Сергей Пономаренко - Колдовской круг

— Думаю, что на этот раз твое предсказание не исполнится. Я приказал удвоить караулы у ворот и на стенах города. Чтобы иметь возможность наблюдать за тем, как римляне обороняют город, и вдохновлять их на борьбу, я перенес папскую резиденцию из Апостолического дворца в палаццо Орсини, на правый берег Тибра.

— Поздно, слишком поздно, — покачала головой Яндра. — Лишь с помощью гримуара ты сумеешь удержать власть.

Когда карета тронулась, Балтазаре Косса заметил:

— Считается, что этот колдовской трактат был уничтожен во время разграбления Латеранского дворца чернью.

— Так случилось бы, если бы Сильвестр не принял меры. Часть библиотеки, в том числе и трактаты по магии, труды античных авторов по медицине, астрологии и философии, он отобрал и спрятал в тайнике, расположенном в усыпальнице Адриана [55] Замок Святого Ангела. Сначала это была гробница, мавзолей, затем — крепость, резиденция пап и хранилище их ценностей и одновременно тюрьма; в наши дни это архитектурный памятник, музей. , которая сейчас используется как крепость. Поэтому, несмотря на предпринимаемые усилия, папы не смогли обнаружить гримуар и сочли все это легендой.

Карета проехала по мосту через Тибр и остановилась возле огромной башни, сторожившей подступы к Ватикану. По приказу Папы Иоанна испуганные стражники распахнули огромные бронзовые ворота. Внутри оказался пандус, серпантином уходящий наверх.

Двое солдат пошли вперед, факелами освещая дорогу. Это обрадовало меня: теперь я смогу войти в тело одного из них; однако я не спешила обрести материальность, решив посмотреть, как будут разворачиваться события. Ведь обретя телесность, я стану уязвимой, к тому же я пока не знала, в чьем теле находится энерджи, — Ринери, Гуиндаччо или одного из сопровождающих солдат. Буду действовать по обстоятельствам.

За солдатами двинулась Яндра, держа в одной руке карту, а в другой — горящий факел; за ней следовали Балтазаре Косса, Ринери Гуинджи, Гуиндаччо и замыкали шествие еще двое солдат. Открывались все новые коридоры, мы проходили мимо множества дверей, но женщина все шла вперед, то и дело сверяясь с картой. Вдруг она остановилась, часто дыша от волнения, и сказала:

— Нам сюда!

Только свернули в боковой коридор, как снизу послышался шум и вскоре показался запыхавшийся секретарь Дитрих:

— Святейший, передовой отряд короля Владислава под началом кондотьера Тартальи вошел в Рим! Им открыли Неаполитанские ворота, захвачен Латерано, и римляне приветствуют неаполитанцев как освободителей! К утру весь город будет в их руках!

— Как видишь, Балтазаре, и это мое предсказание сбылось. Но это не катастрофа и все еще можно исправить, — улыбнулась Яндра. — Замок Святого Ангела способен выдержать многомесячную оборону, особенно если солдаты будут знать, что защищают главу католической Церкви! Но давайте поспешим, ведь надо провести ритуал вызова духа Арбателя до рассвета.

— Святейший, вы должны немедленно покинуть город, иначе король может захватить вас в плен, — озабоченно произнес Ринери. — К тому же состояние сеньоры Имы, находящейся в палаццо графа Орсини, не позволит ей ехать верхом, а только в карете, что существенно замедлит передвижение.

— Как, Има жива? — удивленно воскликнула Яндра.

— Мне удалось отвести смертельный удар браво, и она лишь легко ранена. — Ринери торжествующе усмехнулся. — Браво признался, что ты, сеньора Яндра, наняла его для этого подлого убийства.

— Ненавижу! — в ярости выкрикнула Яндра и, выхватив небольшой кинжал, замахнулась на Ринери, но тот успел всадить свой кинжал прямо ей в сердце, и женщина замертво упала на пол.

— Что ты наделал, нечестивец?! — гневно крикнул Балтазаре, и в этот момент Гуиндаччо бросился с мечом на Ринери.

Тот отбил удар кинжалом и отбросил толстяка к стене, врезав ему кулаком по физиономии.

— Что, Гуиндаччо, твоя любовница мертва? Много ли ты открыл ей секретов, деля с ней постель за спиной святейшего? — спросил Ринери, ядовито усмехаясь. — Не хочешь ли рассказать святейшему, как он чуть не застал вас в постели?

После этих слов толстяк вскочил и кинулся на Ринери, но тот, ловко увернувшись, тоже обнажил меч.

— Прекратите! — приказал Балтазаре Косса. — Сейчас не время и не место для разборок. О том, что Яндра спит с кем попало, пытаясь таким образом отомстить мне, я знаю давно. Ведь не только одноглазый «красавец» Гуиндаччо делил с ней постель, но и ты, Гуинджи Ринери. Вам я это прощаю! Я и в студенческие годы не был жадным и делился с друзьями своими любовницами. — Тут голос Балтазаре Косса стал громовым. — Но ты, Ринери, допустил непростительную ошибку, ты совершил преступление против меня, убив Яндру до того, как она передала мне колдовской манускрипт Сильвестра! Этим ты мне навредил, а не помог! Для чего ты это сделал?!

— Святейший, я хотел… — Ринери не успел закончить, так как Гуиндаччо предательски вонзил стилет ему в бок.

Но не успел толстяк вытащить оружие, как кинжал Ринери раскроил ему шею, и он, обливаясь кровью, рухнул на пол, а рядом с ним упал Ринери.

— Глупцы! А глупость хуже предательства! — Балтазаре Косса в последний раз окинул взглядом старых друзей, лежащих во все увеличивающейся луже крови, поднял карту, где был отмечено местонахождение тайника с гримуаром, и вместе с секретарем поспешил вниз.

Я хотела последовать за ними, так как здесь мне делать было нечего, как вдруг услышала свое имя.

— Иванна… — прохрипел умирающий Ринери. Я опешила от неожиданности.

— Это я, Гоша… Пришлось воспользоваться телом Ринери, чтобы не позволить Яндре передать гримуар Балтазаре Косса.

— Гоша?! Я не могу тебе оказать помощь, перевязать рану, — растерялась я, не зная, что предпринять.

— Мне уже ничем не поможешь… Энерджи оказался хитрее меня… — Ринери-Гоша кивнул на тело Гуиндаччо, которое еще содрогалось в конвульсиях.

— Гуиндаччо — энерджи?

— Энерджи воспользовался телом Гуиндаччо, чтобы быть рядом, когда Яндра передаст Папе гримуар. Я его вычислил, но не уберегся… Прощай, Иванна, теперь ты должна вернуться. Помнишь, как?

— Выход там, где вход, — прошептала я.

Мне хотелось разрыдаться, прижать к себе голову умирающего Гоши, но я не могла этого сделать, будучи астралом.

Гоша больше не мог говорить, в груди у него хрипело, а на губах показались кровавые пузыри. Умирал он долго и мучительно. И только когда он навсегда затих, я пошла к выходу из башни.

«Выход там, где вход». Вошла я в этот мир за пределами Рима, в карете, на дороге, ведущей в Рим из Остии. Мне следовало отправиться туда, и, оказавшись в том самом месте, где был совершен переход, я вернусь в свое время. На душе было прескверно.