Либба Брэй - Прекрасное далеко

— Я не лгу! — кричу я.

Креостус встает за моей спиной, отрезая путь к бегству.

— Я тебе говорил, ей нельзя доверять, Филон! Она — одна из них, а они никогда по доброй воле не станут делиться магией. Орден…

Креостус скалит зубы. И начинает расхаживать взад-вперед, обращаясь к своему воинству:

— Я помню, как Орден наказал моих родных. Проклятые жрицы лишили нас всего. Наших отцов изгнали в Зимние земли. А там слишком холодно для таких, как мы. Те же, кто не погиб от злых стихий, были захвачены тварями Зимних земель. Их мучили, с ними делали ужасное… Целое поколение кентавров было потеряно. Мы не позволим, чтобы такое случилось снова. Никогда!

Кентавры затопотали копытами и заревели.

— Они забрали моего отца! Я заберу двух из них за свою честь!

— Честь, — шипит с реки горгона, — да что ты о ней знаешь?

Креостус скачет к огромному существу на носу корабля.

— Да побольше, чем те, кто был у них в лакеях! Ты ей рассказывала, как предала собственное племя?

— Прекрати болтовню, — рычит горгона.

— Филон, если хаджины сговорятся с Орденом, мы должны напасть, пока можем, прежде чем они отберут у нас все! — злится Неела.

— Хаджины — мирный народ, — возражаю я.

— Они — предатели и трусы!

Неела подбирается поближе к Филону. Она берет трубку и выпускает клуб дыма прямо в лицо невероятному существу.

— Почему грязные калеки должны владеть всем маком, а, Филон? Почему мы должны с ними торговаться?

— Это было их правом со времен восстания, — отвечает Филон.

— Но только потому, что они встали на сторону Ордена! А теперь строят заговор против нас! Орден заберет у нас то, что принадлежит нам по праву, и отдаст все неприкасаемым! Мы останемся ни с чем!

— Неужели ты так мало веришь в меня, Неела?

Филон прищуривает глаза.

— Ты просто не слишком хорошо все видишь! Ты чересчур доверился этой девчонке! Сейчас начинается битва за сферы. Они намерены погубить нас, уничтожить. Мы должны напасть первыми, чтобы защититься!

— Они не станут нападать на нас.

Креостус рычит:

— Ты забыл, что они с нами сделали?

В толпе снова раздаются гневные крики, они словно подпитывают друг друга, и наконец лесной народ впадает в бешенство.

— Они отберут нашу землю! Они убьют наших детей! Мы должны нанести удар!

Воздух над головой прорезает стрела, она падает на землю позади меня.

— Nuim! — оглушительно грохочет Филон. — Мы не воюем с хаджинами или с Орденом! Пока не воюем. Что касается тебя, жрица, я истолковываю сомнения в твою пользу. Пока что истолковываю. Но ты должна доказать мне свою добрую волю.

— Как именно?

Взгляд Филона загадочен, непроницаем.

— Я требую какого-нибудь акта доброй воли. Ты говорила, что можешь даровать магию другим. Отлично. Я согласен. Дай мне сколько-то магии, чтобы я мог сам ею распоряжаться.

Да, я действительно так говорила, но сейчас я совсем не уверена, что мне стоит выполнять его желание.

— А что ты будешь с ней делать? — спрашиваю я.

Филон одаряет меня холодным взглядом.

— Я ведь не спрашиваю, что ты делаешь с ней.

Поскольку я продолжаю стоять, не шевелясь, Креостус скрещивает руки на груди и презрительно фыркает.

— Она сомневается. Какие еще доказательства тебе нужны?

— Но такая магия не продержится долго, — продолжаю я морочить голову Филону. — Какая тебе в ней польза?

— Такая, что ты наложила на нее чары! — злится Креостус.

— Нет! Я ею не управляю!

— Вот и увидим.

Глаза Филона становятся стеклянными.

— Даруешь ее нам? Или это объявление войны?

Лесной народ ждет ответа. Я не уверена, что двигаюсь в правильном направлении, но что еще мне остается? Если я не дам им немножко магии, начнется война. Если дам — невозможно предсказать, как именно они могут использовать силу.

Но никто не сможет меня обвинить в том, что я даровала им слишком много.

Я на несколько мгновений сжимаю пальцы Филона, а когда отвожу руки, существо снова смотрит на меня весьма холодно.

— И что же, это все, жрица?

— Я же тебе говорила, я ею не распоряжаюсь.

Филон жмет мне руку, но при этом шепчет на ухо:

— Это твоя первая серьезная ложь. Не стоит лгать во второй раз.

Когда я ухожу, Неела кричит вслед мне:

— Вам, ведьмам, нельзя доверять! Только мы недолго еще будем жить в вашей тени!

Горгона везет меня обратно, в сад. Я пристроилась рядом с ее шеей и вслушиваюсь в мягкий плеск воды, обтекающей огромные бока корабля. Горгона не произнесла ни слова с тех пор, как мы покинули лес.

— Горгона, а что это такое говорил Креостус о прежних днях?

— Ничего. Креостус знал меня как воина.

— Но почему ты решила остаться здесь, в этой тюрьме?

Голос горгоны становится глуше.

— У меня были причины.

Мне знаком этот тон. Он означает, что разговор зашел в тупик. Но я не в том настроении, чтобы отступать. Я хочу знать больше.

— Но ты могла быть свободной…

— Нет, — с горечью отвечает горгона. — Я никогда не буду по-настоящему свободной. Я этого не заслужила.

— Разумеется, заслужила!

Змеи скучиваются над ее лицом, и мне совсем не видны ее глаза.

— Я делала многое, высокая госпожа, и не всегда мои поступки были благородными.

Змея тянется ко мне. Тонкий розовый язычок касается кожи. Я инстинктивно отдергиваю руку, но опасный поцелуй продолжается.

— Надо говорить не о прошлом, а о будущем сфер.

Я вздыхаю.

— Но здешние племена даже между собой не могут договориться. Как же им создать союз, если они постоянно ссорятся?

— Верно, они всегда дрались. Но они все же могут объединиться ради общей цели. И разногласия не должны быть тому помехой. Различия могут лишь увеличить силу.

— Не понимаю, как именно. Когда я их всех слушаю, у меня голова болит.

Я раскидываю руки, ощущая, как брызги речной воды падают на лицо, прохладные и нежные.

— Ох, ну почему всегда не может быть вот так спокойно, как сейчас?

Горгона посматривает на меня искоса. Ее губы сжимаются.

— Мир и покой не случайны. Они — живой огонь, который необходимо постоянно поддерживать. За ним требуется следить весьма бдительно, иначе он угаснет.

— Но почему эта сила досталась именно мне, горгона? Я с собой-то едва справляюсь! Временами я себя так прекрасно чувствую, что готова танцевать от счастья, а потом вдруг, совершенно внезапно, мысли становятся мрачными, растерянными, пугающими…

— Вопрос не в «почему», высокая госпожа. Вопрос тут другой: что? Что ты будешь делать с этой силой?

Мы подплываем к узкому месту на реке, с обеих сторон окруженному поросшими мхом камнями. Вода переливается от радужных чешуек. Компания водяных нимф поднимается на поверхность. Это весьма экзотические существа, вроде русалок, с лысыми головами, перепончатыми пальцами и глазами, в которых отражаются океанские глубины. Их пение столь чудесно, что может заворожить любого смертного, но, если они заманят вас в ловушку, они сдерут с вас кожу.