- полюбопытствовать у тебя, имеешь ли ты представление о реке, к которой мы и идем? — спросил он.