Сергей Пономаренко - Колдовской круг

— Что теперь делать, любимый? — Колдунья с еще мокрым лицом подошла к нему сзади и, обхватив обеими руками, прижалась к нему.

— Она сама выбрала свою судьбу. Видит Бог, я не желал ей смерти, но она узнала меня. Несчастная, пожалев неверного любовника, тем самым обрекла себя на смерть.

— Зато Джакомо избежит смерти! — мужественно произнесла Луиджина. — Я готова была согрешить, с помощью колдовских чар вернуть себе Джакомо, и в результате чуть не убила его. Само небо сжалилось надо мной и не дало совершить грех!

— Ошибаешься, фрейлина. Завтра, после охоты, Джакомо умрет от твоего кинжала. Я сам распорю этому наглецу живот и увижу его внутренности. Жалкое отродье, он посмел поднять руку на графа Оттавиано! И блудница Катарина позволила ему это сделать, вместо того чтобы жестоко наказать наглеца. Она за греховными утехами забыла обо всем и недостойна быть опекуншей. Молодой граф сам способен управлять своими владениями, а ей пора отправиться в монастырь замаливать грехи!

— Тебе не стоит надеяться на небо, ибо ты предала свою госпожу и будешь повинна в ее смерти. — Колдунья громко расхохоталась. — Волосы Катарины мне нужны для этого. — У нее в руках, словно у фокусника, появилась тряпичная кукла. — Сегодня вечером я проведу магический обряд на смерть графини. Она не надолго переживет своего любовника, и смерть ее будет гораздо мучительнее.

— Чем его и твоя, — подхватил Гетти. — Вы оба умрете от одного кинжала — пусть это будет тебе последним утешением. — Он приготовился нанести смертельный удар.

Я не в силах была что-либо сделать. Чтобы перейти в его тело, мне надо было, держа Гетти за руку, поймать его взгляд, а в той позе, в какой находилась Луиджина, это было невозможно.

— Я не предавала графиню Катарину. Те волосы, которые я принесла тебе, проклятая колдунья, — мои. Вы же не сможете меня два раза умертвить?

Понятно, Луиджина смирилась с тем, что умрет. Мне оставалось только потянуть время, выжидая удобный момент для перемещения в тело кого-то из этих негодяев. Я заняла место Луиджины, внутренне трепеща при виде сверкающего перед моим лицом лезвия кинжала. Тело болело от ушибов, а внутри все заледенело от страха.

— Подождите! — в отчаянии выкрикнула я.

— Гетти, подожди, — поддержала меня колдунья, зловеще ухмыляясь. — Если она поступила так, как сказала, то не заслуживает легкой смерти. Отдай ее мне. Я выколю ей глаза, отрежу уши и лишь затем медленно перережу горло!

У меня перехватило дыхание, и я заорала что было сил:

— Помогите! Убивают! Пожар!

— Здесь и не такое услышишь. Эта музыка мне нравится. — Колдунья взяла у любовника кинжал и вперила в меня ненавидящий взгляд.

Дверь содрогнулась от ударов: четыре через паузу и затем два быстрых. Гетти на всякий случай вытащил из ножен меч и лишь затем отодвинул задвижку. В комнату вошел мужчина в темном плаще с капюшоном, надвинутым на лицо, и мгновенно оценил ситуацию. Он оттолкнул от меня колдунью с кинжалом и выхватил меч.

— Она спасла мне жизнь, и я ее должник! — воскликнул мужчина, и я сочла более благоразумным при появлении незнакомого лица, оказавшегося спасителем, уступить тело Луиджине. — Меня, раненного, она спрятала у себя и выходила.

— Людовико Орси! — с удивлением воскликнула Луиджина.

Имя было мне знакомо: это был младший и единственный оставшийся в живых представитель семейства Орси, поднявшего мятеж в Форли и участвовавшего в убийстве супруга графини.

— Людовико, фрейлина знает о наших планах. Отпустим ее — и завтра все мы будем болтаться на виселицах, если графиня не придумает казнь похуже. Вспомни, как графиня поступила с Ронко и твоими братьями.

Гетти потихоньку подступал к защитнику Луиджины, и по его лицу было видно, что он готовится нанести удар. Колдунья пыталась подобраться к Людовико со спины. Луиджина ничем не могла ему помочь, разве что в случае нападения схватить Гетти за ноги. В столь экстремальной ситуации я решила полагаться на свои силы и реакцию и вновь заняла место Луиджины.

— Кто тебе сказал, что мы ее отпустим? Она не вернется в Форли и уедет отсюда. Неподалеку стоит карета, мои люди отвезут ее в надежное место.

— Если все будет так, как ты говоришь, пусть фрейлина живет. Но я провожу вас — хочу убедиться, что все сделано как следует. — Гетти все еще держал в руке оголенный меч, хотя Людовико вложил свой в ножны.

— Дело твое, если тебе мало моего слова. Нам надо как можно быстрее покинуть это место, так как сюда направляется городская стража — по твою, Сильфида, душу, если она еще при тебе, а не находится у дьявола.

— Откуда тебе известно о городской страже? — Гетти всем своим видом показывал, что не верит Людовико.

Вдруг послышались крики, шум, который с каждой минутой нарастал.

— Похоже, за милой беседой мы упустили время. Теперь понадобятся мечи, чтобы покинуть эти благодатные места. — Людовико с деланным удовольствием втянул в себя смрадный воздух. Наклонившись, он помог мне подняться, его взгляд, преисполненный любви, говорил: «Я сделаю все, чтобы с тобой не случилось ничего плохого».

Гетти, накинув на лицо капюшон, вслушивался в приближающийся шум.

— Ты с нами, Сильфида? — обратился он к колдунье, которая поспешно собрала какие-то вещи, сложила их на одеяло, а затем связала его в узел.

— Я сама по себе. Вы бейте, крушите все на своем пути, а я потихоньку уйду. Ночь моя подруга и защитит меня. — Колдунья, схватив узел, скрылась за занавеской.

— Это здесь живет проклятая ведьма! — Вслед за криком на дверь обрушились тяжелые удары, от которых та стала ходить ходуном.

В узенькое окошко, затянутое бычьим пузырем, просунулось острие пики. Людовико оглянулся, сорвал занавеску, и я сразу ощутила сквозняк: там обнаружился замаскированный выход, через который сбежала колдунья. Людовико, в одной руке держа меч, а другой сжимая мою руку, рванулся вперед. В это мгновение дверь не выдержала, распахнулась, и внутрь ворвались стражники. Гетти мечом мгновенно утихомирил двоих навечно, и остальные отступили. Длинные пики в тесном помещении уступали мечам, так что вскоре мы смогли покинуть дом. Впереди несся Людовико, прокладывая дорогу мечом и волоча меня за собой, так как я еле успевала, сзади нас прикрывал Гетти. Я была как в тумане, не воспринимая происходящее разумом. Ночь, шум, ноги то и дело цепляются за неровности дороги, яростные и предсмертные крики — вот и все. Благодаря выигранному десятку секунд мы успели добраться до кареты и получили подмогу в два меча.

Я начала приходить в себя, когда карета удалилась от города на значительное расстояние и погони уже не было слышно. Рядом со мной сидел Людовико, напротив — Гетти, который разглядывал меня, подозрительно щурясь. Я решила уступить тело Луиджине, не могу же я делать за нее всю работу!