Сергей Пономаренко - Колдовской круг

— Как скоро яд подействует? — Как ни старалась, я не смогла скрыть дрожь в голосе.

— Не волнуйся, очень быстро.

Я с усилием открыла рот, и он бросил туда три горошины. Их надо проглотить или разжевать? Слюна начала горчить, и я заставила себя искрошить горошины зубами.

«Прошлое нельзя вернуть, но можно начать жить по-новому. Мне, к сожалению, это не дано».

Спазмы сдавили горло, лишили возможности дышать, я широко открыла рот, напрасно пытаясь впустить в легкие хоть немного воздуха. В голове зашумело, глаза закатились, тело стало ватным, и я грохнулась на землю. Ускользающее сознание отметило, что мое тело бросили в ящик, который закрыли крышкой.

Остроконечные горные вершины купаются в сизых кисельных облаках, я иду по бесконечному желтому горному серпантину навстречу своей мечте — затерянному в горах городу инков Мачу-Пикчу. Конкистадоры не смогли его обнаружить, и он сохранился до наших дней в первозданном виде, не тронутый безжалостной рукой цивилизации. Но почему я послушалась Егора и пошла по древней тропе инков, а не поехала на комфортабельном поезде, как советовали умные люди? Здесь не тропа, а оживленная автострада. Приходится опасаться бешено несущихся мимо автомобилей, прижиматься к отвесной скале. Кажется, вышла недавно, а солнце уже начинает садиться. Рев мотора, автомобиль несется прямо на меня, едва успеваю отпрыгнуть в сторону, на самый край пропасти. Сердце замирает от страха, чудом удерживаю равновесие, боюсь смотреть вниз. С меня пешей экскурсии достаточно, решаю остановить попутку, но не тут-то было: движение замирает, и я остаюсь одна.

Серые строения Мачу-Пикчу, словно нарисованные, вздымаются на горизонте, между двумя лиловыми вершинами, и я понимаю, что мне до них идти и идти — расстояние в горах обманчиво, этому меня научили путешествия по горному Алтаю. Воздух становится густым, молочного цвета, и я ощущаю тревогу: еще немного, и тьма накроет все вокруг. Одной провести ночь в горах? Словно предупреждая об опасности, издалека доносится ужасный вой, и меня пробирает мороз. Что делать?

— Иванна! — Неожиданно рядом оказывается знакомый «лексус», боковое стекло ползет вниз, и я вижу в окошке виновато улыбающегося Егора. — Садись, подвезу — нельзя одной здесь быть, это очень опасно.

Я на него обижена, но страх заставляет сесть в машину. Устраиваюсь на заднем сиденье.

— Ты слышал? Это выли волки?

Егор молча отрицательно мотает головой и срывается с места, как будто за нами гонятся.

— Ты сама знаешь, кто это, — роняет он, не глядя на меня.

Да, я знаю. Боязливо ежусь, вспомнив жуткую физиономию крылатого чудовища с приплюснутым носом и козьими рогами. Егор ведет автомобиль на ужасающей скорости, у меня от страха перехватывает дыхание, но я не в силах попросить его быть более осторожным, хотя дорога слишком узкая, а справа бездонная пропасть. Боюсь даже посмотреть в боковое окно.

— Слева тоже, — смеется Егор, угадав мои мысли.

Я замираю, увидев, что дорога сузилась и перешла в шаткий подвесной мост, и если навстречу будет ехать автомобиль, нам не разминуться. Мост сильно раскачивается, но Егор не снижает скорости. Я по-прежнему не в силах ничего сказать, протягиваю руку, пытаюсь тронуть его за плечо. Автомобиль резко тормозит.

— Приехали. — Егор отчужденно смотрит на меня. — Как ты хотела, мы в Мачу-Пикчу.

Я выхожу и вижу, что Егор обманул меня: местность совсем не похожа на знакомую мне по фотографиям. Мы находимся на небольшом плато, рядом с нами правильный каменный круг, в центре — столб в человеческий рост.

