Сергей Пономаренко - Колдовской круг

Вдруг внизу хлопает дверь и кто-то быстро поднимается по лестнице. Дверь в комнату распахивается и входит мужчина в темном плаще и надвинутой на глаза шляпе. В одно мгновение шляпа и плащ летят в сторону, и перед моим изумленным взором предстает Джакомо Фео, на нем бирюзовый колет, а на поясе висит длинный кинжал.

— Ты пришел, любовь моя! — радостно воскликнула Луиджина. — Ты по-прежнему любишь меня!

— Я пришел, чтобы сказать, что мы должны расстаться! — жестко произнес Джакомо, недовольно хмурясь. — Наша связь не принесет добра ни тебе, ни мне, если графиня о ней узнает. Тебе известно, что она мстительна и жестока, и месть ее будет страшна.

— Ради нашей любви я готова на все! — мужественно сказала Луиджина. — Для меня страшнее самой лютой смерти — лишиться твоей любви!

— Ты не знаешь, что такое месть оскорбленной женщины!

— Ради тебя я вытерплю любую боль!

— Но мне это не нужно! Наши пути расходятся, и я больше сюда не приду!

— Почему же ты сейчас пришел?! Передал бы письменный ответ через мою служанку, которая принесла тебе мое письмо.

— Именно из-за твоего письма я и пришел. Ты написала, что хочешь вскоре исповедоваться своему духовнику, признаться ему во всем и уйти в монастырь. Но ты забываешь, что духовник у тебя и у графини один!

— А как же тайна исповеди?

— Не думаю, что падре будет молчать, возможно, прямо он не скажет, но попытается дать понять графине, что между нами были любовные отношения. В этом городе все ненавидят меня, завидуют моему успеху и тому, что графиня избрала меня. А если еще узнают, что я стал законным мужем графини…

— Вы обвенчались? — едва слышно спросила Луиджина.

— Да, тайно, две недели тому назад. Графиня носит под сердцем ребенка от меня.

— Если бы я раньше об этом знала!.. — горестно воскликнула Луиджина.

— Когда раньше? Ведь наши с тобой любовные отношения начались восемь лет назад, когда еще был жив твой муж, а графиня даже не подозревала о моем существовании.

Мне было очень жаль Луиджину, передо мной разыгралась заурядная драма всех времен и народов, каких хватает и в наше время. При всем моем сочувствии к Луиджине я как-то не могла осуждать красавца Джакомо. В нем было что-то демоническое, заставляющее женщин терять разум, бросаясь в огонь любви. Наверное, и я не устояла бы перед его чарами и кинулась в его объятия, не думая о последствиях. Луиджина словно прочитала мои мысли, она вскочила и обвила руками шею Джакомо, рыдая.

— Бедный мой Джакомо! Я люблю тебя и отпускаю! Я никогда и никому не скажу о нас: все это умрет во мне. Но я не смогу находиться рядом с тобой и графиней. Она сделала для меня много хорошего, а я ненавижу ее и желаю ей смерти. Господи, вразуми меня, спаси от происков сатаны! Я желаю вам счастья и удаляюсь. Время, молитва и расстояние излечат мою раненную любовью душу.

Джакомо заключил Луиджину в объятия, в которых ощущалась едва сдерживаемая страсть.

— Любовь моя, Луиджина! Прости меня, но у нас с тобой разные жизненные пути. Я ощущаю сквозь одежду твое тело, и моя душа рвется к тебе.

Я почувствовала, что рвется не только душа, но и кое-что еще. Это нервировало, я не ожидала, что, став астралом, обитающим в чужом теле, буду переживать подобные эмоции.

— Я так соскучился по тебе, по звездам в твоих глазах, по твоим жарким ласкам и успокоительной прохладе тела! Хочу забыться в твоих объятиях! — Джакомо явно распалился, все крепче обнимая Луиджину.

