Дмитрий Алкар - Тени Реальности 2. Час Быка

А ведь они будут говорить очевидно вместе. Не зря их пятеро. Два посыльных от каждого Клана. Два знатных от каждого Клана. И один общий переговорщик, показывающий их совместное представительство. Любопытная тут у них спайка в Столице. Но тем и лучше — в любом случае, мы будем убивать сразу двух зайцев, никак не меньше. Они думают, что так устойчивее? А мы воспользуемся этим в свою пользу.

— Что вы теперь скажете, дорогие гости? — Хриплю я, ухмыляясь.

В голове бьётся настойчивая мысль: «убей их, убей их, убей их». Я отгоняю её. Может быть Кланы и мерзость, но нельзя вот так объявить войну им всем, нет. Мы для этого слишком слабы. Для начала надо внести в них раскол, расшатать их устои, привлечь на свою сторону некоторые, провести реформы… А потом уже выжечь всю эту систему переделав в нечто новое и правильное, созданное по настоящим старым заветам.

Делегаты с изумлением разглядывают рассказывающих свою историю плененных силуров и эльфов, введенных в соответствующий момент в зал. Бедняжки томились там, на хлебе и воде, много дней, поэтому стали покорны как овечки.

Единственное «но» заключается в том, что они — глупые порождения своего мира, поэтому главной нашей тайны — собственно портал — не выдадут. Для них это просто перенесение с помощью сил колдовства.

Поднимаюсь на ноги, опираясь одной ладонью на череп, другой — на трость.

— Теперь вы понимаете, что я говорю с позиции знания? Лишь истинное возрождение древнего знания позволяет нам говорить о реформах. Это не нечто новое, нет — это истинное возрождение старых традиций. Благодарение Архонту, что нам удалось начать их понимать, чему немало поспособствовало падение старой власти в нашем Клане, которое — узнав истинные пределы нашего древнего понимания и могущества — испугались. — Сплетаю в своей речи ложь, но им не узнать о ней.

Гости довольно быстро приходят в себя и, переглянувшись, дают слово общему переговорщику.

— Да, это в корне меняет дело. За вашими словами есть и подтверждение. А как было сказано в одном из гримуаров достопочтенного Солиария, — «если слова подтверждены делом, то это заклятие». Поэтому… У нас есть полномочия сказать от лица двух Кланов не всё, но… Мы согласны признать вашу реформу допустимой, и ваш Клан обзаведется на общих совещаниях поддержкой по этому вопросу. Мы не будем настаивать на вашем изгнании из числа Знающих. По поводу же сотрудничества… — Делегат замялся.

Я злобно выплевываю:

— У вас изначально не было таких установок. Ваши Кланы не ожидали иного, кроме как решить изгонять нас или повременить из числа Круга.

И сжимаю крепче набалдашник трости. Убить, смести, разорвать…

— В некотором роде. — Кивает он. — Но теперь мы вернемся к нашим Видящим и Хозяевам, и скоро вернемся, чтобы продолжить разговор.

— Есть одно уточнение. — Поднимаю руку. — Если мы узнаем — а мы многое возрождаем о прошлом, так что узнаем, слава Архонту… Что ваши Кланы поделились этой информацией с остальными… Скажем так — никакого сотрудничества не будет.

В моём голосе они должны прочесть скрытое предупреждение.

— Конечно. Вот данный аспект остальным Кланам знать не стоит. Пока, по крайней мере. Я могу уверенно предполагать, что наши Кланы придут к сотрудничеству, чтобы вместе возрождать древние традиции в некоторых моментах… Самостоятельно. Не привлекая остальных признанных членов Круга. Не стоит пока. Если ваша реформа принятия новичков допустима для открытой дискуссии и поддержки, то вот это лучше пока исследовать нам вместе. Клан Ури, Клан Арье, Клан Эли.

— Согласен. — Киваю. — Только мы теперь называемся Клан Альф. В связи с отказом от наносного, вы понимаете…

— Без сомнения. — Зеркально кивает переговорщик. — Спасибо за дары, уважаемые.

Встреча подошла к концу, логично. О, как они заглотили наживку. И, конечно же, и сами ни с кем не поделятся возможностью так возвыситься, вызнав наши «древние секреты», несмотря ни на какую «приверженность традиции». А смять нас силой они не решатся. Уж слишком легко мы показываем свои козыри, уж слишком с претензией обставляем приемную залу — значит, у нас ещё что-то есть. Лучше дружить с ножом за спиной. Но на их нож у меня найдётся свой ответ, о котором они даже и не подозревают. Партнерство же с двумя местными и старыми Кланами — позволят нам обезопаситься пока что и начать вносить тот самый разлад и дисгармонию в затхлый, устоявшийся мирок замшелых владык этой планеты. Что и требуется. Всё по плану. Жаль только, что нельзя приказать их убить…

Обернувшись, не смотрю на выходящих из помещения гостей, в очередной раз нарушая этикет — мне плевать на него и на его носителей — и гляжу на Ксану. Та вновь тут же устремляет свой взгляд на меня. Неужели у нас образовалось некое подобие ментальной связи после моего погружения в неё и случайной отдачи её своей энергии? Ксана дергает щекой и делает еле заметный жест — как будто перерубая что-то. Да, я с тобой согласен. И весь этот пафос вокруг, и этих трясущихся ценителей своей особости и древности — к Архонту. Киваю ей в ответ, поведя пальцами в неопределенном жесте — мол, надо ещё немного потерпеть, рано пока.

За спиной раздается треск и скрип — это «железная леди», по метком определению той же Ксаны, поднимается со своего кресла, что-то невнятно бася. Так, кажется, что цирк пока не закончен.

— Что, Алуайа? — Не поворачиваясь, интересуюсь я.

— Мерзкие людишки. Ненавижу. — Уже отчетливо резонирует она. — Но они будут в нашей власти.

Новый прилив скрежета — она сжимает кулаки, судя по всему.

— Несомненно.

Вздохнув, я снимаю с лица маску, тут же передернувшись от того, что вспоминаю преследующее меня видение — точно таким же жестом, один в один, мою же личину, только иной расцветки, снимал и тот человек…

Наваливается неприятная горечь, смазывающая все эмоции и потенциальную радость от осуществления еще одной части своих планов. Да что это за архонтовщина со мной творится? И ведь да, прямо сейчас я знаю — что я понимаю ответ! Просто гоню его от себя, не хочу помнить, не желаю принимать самого себя. Потому что очень этого хочу, и боюсь того, что будет в том случае, если я подойду к существу из своих видений и скажу…

Нет, нет, нет!

Прилив мигрени взрывает мне разум. Пальцы начинают бешено трястись и маска выпадает из моих рук на кресло. Схватившись ладонью за лоб я наклоняюсь к самому черепу Елисия-Ивана и шепчу:

— Я боюсь… Я боюсь всё изменить туда, куда надо… Лучше меняться в никуда…

Боль продолжает пробивать мой череп — какая ирония, глядя на чужой думать об этом — раскаленным сверлом, и я погружаюсь, размываюсь, в некие пучины…