— Куда ты меня привез? Где каменный город? Где террасы? Это не Мачу-Пикчу! — кричу ему.

— Зачем тебе все это? Главное здесь! Это солнечные часы, инти-хуатана. С их помощью жрецы могли не только остановить время, но и заставить его идти вспять. Для этого мы здесь.

Егор протянул руку и одним движением сорвал с меня всю одежду.

— Вот наше ложе! — Он указывает на каменный постамент. — Мы должны предаться на нем любви, и наше время вернется. Ты же хочешь этого?

— Я не люблю тебя! Незачем ворошить прошлое! — кричу ему, а сама уже обнимаю его обнаженное мускулистое тело.

Чувствую, как страсть и нежность Егора постепенно передаются мне, обволакивают, возбуждают. Он ласкает меня, и желание овладевает мной, тело от нетерпения бьет дрожь, а он все медлит.

Вдруг раздается вой, и огромное чудовище, не человек и не птица, с ужасной мордой, напоминающей козлиную, падает с неба на Егора, отрывает его от меня, уродует, рвет его тело. Сулья! [59] В легендах алтайских народов: мифическое существо, имеющее вид крылатого человека с лицом монстра; олицетворяет темные силы. Я вижу, как чудовище протягивает ко мне ужасную когтистую лапу, и содрогаюсь от ужаса и омерзения. Оно все ближе и ближе! Я открываю глаза.

Надо мной плывет нежной голубизны океан, а по нему движутся колышущиеся серые острова. Я умерла, и это моя душа летит высоко-высоко, на уровне облаков. Где же труба, в конце которой свет? И никуда я не лечу, а лежать очень неудобно и жестко.

Окончательно прихожу в себя и понимаю, что лежу на жесткой, каменистой земле, и над головой небо, а не вода. Казнь отменили? Перенесли? Приподнимаюсь, и с груди слетает листок бумаги, на нем что-то написано. Читаю:

«Посеять у врага сомнения — значит, обрести союзника. Пока живи!»

Оглядываюсь. Местность незнакомая. Это совсем не то место, где меня собирались похоронить. Подобное изменение в настоящем меня совсем не расстроило, скорее наоборот. Я смеюсь и откидываюсь на спину. Как приятно лежать на земле, чувствовать свое тело, такое послушное и родное! Я пьянею от воздуха, от вида деревьев, травы, кустарника, от солнца, неба, воды, дождя, бури, зимы, весны, лета, осени, ветра! От всего, что могу ощущать, потому что я живая! Живая! Я люблю тебя, жизнь! Хохочу, вскакиваю на ноги, от переполняющей меня радости подпрыгиваю. Надо любить жизнь, потому что она прекрасна! Как я этого раньше не замечала? Ведь это самое главное! Все преходяще и все ускользает, и нельзя терять ни мгновения, ведь из них складываются часы, месяцы, годы отведенного нам времени! Прошлое нельзя вернуть, но можно начать жить по-новому. Мне, к счастью, это дано!

Иду по следам, оставленным колесами, дорога спускается по склону. Вдруг вижу движущийся навстречу мне темный джип с тонированными стеклами. Возникает ощущение опасности, но я, как околдованная, иду навстречу автомобилю. Он останавливается в шаге от меня. Лучи заходящего солнца отражаются от лобового стекла, не давая мне увидеть, кто внутри. Обхожу его и иду дальше.

— Иванна! — ударяет в спину крик, как выстрел.

Оборачиваюсь и вижу Мануэля, приоткрывшего переднюю дверцу со стороны пассажира. Улыбаюсь ему, машу рукой и продолжаю идти. Внезапно кто-то, как тисками, сжимает мою руку. Это снова Мануэль, он догнал меня и что-то говорит, но я не понимаю. На каком это языке и что ему надо? Я не хочу его слышать.