— Джакомо! Мой любимый Джакомо! — простонала Луиджина, буквально тая в его объятиях.

Я ощутила бурю чувств, переполнявших Луиджину, ненавидя ее и завидуя ей. «Неужели я такая завистливая?»

— Я умирала без тебя, все время думала о тебе в ожидании встречи. Было мучительно видеть тебя с графиней, знать, что она ласкает тебя ночами!

Джакомо закрыл ее уста поцелуем, легко поднял на руки и понес к кровати под балдахином. Я почувствовала себя третьей лишней в этом потоке страсти, но при всем желании не могла выйти в другую комнату. Он помог Луиджине освободиться от множества ее одежек, и это действо завело его до предела. Благодатные XX и XXI века, когда женщины носят мини, а нижнее белье — нечто условное; это облегчает мужчинам жизнь, спасая от сложностей прошлых эпох под названием «разбери елку». Джакомо впился в губы девушки, и неожиданно я ощутила солоноватый вкус его губ. Его красивое обнаженное тело поражает гармонией и силой, напоминая пропорциями скульптуры Микеланджело. «Я заняла место Луиджины! Для чего?!» — я знаю, что не права и не стоило этого делать, но благоразумие покинуло меня. В нем ощущалась невероятная энергия страсти. Порывы этого мужчины пробудили во мне чувственность, и в какое-то мгновение мне показалось, что не Луиджина, а я таю в объятиях Джакомо, сгораю от любви к нему. «Любви?

Разве это возможно?» — мысль унеслась чайкой в неизведанные дали океана. «Что со мной, что со мной?» — повторяю сама себе, но ответ мне не нужен, я хочу лишь одного: чтобы это блаженство длилось вечно. Его яростная энергия сменилась нежностью, он, едва касаясь, целует мои глаза, шею, и моя кровь превращается в расплавленный свинец, а он уже ласкает мои отвердевшие соски. Все внутри замерло, я снова ощущаю свою двойственность и пытаюсь себя обуздать. Дышать, дышать и заставить сердце остыть. Но все внутри пляшет, взрываясь где-то под ложечкой и отдавая тяжестью свинца в паху. «Что это я делаю?» — пугаюсь я, и меня окатывает холодной волной. Я пытаюсь оторвать себя от него. Туман в голове, ледяной ливень на спину, но мне сладко, жарко, и я игнорирую доводы разума.

— Возьми меня, Джакомо! — прошу его.

Странно, дико! О Боже! Я уже сверху, над ним, принимаю в себя огонь его вздыбившейся плоти, разрывающей меня, и кричу в восторге. И куда-то проваливаюсь. Внутри горячо. Перехватывает дыхание… медовый удар! И словно искры в голове! Медовый удар — только этими словами я могу передать свои ощущения. Меня захлестывает сладкая волна… истома…

И я бьюсь об него, и каждый удар отдается медовым взрывом во мне… и я вдруг чувствую, как он яростно сжимается, словно хочет убить меня собой, я вскрикиваю и поднимаю голову.

— О Боже, Джакомо! — и непроизвольный толчок. Я сжимаю его плечо. — О Боже… — шепчу я, перед тем как провалиться в беспамятство.

Он подчиняется мне во всем, и наша борьба длится бесконечно, мы неподвластны ни времени, ни чему-либо другому.

Обессилив, мы лежим, не размыкая объятий. Приподнимаюсь и целую его в губы. Хриплый, не мой, чужой голос:

— Люблю тебя, люблю и буду вечно любить.

Говорю искренне, медленно приходит осознание того, что я сделала, но не раскаиваюсь, что отняла у Луиджины тело и любовника. Не думала, что можно мгновенно влюбиться, лишь заглянув в глаза, и сразу понять: это он. У меня были в жизни мужчины, но только сейчас захватил вихрь любви, которая сжигает изнутри, толкая на безумства. Между нами разница в пятьсот лет, но я верю, что для любви это не преграда.