Либба Брэй - Прекрасное далеко

— Я просто влюбилась в нее за последние несколько недель, как будто она моя собственная дочь! — каркает леди Денби.

— Она составит для него отличную партию, — соглашается другая леди.

Леди Денби кивает.

— Саймон далеко не всегда проявлял благоразумие в подобных вопросах. И нас это сбивало с толку. Но мисс Фэрчайлд — наилучший вариант юной леди; она хорошо воспитана, всегда соглашается со старшими, у нее просто нет недостатков!

Дородная матрона, с волосками на подбородке и с таким количеством украшений, что на ней не остается свободного места, говорит, прикрываясь веером:

— Леди Маркхэм, а вы уже решили тот, другой вопрос, насчет молодой мисс Уортингтон?

— Решила, — фыркает та в ответ. — Я переговорила сегодня с адмиралом, и он согласился: мисс Уортингтон переберется ко мне, чтобы я смогла присматривать за ней весь сезон. Ее мать не будет иметь голоса в этих делах.

Леди Денби похлопывает леди Маркхэм по руке.

— Так и следовало все устроить. Миссис Уортингтон должна заплатить за свой позорный поступок, а ее дочь чересчур дерзка и энергична. Вы возьмете девушку под свое крыло и превратите ее в достойную леди.

— Действительно, — соглашается леди Маркхэм. — Я чувствую, это мой долг, раз уж ее мать потерпела столь сокрушительное поражение.

Женщины оглядываются на миссис Уортингтон, танцующую с каким-то мужчиной вдвое моложе нее.

— И давайте не забывать, что молодая мисс Уортингтон наследует основательное состояние. И если ее перевоспитать, она может стать ценной супругой для любого мужчины.

— Например, для вашего Горация, — протяжно произносит леди Денби.

— Возможно, — коротко отвечает леди Маркхэм.

Я представляю Фелисити, страдающую в роли любимого ягненочка в гостиной леди Маркхэм вместо вольных мансард Парижа. Она будет выглядеть там жалкой и бессильной, то есть такой, что возненавидит самое себя. Нет, этого никогда не произойдет. Я уж позабочусь, если придется.

— А, вот наконец и наша мисс Фэрчайлд! — восклицает леди Денби.

Саймон подводит мисс Фэрчайлд к своей матери, леди Денби любезничает с девушкой, а Саймон держится с ней с изысканной вежливостью. Меня вдруг обжигает отчаянное желание. Потому что как бы я ни утверждала, что ненавижу их, я завидую тому, что они безупречно подходят друг другу, создают друг другу покой в их тихой маленькой жизни. Сесили была права: некоторые люди везде ни к месту. И я одна из них.

Чертовы твари… вот кто они такие. Слова Энн всплывают в памяти: «Но ведь именно они обладают властью». Но только не сегодня, потому что сила сфер пылает во мне, и я не стану ее сдерживать. «Не надо восставать против меня, ребята. Я все равно одержу победу». И я хочу одержать победу. Я хочу выиграть во всем.

Я закрываю глаза, а когда снова открываю их, Саймон бросает свою матушку, мисс Фэрчайлд и всех их прихлебательниц. Он решительно шагает ко мне, и в его взгляде — безумное желание, и он протягивает мне затянутую в перчатку руку ладонью вверх, но эта рука кажется напряженной, как сжатый кулак. Саймон произносит хриплым голосом:

— Потанцуйте со мной, Джемма.

Он назвал меня просто по имени, и это вызывает настоящее потрясение у всех, кто оказался достаточно близко и услышал. Миссис Таттл выглядит так, словно вот-вот уронит стакан с лимонадом. Я теряюсь, не зная, что ответить. Мне бы следовало почувствовать угрызения совести. Но вместо того по мне проносится возбуждающая волна удовлетворения. Я победила. И пусть эта победа досталась дешево, она волнует.

— Потанцуйте со мной, Джемма, — повторяет Саймон, на этот раз более громко и настойчиво.

Это привлекает внимание других гостей. Многие танцоры замедлили движение, наблюдая за сценой. Слышится перешептывание. Рот леди Денби широко открылся от изумления.

Лорд Денби тоже все замечает. Он смотрит мне в глаза и сразу же понимает, что я задумала. «Хочешь развратить моего брата? Ну, сначала я тебя увижу в аду, сэр!»

Я улыбаюсь Саймону, как падший ангел. Он крепко обхватывает мою талию и тащит меня на танцевальную площадку. Саймон привлекает к себе всеобщее внимание. Он почти грубо ставит меня в позицию для вальса. Музыка звучит снова, и мы с Саймоном кружимся по блестящему полу. Между нами ощущается жар, который не остается незамеченным гостями. Ладонь Саймона прижимается к моей пояснице, и выглядит мой кавалер так, словно готов сожрать меня заживо. Вот такую любовь я вызываю в нем. И пусть все видят, как я могущественна. Пусть думают обо мне как о красавице, пробуждающей неприкрытое желание в завидном женихе. И пусть лорд и леди Денби окажутся опозоренными. Я могу делать что хочу, и это опьяняет. Лорд Денби, стоящий в дальнем конце зала, кипит яростью. Он ошибался, сомневаясь во мне.

Какой-то джентльмен в годах касается плеча Саймона, но Саймон лишь крепче прижимает меня к себе. Мы продолжаем танцевать, и все больше и больше людей смотрят на нас, а когда я считаю, что этого довольно — именно я так считаю, — я все останавливаю. «Все, Саймон, достаточно. Пора попрощаться, нежный принц».

Саймон, моргнув, приходит в себя, ошеломленный, что обнаружил меня в своих объятиях.

— Благодарю за танец, мистер Миддлтон, — говорю я, делая шаг назад.

Неловкая улыбка появляется на его губах.

— Мне было очень приятно…

И тут же его взгляд ищет в толпе Люси.

Сплетни разлетаются как опасная инфекция. Обо мне шепчутся, на меня таращатся из-за вееров, когда я отхожу в сторонку.

Магия захлестывает меня. Я от нее задыхаюсь. Она наваливается на меня как болезнь, заражающая любого, кто ко мне приближается, высвобождая их тайные желания. Какой-то джентльмен предлагает мне руку, чтобы помочь сесть, и попадается на этом жесте. Он поворачивается к мужчине постарше, сидящему неподалеку.

— Что это вы мне недавно сказали, Томпсон? Вы за это ответите.

Губы старшего джентльмена сжимаются.

— Фентон, вы сошли с ума?

— Разве это безумие — сказать, что вы больше не будете шантажировать меня моими долгами? Вы мне не хозяин!

Он толкает старого Томпсона — и магия разливается дальше.

Пожилой джентльмен встает.

— Ну, довольно, приятель. Осмелюсь заявить, что если бы не мое благодушие, вы давно бы уже обнищали, а ваша семья оказалась бы в работном доме!

«Тихо, тихо, — мысленно говорю я. — Забудьте. Вернитесь к своим бренди и сигарам».

Мужчины снова берут стаканы. То, что было сказано, уже забыто, но остается горький осадок, и они посматривают друг на друга с опаской.

Я подбираюсь к какой-то старой деве, сопровождающей девицу, и чувствую боль в ее сердце. Она мучается страстным желанием, она влюблена в своего женатого нанимателя, мистера Бидла.

— Он не знает, — во внезапном порыве говорит она. — Я должна сказать ему. Я должна признаться ему в своих искренних чувствах, немедленно!